- Не много ли ты на себя берешь, Томпсон? Мне почему-то кажется, что через некоторое время у Фреда появится желание побеседовать с тобой... - Он, усмехнувшись, сделал паузу, - причем, во время этой беседы ты не сможешь отказать ему в одной маленькой просьбе... в открытии своей тайны... Фред большой специалист в этом вопросе и не любит, когда ему в чем-то отказывают... А ты, - он снова показал свои золотые зубы, - еще и испортил ему настроение...
- Ну что ж, попробуйте, сеньор Мигуэль, - усмехнулся я. - Только предупреждаю, что я ничего не скажу... Да и вы скажете Фреду, что я нужен вам живой... Живой! - я повторил с наслаждением это слово. - Я стою много тысяч, а может быть и миллионы... - Я сделал паузу, затянулся сигаретой, выпустил струю дыма и закончил. - А может быть вы подумаете над моим предложением, а?
- Там будет вид, но, - сказал он и в сопровождении парня покинул подвал.
Я бросился на жесткий топчан, обдумывая еще и еще раз создавшееся положение, но выхода не находил. Я понимал, что должен погибнуть, но все мое молодое естество буйно сопротивлялось такой перспективе.
Не знаю, сколько я провалялся в этом бессилии, когда снова открылась дверь, и вошла молодая красивая девушка лет двадцати четырех, с темно-пепельными волосами и большими карими глазами, излучавшими ласку. Даже под простым одеянием угадывались ее прекрасные формы и врожденная грация.
Она принесла и поставила передо мной поднос с едой и кувшин с водой. За то, что она несколько замешкалась около меня, когда наши взгляды встретились, охранник грубо окликнул ее, приказав убираться. Мне не хотелось наживать себе еще одного врага, поэтому я промолчал.
Так продолжалось два дня. Трижды в день приходила эта молодая женщина, приносила мне еду и воду. Еда была незамысловатой, но неплохо приготовленной, но ждал я не ее, а ту, которая ее приносила... Она даже стала являться передо мной, когда я закрывал глаза. Я пробовал с ней заговорить, но она, как немая, опускала глаза и старалась быстрее покинуть меня. Кроме нее и охранника, никто меня не посещал, что сильно беспокоило меня. Я не мог понять, что пришло в голову этому мерзкому подонку Мигуэлю?..
Но на следующий день, когда я услышал звук открываемой двери и надеялся увидеть эту очаровательную молодую женщину, в мою подвальную камеру вошел Мигуэль в сопровождении охранника.
- Ну и как, мистер Томпсон, - обратился он ко мне, - вы не хотите мне сообщить, где находятся интересующие меня бумаги?
- Я уже вам набросал примерную схему моих условий...
- Это бред сумасшедшего, - прервал он меня, - а не условия. - Он усмехнулся, показывая свои зубы в каком-то хищном оскале. - Да и не в вашем положении выставлять условия...
- И все же, я вам скажу все, только когда буду находиться на свободе, настаивал я на своем.
- Вы думаете, что тогда с вами ничего не может случиться? - усмехнулся Мигуэль. - Что же, вы можете подумать до завтрашнего утра... Это мой последний срок... - И он вышел из подвала.
Я бросился на топчан, ударяя его кулаками от бессилия, понимая, что он прав, что он играет со мной, как сытая кошка с мышонком. У меня даже мелькнула мысль, сказать ему все, чтобы ускорить свой конец и избежать мучений. Но тут же я отказался от этого, сознавая, что если я и погибну, то и он не добьется своего. И в этот момент ненависть к нему была настолько сильна во мне, что я твердо решил пройти через любые испытания, но ничего ему не сказать. Мои невеселые мысли прервал звук открывающейся двери. В помещение вошла та же молодая женщина, неся мне еду и кувшин с водой.
- Кто ты? - тихо, одними губами, спросил я, но она только опустила глаза.
У дверей стоял Хосе, молча наблюдая эту сцену. Девушка молча поставила поднос и удалилась своею легкой походкой.
Я принялся за еду, думая о ней. Она, вероятно, была местной девушкой, но где я находился? Возможно, мне хоть это удастся узнать от нее, чтобы в дальнейшем принять решение. Когда я покончил с едой, дверь снова отворилась, и девушка, так же молча, забрала поднос с остатками еды.
Я долго не мог уснуть, ворочаясь на жестком топчане. Передо мной, едва я закрывал глаза, вставал образ незнакомой девушки.
Проснулся я от звука открываемой двери. Ко мне вошел Мигуэль в сопровождении трех парней. Он держал в руке пистолет.
- Ну, мистер Томпсон, - с издевкой произнес он, поигрывая пистолетом, настала пора нам побеседовать... Не советую оказывать сопротивление моим друзьям, - и он кивнул головой в сторону парней. - Если вы еще не знаете, то сообщаю вам, что этой игрушкой я владею весьма недурно, - и он подбросил в руке пистолет. - Поэтому предупреждаю, что при малейшем сопротивлении с вашей стороны, буду стрелять, причем так, чтобы оставить вас живым, но сделать неспособным передвигаться. - Дьявольская усмешка сделала его лицо хищным. Даже если мне придется прострелить вам обе руки, то эта мучача, которая приносила вам еду, будет вас кормить, сохраняя ваш язык, чтобы он в конце концов смог сказать то, что меня интересует.
- О, сеньор Мигуэль, - ответил я с наигранным весельем, хотя и почувствовал, как неприятный холодок пополз по моей спине, - я и не думаю сопротивляться, чтобы не давать вам повода показать свое искусство стрелка.
Я просто надеюсь, что испробовав без успеха силу физического воздействия, вы станете более благоразумны и сговорчивы...
- Закрой рот, подонок, - процедил он сквозь зубы, - пока то, что умеют делать мои парни, не выдержал никто. - Потом, повернувшись к парням, он добавил:
- Ну, живо!..
Они подошли ко мне и связали мне руки. Я ждал с напряжением продолжения этого спектакля. Ждал, кто первым меня ударит.
- Ну, а теперь, - произнес Мигуэль, когда мои руки были связаны, - с тобой просто жаждет побеседовать наш общий друг Фредди...
В подвал вошел Фред, поправляя на руках перчатки и жуя резинку. Его левая половина лица была отечна, а в области скулы красовался отличный кровоподтек. Глаза его, не выражавшие ничего раньше, сейчас яростно горели.
Он медленно приближался ко мне. Я все понял, но решил хоть напоследок посмеяться над ним.
- О, доблестный убийца! - воскликнул я. - Оказывается, ты умеешь убивать только безоружных, бить парней только со связанными руками, но это...
Договорить мне не пришлось. Я видел направление удара и слегка отклонился, но все равно мне показалось, что меня лягнул бешеный конь.
Второй удар, в корпус, лишил меня на минуту возможности вдохнуть, и тяжелая тошнота подкатила комом к моему горлу... Тут же последовал удар в голову, и я упал, теряя сознание. Я еще почувствовал несколько яростных ударов ногами и, как сквозь туман, до меня донеслись слова Мигуэля:
- Осторожней, Фреди, он пока еще не должен умереть...
Очнулся я от того, что на меня лили воду. Когда я открыл глаза, то Раймундо и Хосе подняли меня с пола за руки. Я снова увидел искаженное злобой лицо Фреда.
- Ну, продолжим, ублюдок, или будешь говорить? - прошипел он.
Я не мог ответить и лишь отрицательно покачал головой. Удары снова посыпались на меня. Через некоторое время я почти потерял чувствительность, осталась только жгучая боль во всем теле и привкус крови во рту...
Я пришел в себя от нежного прикосновения влажной ладони, и как бы сквозь сон услышал нежный голос:
- Бедный... Бедный мальчик... Что они с тобой сделали?..
Это было произнесено таким тоном, каким причитают матери над израненным сыном. Голос удивительно был певуч и лился подобно серебряному свету луны над морем, возвращая меня к жизни. Я с трудом приоткрыл набухшие веки и увидел над собой нежное лицо молодой девушки. Ее платиновые волосы едва касались моего лица. Даже на смуглой коже лица преступала бледность. А ласковые ее глаза были полны слез сожаления.
- Кто ты? - прошептал я, с трудом ворочая языком.
- Тише... Вам трудно говорить. Я такая же невольница, как и вы, но меня пока не бьют.
- Как тебя зовут?
- Мерседес... Тише...
Она мне дала из чашки какой-то жидкости. Я попытался проглотить, но почувствовал боль и приступ тошноты.
- Спокойно, милый... Спокойно... - тихо шептала она, поглаживая меня ласковой рукой по лицу. - Надо потихоньку пить... пить...
И я пил, давясь, пил с трудом, маленькими глотками немного тягучую жидкость с приторным запахом...
- Вот и хорошо, - шептала она. - Вам станет легче...
Я с благодарностью взглянул на нее и, увидев в полутьме комнаты ее глаза, действительно почувствовал себя немного легче. Так под ее нежный шепот и легкое поглаживание руки, я заснул... Сон был мягким, обволакивающим, хотя иногда сквозь сон я чувствовал боль во всем теле. Проснулся я относительно бодрым, но при малейшем движении боль отдавалась в каждой моей клеточке.
Раздался скрип открываемой двери, и снова появилась Мерседес. Она склонилась надо мной, протирая лицо мокрой тряпкой, делая какие-то примочки, тихо шепча нежные слова. Потом она поднесла ко рту чашку с жидкостью, довольно приятной на вкус, а когда я сделал несколько глотков, снова начала протирать мне лицо и тихо массировать руки и плечи. В помещение вошел Мигуэль в сопровождении Фреда.
- Ну как, мистер Томпсон, будем говорить или у вас есть желание повторить вчерашнюю "беседу" с Фредом? - спросил Мигуэль, усмехаясь.
- Оставьте его в покое, - тихо, но твердо сказала Мерседес.
- Он плох...
- Заткнись, грязная мучача, - прорычал Фред и пнул ее ногой под зад.
От неожиданности она навалилась на меня, прижавшись, своими пышными грудями к моей груди. Ее волосы осыпали мое лицо, а влажные нежные губы коснулись моей щеки. Но через мгновение она была уже на ногах. Глаза ее пылали, и она была особенно прекрасна.
- Убирайся, - небрежно процедил Фред, кивая головой на дверь.
Лютая ненависть охватила меня. Я уже не чувствовал боли во всем теле, а только видел наглую, улыбающуюся физиономию Фреда. Я поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал к нему шаг. Я еще не знал, что произойдет, но шел, шел медленно ступая, с огромным трудом передвигая, казалось, чужие ноги, немного приподняв связанные руки.