– Давай помогу. – Я забираю у нее чемодан и кладу его в багажник. – Ты сказала, что Вадим забрал ключи от машины.
– Дома были запасные. Вероятно, Вадик забыл о них. Миш, у меня есть к тебе просьба, – она поджимает губы.
– Говори.
– Можно спрятать машину к вам в гараж? – спрашивает она, а ее глаза снова наполняются слезами. – Миша, понимаешь, у меня никого нет. Кроме дальних родственников за границей, которым и дела нет до меня. Ты – единственный, кому я доверяю. Две мои близкие подруги живут в Москве. Я рискую остаться ни с чем. А так… может, хоть машину сберегу или деньги с ее продажи выручу.
– Я могу помочь, конечно. Но какой смысл? – удивляюсь я. – Как ты ее продашь, если она была куплена в браке?
– До брака, Миш, – вздыхает Лара. – Я оформила кредит на нее, и бабушка внесла большой вклад. Я боюсь, что, если машина останется на виду, Вадим что-нибудь с ней сделает. Конечно, когда-нибудь все равно придется продать ее, но я не хочу этого делать, для меня это память о бабушке.
– Хорошо, – коротко киваю. – Едь за мной. Поставим в гараж к моим родителям.
– Спасибо тебе.
Разобравшись с машиной, я отвожу Лару в гостиницу, а затем возвращаюсь в больницу к Инге. Негромко стучу в палату и приоткрываю дверь. Моя жена спит. Бесшумно пробираюсь к ее кровати и устраиваюсь на стуле рядом. Стоит мне коснуться ее руки, как Инга открывает глаза.
– Привет, – тихо говорю я.
– Привет, – отвечает она.
– Как самочувствие?
– Все хорошо, Миш. Расскажи лучше, что с Ларисой, – просит она, приподнимаясь на кровати.
Я посвящаю супругу во все детали произошедшего, но в ее глазах нет ни капли удивления, только сочувствие по отношению к Романовой.
– Мне он никогда не нравился. Скользкий и неприятный, но кто бы меня послушал, – Инга пожимает плечами.
– Прости, родная, я такой дурак, – отрицательно качаю головой.
– Не то слово, Миш, – соглашается она. – Ты выиграл сложное дело Захарова, но не увидел рядом с собой предателя.
– Да. Могу ли я зваться хорошим адвокатом после такого? – грустно усмехаюсь я.
– Даже не знаю, – прищуривается Инга, выдерживая паузу перед тем, как сообщить мне ошеломляющую новость. – Остается только надеяться, что в роли папы ты будешь выглядеть лучше, чем в роли адвоката…
– Что? —дыхание замирает.
– Я жду малыша.
Смысл слов любимой постепенно доходит до меня, вызывая на лице радостную улыбку. Я смотрю на Ингу в упор и вижу перед собой прекрасную женщину, которая всем своим существом излучает любовь и счастье. Черт возьми, как я мог не замечать этого раньше?!
– У нас будет ребенок? – зачем-то переспрашиваю.
– Миша, да. Я только что сказала именно это, – легкая улыбка касается ее губ. – Как тебе новость? Твоя реакция на нее слишком неоднозначная.
– Милая, я так счастлив! – Я встаю со стула и осторожно обнимаю Ингу.
– Миш, беременность не превратила меня в хрусталь, – она весело усмехается. – Можешь обнять меня и покрепче.
Наши объятия становятся теплее, словно и не было последних нескольких месяцев, наполненных многочисленными проблемами. Инга обнимает меня в ответ, и в ее прикосновениях ощущается легкий трепет. Я слышу частый стук ее сердца, которое в унисон вторит моему, и в этот момент четко осознаю: вот оно – настоящее счастье.
– Когда ты узнала? – спрашиваю я, не отрываясь от жены.
– В день нашей свадьбы, – отвечает она, и я резко отстраняюсь.
Наши взгляды встречаются. В ее глазах нет ни капли сожаления, и я понимаю причину. На протяжении нескольких недель Инга была уверена в моей связи с Бережной – разумеется, она не стала бы сообщать мне такую новость, сомневаясь в моей верности. Но между мной и Ларисой ничего нет уже много лет. И не могло быть.
– Как же долго, оказывается, мне пришлось ждать, чтобы узнать об этом. – Я переплетаю наши пальцы и опускаюсь на стул.
– Вряд ли три или четыре недели назад ты воспринял бы эту новость так, как сейчас, – она легонько пожимает плечами.
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Неважно, что происходит в жизни, новость о ребенке от любимой женщины по определению не может вызвать скромную реакцию.
– Это приятно слышать, – прищуривается Инга. Давно я не видел ее в таком прекрасном настроении.
– Иначе и быть не может. Представляю, как обрадуются родители, – радостно говорю я.
– Наши мамы уже знают.
– И даже моя? – искренне удивляюсь я.
– Да, – кивает.
– Женщины, умеющие коллективно хранить секреты, – это серьезное оружие, – смеюсь я.
– В точку, муж, – поддерживает Инга. – Твоя мама – золотая женщина.
– Совершенно согласен.
Я рад, что отношения мамы и Инги сложились таким образом. Мама у меня мудрая, но иногда бывает вспыльчивой, Инга же всегда чувствует эту грань. Порой она намеренно гасит создавшееся напряжение, меняя тему на более веселую или легкую.
– Миша, насчет машины, – ее голос становится серьезным. – Ты еще не успел увидеть ее? Насколько серьезны повреждения?
– Инн, машина – это последнее, о чем тебе следует переживать. Не волнуйся, я решу все вопросы. Ты говорила с врачом? Тебя выпишут до Нового года?
– Эту тему мы еще не обсуждали, – отвечает спокойно. – Но, учитывая, что у меня почти нет повреждений, думаю, в ближайшие пару дней меня выпишут.
– Хорошо.
Я снова встаю со стула с единственным намерением – поцеловать свою любимую женщину. Чуть приподняв ее подбородок, я заглядываю в необыкновенные глаза зеленоватого оттенка, а затем опускаю взгляд на ее чуть приоткрытый рот. Осторожно притягиваю Ингу к себе и почти невесомо касаюсь ее манящих губ. Этот поцелуй, наполненный нежностью и трепетом, как ни странно вызывает во мне бурю эмоций: от домашнего уюта до обжигающей страсти. Я чувствую, что она верит мне, и это как раз то, чего нам так не хватало.
Тысячи Ларис Бережных и Вадимов Романовых могут строить свои козни, пытаясь разрушить наш мир, но рано или поздно правда восторжествует.
– Инга, я так люблю тебя, – не отрываясь от сладких губ, хрипло говорю я. – Веришь?
– Верю, Миш. – Она останавливает поцелуй и упирается своим лбом в мой. – Мне достаточно было увидеть Вадима с Ларой, чтобы все встало на свои места.
– Ты – лучшая женщина в мире. – Я осторожно прижимаю руку к ее животу. – И мамой ты будешь такой же.
– Миша…
– Черт возьми! – восклицаю неожиданно даже для самого себя. – Совсем скоро я стану отцом!
– Впереди еще семь месяцев, – отвечает Инга.
Нашу общую радость нарушает трель мобильного, которая доносится из кармана моих брюк. Я достаю гаджет и смотрю на экран – Валентина Геннадьевна.
– Слушаю.
– Михаил, здравствуйте! Это Валентина Геннадьевна, соседка Полянских, – говорит женщина.
– Я узнал вас. Добрый день, – коротко отвечаю. Инга смотрит на меня взволнованно.
– Сегодня около квартиры Тани и Саши я заметила двух мужчин. Как только они меня увидели, то моментально исчезли. Но я услышала несколько фраз и одно имя.
– Что вы услышали? – На автомате поднимаюсь с места и начинаю мерить шагами палату.
– «Позвони Вадику, узнай, что с остатком». А второй ответил, чтобы тот сам звонил, – тихо говорит женщина.
– А еще что-то слышали? – спрашиваю я.
– Еще они говорили про адвокатов и деньги, а потом вышли из подъезда, – дополняет свой рассказ Валентина Геннадьевна.
– Хорошо, спасибо за информацию. Вы мне очень помогли.
Я убираю мобильный в карман и поворачиваюсь к обеспокоенной Инге.
– Что-то случилось? – спрашивает она.
– Вадим причастен к пожару у твоих родителей, – с уверенностью говорю я.
– Это точно?
– Думаю, да, но доказать будет сложно, если не сказать больше.
– Что собираешься делать?
– Навещу старого друга, – произношу язвительно. – Пора отвечать за свои поступки.
До звонка Романову и встречи с ним решаю заехать на работу. Есть один важный вопрос, который нужно решить с Рязанцевым – отпуск. Если врач разрешит Инге кардинально сменить обстановку, то сразу после Нового года поедем куда-нибудь в теплые страны, к морю, если же нет – снимем на неделю домик на базе отдыха недалеко от города.
Я едва не потерял ее – мою жену, но больше никогда этого не допущу. В связи с открывшимися приятными обстоятельствами наши отношения, наоборот, должны выйти на новый уровень. Я уверен, так и будет.
Рабочий день подходит к концу, и некоторые из моих коллег уже покидают офис, мое же время только начинается. Я поднимаюсь на лифте на нужный этаж, обдумывая и еще раз взвешивая все случившееся. Погруженный в мысли, я не сразу замечаю, как двери кабины разъезжаются. На меня смотрят знакомые глаза.
– Миха, здорово! Как хорошо, что я тебя встретил, – говорит Вадим и заходит в лифт. – Есть пара минут?
– Здорово. Есть, – холодно отвечаю. – Можем спуститься ко мне в кабинет.
– Да, давай. – Он нажимает на кнопку, и кабина приходит в движение. – Ты к Рязанцеву собирался?
– Да, но это терпит, – говорю спокойно, а затем выхожу из лифта и быстрым шагом иду к кабинету.
Когда мы наконец останемся одни вдали от посторонних глаз и ушей, атмосфера между мной и лучшим другом заметно меняется. Вадим это отлично чувствует, но не решается первым задать вертящийся на языке вопрос.
– Слышал про новое дело? – интересуется он, плюхаясь на кожаный диван, находящийся в углу моего кабинета.
– Ты о Вяземском?
– Да, – в его глазах возникает огонек ярости. – Рязанцев должен был отдать его мне.
– С чего бы, Вадик? – усмехаюсь. – Он сам распределяет, кому и какое отдавать дело.
– Я рискую остаться без работы, Миха, – злобно бросает он. – Я и без того у отца нахожусь под прицелом. Шаг влево, шаг вправо… Сам понимаешь.
– Конечно, понимаю, – коротко киваю.
– Но больше всего раздражает то, что дело Рязанцева получила Ларка, – возмущается он.
– В вашей семье не принято радоваться за успехи другого? – с сарказмом спрашиваю я, что не укрывается от Романова, но он снова не подает вида.