– Наверное, в тот момент и появилась Бережная, – задумчиво говорю я.
– Да.
– Почему же она не подала на развод сразу?
– Не знаю. Может, сложно было решиться, а может, были и другие причины, – Миша пожимает плечами. – Ладно, давай не будем о грустном. Завтра Новый год, а я еще не все продукты купил.
– Так поезжай. Я точно не поеду. – Отстегиваю ремень безопасности. – Хочу побыстрее оказаться дома.
– Пойдем, я провожу. – Миша открывает дверцу со своей стороны.
– Миш, перестань, тут пройти через ворота и зайти в подъезд. На улице день. И здесь никого нет, а в подъезде консьерж, – киваю в окно. – Мне не нравится излишнее внимание, особенно там, где оно совсем не нужно.
– Хорошо, – соглашается он, захлопывая дверь. – Но я прослежу, как ты зайдешь в подъезд.
– Ладно, – усмехаюсь и, быстро поцеловав его в губы, отстраняюсь.
Но Миша не дает мне уйти. Муж перехватывает мое запястье и притягивает к себе. Его ладонь опускается мне на шею, а губы осторожно касаются моих. Этот поцелуй напоминает тот – самый первый, от которого вся кожа покрылась мурашками, а сердце пропускало удар за ударом. Удивительно, что спустя столько лет ничего не изменилось. Я все также замираю от прикосновения его пальцев, а по телу бежит мелкая дрожь.
– Миш. – Пытаюсь оторваться от мужа, но сделать это никак не удается.
– Не могу тебя отпустить.
– Лучше приезжай поскорее, – говорю я.
– Я быстро.
Я выхожу из автомобиля и иду к подъезду. На улице безветренно, но морозно. Открыв входную дверь, я попадаю внутрь и собираюсь сделать шаг к лестнице, но передо мной возникает хорошо знакомый мне человек.
– Лариса? Что ты здесь делаешь? – Я машинально отступаю на шаг назад при виде бывшей лучшей подруги.
Выглядит она неважно: уставший взгляд, под глазами синяки, впалые скулы. С нашей последней встречи в том злосчастном баре прошла неделя, но складывается впечатление, будто я не видела ее как минимум месяц. Мне даже становится немного жаль ее.
– Мы можем поговорить? – спрашивает она. Мне кажется, будто в голосе подруги я слышу нотки раскаяния, но это лишь обманчивое ощущение.
– А разве нам есть о чем? – Я сохраняю дистанцию.
– Есть, – коротко кивает она.
– Ларис, после всего, что ты сделала, я не хочу даже находиться с тобой на одной территории, понимаешь? – Я смотрю за спину Ларисы и поднимаю руку в приветственном жесте. Консьержка покидает свое место и выходит в холл, где стоим мы с Ларисой. – Кто знает, что у тебя на уме.
– Инга, добрый день! Ну наконец-то, девочка. А я все гадала, увижу ли тебя перед Новым годом. – Людмила Николаевна подходит ко мне и, глядя на Бережную, быстро обнимает. – Прошу прощения.
– Нет-нет, все в порядке, – отвечает Лариса, прежде чем я успеваю раскрыть рот.
– Добрый день, Людмила Николаевна, – произношу с улыбкой. – Рада вас видеть.
– Как и я. Ладно, я пойду, не буду мешать.
Людмила Николаевна удаляется, мы же с Бережной стоим на месте, обмениваясь многозначительными взглядами. Не могу даже представить, о чем она думает, ведь на ее лице отражаются смятение и грусть. Хотя последние поступки Ларисы заставляют думать о ней, как о хорошей актрисе.
– Может, пойдем в кафе? Здесь неподалеку…
– Я с тобой никуда не пойду. Если ты хочешь поговорить, то только здесь, – я складываю руки перед собой, рефлекторно закрываясь от возможных негативных действий с ее стороны.
– Хорошо. Инга, я пришла просить прощения, хоть и знаю, что не заслуживаю его, – она опускает глаза на свои пальцы, которые чуть заметно подрагивают.
Даже несмотря на выявленные актерские таланты Бережной, сейчас я могу определить, лжет она или же говорит правду. Лариса не играет.
– Если бы я могла повернуть время вспять, все было бы иначе, – всхлипывая, произносит она.
– Ежедневно мы принимаем решения, из последствий которых складывается наша жизнь, а во многом и зависит от них, – рассуждаю я. – Ты сделала свой выбор, Лариса.
– Между мной и Мишей ничего не было, Инга. Я солгала тебе тогда, – она делает глубокий вдох и поднимает на меня заплаканные глаза. – Прости меня. Мы с ним общались только по рабочим вопросам.
– Зачем, Ларис? – чувствую, как губы трогает снисходительная улыбка.
– Из-за любви, – всхлипывает Бережная. – Я влюбилась в Романова. И стала марионеткой в его руках.
– Но ты же понимала, какие гадкие вещи он требует от тебя? – удивляюсь. – Неужели у тебя не хватило духа отказать?
– Я… я просто дура, Инга, – она отрицательно качает головой, вновь опуская взгляд на свои руки. – Он сказал, что нужно отвлечь внимание Миши от дела Захарова. Вадик хотел, чтобы он проиграл процесс. Тогда следующую шишку получил бы он.
– Насколько мне известно, у вас в бюро, кроме моего мужа и других сотрудников, есть еще один очень хороший адвокат. Лариса Романова, – серьезно говорю я.
– Он не брал Лару… – Бережная запинается, – в расчет. После дела, которое она провалила, Вадим считал, что она не конкурент.
– Ладно, мне плевать на Вадима. Я всегда его недолюбливала. И он вполне мог так поступить со своей женой. Лариса, но ты? Неужели тебе было настолько наплевать на чувства другой женщины?
– Инга, их отношения давно изжили себя, – выдает Лариса. – А я…
– Видимо, нет, если они до сих пор находятся в браке, – резко возражаю.
– А я полюбила, – тихо добавляет.
– Лар, я тебя поняла. Можешь не повторять это, – непроизвольно морщусь.
– Я знаю, что ты осудишь меня, но я ждала, когда он уйдет от жены, – честно признается она, понижая голос.
– Судя по его поведению, он не собирался уходить от нее, – заявляю презрительно.
– Ему от нее нужен был только ребенок. Родители поставили ультиматум: либо он лишается всего, либо все активы и имущество отец переписывает на него. Но им нужен внук.
Вадим оказался еще хуже, чем я думала.
– Он ужасный человек, Лариса, – резко выдыхаю. – И я бы на твоем месте бежала подальше от такого.
– Я беременна, Инга, – неожиданно произносит она. – Срок семь недель.
– Поздравляю, – лепечу одними губами. – Зачем ты мне об этом говоришь?
– Мне просто страшно. Наверное, я пришла к тебе по старой памяти…
– Ларис, не нужно, – обрываю. У меня нет никакого желания говорить о наших с ней взаимоотношениях.
– Я знаю, что и ты в положении, – Лара пытается выдавить улыбку. – Я рада за тебя.
– Что ты собираешься делать? – прямо спрашиваю.
– Я хочу уехать из города, – она не медлит с ответом.
– А что на это говорит Вадим?
– Ничего. Он не знает.
– А о беременности? – интересуюсь я.
– Нет. И не должен узнать, – Бережная отрицательно качает головой. – Я порвала с ним.
– Почему ты хочешь скрыть ребенка?
– Так нужно.
– Не могу выразить тебе слова сочувствия, скорее наоборот, поскольку сама связь с ним была чем-то предосудительным, – твердо заявляю.
Лариса ничего не отвечает и не смотрит на меня. По ее щеке стекает одинокая слеза, а руки по-прежнему подрагивают. Мне жаль ее. Лара сама вырыла себе яму, спутавшись с женатым мужчиной.
– Инга, я больше не стану тебя задерживать. Только хочу сказать тебе: Миша ни разу не ответил ни на одну из моих провокаций. Он очень тебя любит. Я желаю вам простого человеческого счастья.
С этими словами Бережная выходит из подъезда, оставляя меня в противоречивых эмоциях. Перекинувшись парой фраз с Людмилой Николаевной, я поднимаюсь на лифте к нам в квартиру. Поворачиваю ключ в замочной скважине и, открыв входную дверь, застываю с открытым ртом. А Миша времени даром не терял!
В квартире стоит потрясающий аромат свежих роз, и я уже мечтательно предвкушаю, что меня ждет в гостиной. Сбрасываю с ног сапоги, снимаю шубу и прохожу в комнату. Кроме огромной красиво украшенной елки, вся гостиная усыпана белыми цветами. Похоже, Миша скупил все розы в цветочном магазине и все вазы – не припомню такого количества сосудов в нашем доме. Но, помимо цветов, мое внимание привлекает небольшая коробочка золотистого цвета, аккуратно перевязанная красным бантом.
Не медля ни минуты, я открываю ее и застываю на месте. Сердце колотится с запредельной скоростью, а на глазах выступают слезы. Внутри находятся белые пинетки, маленький кулон в форме сердца и записка. Дрожащими руками я разворачиваю ее и смотрю на аккуратный почерк своего мужа. От слез буквы расплываются, но я беру себя в руки и, сделав глубокий вдох, читаю следующее:
Я не верю ни в какие приметы. Это все глупые предрассудки, чтобы усложнить жизнь. Увидел их в магазине и не смог пройти мимо. Пусть эти пинетки дожидаются своего человечка. Я и сам жду встречи с ней или с ним. Но я уверен, что первой у нас появится принцесса. Люблю тебя, родная.
От переизбытка эмоций и шалящих гормонов я снова начинаю плакать. Неужели черная полоса в моей жизни закончилась, и я могу быть по-настоящему счастливой?
Думаю, Миша нарочно уехал, чтобы дать мне немного времени дома наедине с собой. Все же впереди длинные праздники, которые, я точно знаю, мы проведем вместе с мужем.
Налюбовавшись красотой, которую создал для меня Миша, я иду в душ – хочется смыть с себя больничный запах, который, как мне кажется, уже стал частью меня. Включаю воду и переступаю порог душевой.
В этот момент отчего-то вспоминаются грустные глаза Ларисы. Мне действительно жаль ее. Но не делай зла – не получишь его в ответ. Хотела бы я, чтобы все было иначе, но каждый делает свой выбор сам. Хороший он или плохой – это решать не обществу, а самому человеку. Надеюсь, что Лара сделает правильные выводы и примет верное решение, как ей жить дальше.
Я выхожу из душа и иду в спальню. Чувствую небывалую усталость и решаю отдохнуть. Как же хорошо дома. Сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от грохота, доносящегося из кухни. За окном уже смеркается, а это значит, что я проспала как минимум три часа. Сладко потянувшись, поднимаюсь с кровати и на цыпочках иду в кухню.