— А почему молодой? — не утерпел Санька. — На подошвах возраст не написан!
— Кто ответит? — спросил Боря…
— Можно я! — подняла руку девочка, у которой из-под пилотки выбивались упругие кудряшки волос.
— Давай, Дарико.
— Дорожка следов прямая. Старый человек шел бы более мелкими шагами и не так ровно.
— Точно. Умница! — похвалил Боря.
— Ладно! — не унимался Санька. — А как они узнали, что он худой и невысокий?
Ребята сразу все загалдели. Но Боря строго сказал: «Внимание!» — и снова стало тихо.
— Отвечать будет Зураб Петрашвили.
Все посмотрели на самого маленького мальчика, который стоял в конце шеренги. Тот застеснялся, замялся, но потом собрался с духом и что-то чуть слышно пробормотал.
— Громче! — приказал Боря. — Ты же верно говоришь. Почему робеешь, пограничник?
Парнишка вспыхнул от радости и звонким голосом произнес:
— У толстяка нет равновесия. Его заносит то вправо, что влево.
— А рост?
— Длина ступни примерно равна одной седьмой роста.
— Все правильно! — весело сказал Боря, — Видишь, Санька, тут целая наука. Есть свои формулы и таблицы, они помогут по отпечатку ступни человека определить такое, чего, может быть, он и сам о себе не знает.
Боря взял прутик и указал на другой след, который оставил Макаров чудными «сандалиями».
— А тут какое животное пробежало?
Ребята снова стали изучать след, о чем-то заспорили, но все же пришли к общему мнению. И опять Анзор Абесадзе доложил:
— Мы считаем, что это отпечаток копыта кабана. При движении все четыре пальца у него раздвигаются — увеличивают площадь опоры. Ведь кабан по топким местам ходит… Только здесь не животное прошло, а лазутчик ухищрение применил — надел на свои ноги копыта, а у кабана и ширина и длина шага совсем другие.
— Молодцы! — воскликнул Боря, — Не удалось тебе, Макаров, перехитрить наших следопытов! Ну что же, этот экзамен вы сдали на отлично! Поздравляю! А теперь перейдем к следующему испытанию.
Рядовой Крюков снял с плеча переносную радиостанцию, поставил ее на пенек.
Старший лейтенант окинул взглядом строй юных пограничников.
— Гурам Тедорадзе.
— Я! — Шустрый, вертлявый паренек сделал шаг вперед.
— Приказываю вам установить связь с заставой.
Тедорадзе быстро подошел к радиостанции, надел наушники, взял микрофон, щелкнул тумблером.
— Эх, поторопился… — огорченно прошептал Анзор, — Он ее на прием включил. Вот всегда этот Гурам! Сколько раз ему говорил: поспешишь — людей насмешишь.
А парнишка замер у радиостанции, лицо его вытянулось, густые темные брови изогнулись. Он повернулся к начальнику заставы, изумленно произнес:
— Вас вызывают…
Боря тут же надел наушники, переключил радиостанцию.
— «Заря», я — шестой. Прием.
Он выслушал сообщение, затем сказал в микрофон:
— Действуйте по плану. Я через несколько минут буду.
Ребята взволнованно смотрели на офицера. Они сразу поняли, что на границе что-то произошло.
— Рядовой Крюков, продолжайте занятия, — приказал Боря, — Мы позже за вами заедем. Саша, оставайся здесь… Сержант Макаров, за мной, — И они побежали к машине.
Вечером, когда Санька вернулся на заставу, он узнал: границу, только на другом участке, снова нарушила собака. Она повторила свой маневр: пробежала по нашей территории и возвратилась обратно.
Санька решил, что он не имеет права молчать. Он пошел в канцелярию и сказал:
— Товарищ старший лейтенант Луговой, я обращаюсь к вам вполне официально и требую, чтобы вы меня выслушали.
— Ну, хорошо. — Боря озабоченно провел ладонью по лицу. — Говори.
Санька поведал ему о своих выводах.
Начальник заставы и присутствовавший при этом разговоре прапорщик Дергач переглянулись.
— Видите, Иван Петрович, — усмехнувшись, вымолвил Боря. — Устами младенца глаголит истина.
— Я не младенец! — сказал Санька и обиженно засопел.
— Не сердись, Сашок, — примирительно сказал Боря. — Ты молодец… Дело в том, что мы с Иваном Петровичем несколько минут назад точно такую же версию изобрели. Правда, без помощи мультфильма…
— Что теперь будем делать? — спросил Санька.
— Охранять границу, — спокойно ответил Боря и чуть охрипшим голосом добавил: — Усиленно…
10
Прошло несколько дней… Застава жила по обычному распорядку, но какая-то настороженность поселилась в душе каждого солдата. Все понимали, что последние события на границе — это только начало неведомой пока «игры», которую противник затеял на их участке. Ведь не зря же была придумана вся эта комбинация с собакой? Ведь что-то за этим кроется?
И когда в субботу вечером, как раз кино показывали, раздалась команда «Застава, в ружье!», она не была неожиданностью — ее давно ждали, к ней готовились.
За несколько секунд были сметены стройные шеренги табуреток, коридоры заставы наполнились грохотом сапог, лязгом оружия.
Санька во время сеанса сидел рядом с ефрейтором Ладушкиным. А кино, между прочим, про шпионов было. Только там, в фильме, острый момент подошел — тут тревога и грянула. Санька и Ладушкин еще успели переглянуться. Ефрейтор даже усмехнулся, будто хотел сказать: «Вот оно — началось!», но в следующее мгновение уже бежал к двери. А Санька прижался к стенке, чтобы не мешать солдатам, чтобы они быстрее выскочили, чтобы успели…
А когда Санька вышел из комнаты для отдыха, где кино показывали, то на заставе уже тихо было. Он пошел в узел связи. Вася Крюков, надев наушники, сидел у радиостанции. Он указал Саньке на стул, тревожно глянул в окно и сказал:
— Эх, скоро солнце за гору сядет. Тяжко будет.
— Какой участок? — спросил Санька.
— Седьмой. Там ущелье такое противное… Кошмар! — Крюков скорчился, горько покачал головой, потом добавил: — Наряд Воронова недалеко от седьмого участка в «секрете» сидел. Сейчас бегут туда…
Тут, видимо, в наушниках что-то зазвучало. Крюков даже ладонями прижал их плотнее к ушам. Потом повернул к Саньке вспыхнувшее ярким румянцем лицо и пересохшими губами прошептал:
— След! Воронов след обнаружил! Нарушитель идет. Понял?
Санька вскочил, бросился в канцелярию. Перед лейтенантом Васиным тоже стояла радиостанция, она была включена на прием — из динамика доносились голоса пограничников. По возбужденному взгляду Васина Санька понял, что дело серьезное.
— Тебе нельзя здесь находиться, — строго сказал Васин.
— Ну можно я хоть на наблюдательную вышку залезу?
— Давай! — отмахнулся от него Васин, — Только осторожнее.
Санька пулей вылетел во двор, подбежал к вышке, начал карабкаться по лестнице. Солдат, который нес на вышке службу — его звали Миша Петраков, — открыл люк. Санька, как чертик из ящика, выскочил на смотровую площадку.
— Ты чего? — удивленно спросил Петраков.
— След нашли. Лазутчик границу нарушил, — крикнул Санька и впился глазами в горный хребет, словно мог отсюда что-нибудь разглядеть.
— Тебе разрешили на вышку подняться?
— Разрешили. Лейтенант Васин разрешил.
И тут в лучах закатного солнца блеснуло какое-то странное облачко. Оно стремительно двигалось прямо к ним.
— Смотри! — взволнованно воскликнул Санька и указал рукой.
Но Петраков уже и сам увидел «это». Он оттолкнул Саньку от перил, сбросил с плеча автомат. Потом что-то загрохотало, град горячих гильз полетел прямо на Саньку. Одна из них больно обожгла щеку..
Оглушенный, испуганный, Санька сидел на шершавых досках. Петраков глянул на него, неуверенно произнес:
— Кажется, упал…
Он хотел еще что-то сказать, но в это время зазвонил телефон.
Петраков взял трубку.
— Товарищ лейтенант, шар летел, — сбивчивой скороговоркой доложил он, — По небу летел… со стороны границы. Да… Вроде что-то к нему привязано было. Вроде, сбил… Кажется, в роще… Есть.
Петраков положил трубку, немного помолчал, вытер пот со лба, потом вспомнил про Саньку, сказал:
— Спускайся. Лейтенант Васин приказал.
Санька поплелся к люку, ноги его противно и мелко дрожали.
А под вышкой уже стояла бабушка.
— Сколько раз тебе говорила — не суй нос не в свои дела! — зло крикнула она и потянула Саньку домой.
В комнате Бори они сели рядышком на диван и долго прислушивались к шумам и звукам, которые доносились со двора.
Бабушка первая не выдержала молчания. Она примирительно погладила Саньку по плечу, спросила:
— Сашок, что там произошло?
Санька решил раньше времени не расстраивать бабулю, поэтому, стараясь говорить спокойно, ответил:
— Учения у них. Чего ты перепугалась?
Наконец послышался гул моторов.
Бабушка и Санька вышли на крыльцо.
Пограничники, уставшие, измотанные, неуклюже переваливаясь через борт, выпрыгивали из машин. Тужурки их были мокры от пота, порваны сучьями колючих кустарников. У некоторых на лицах багровели свежие царапины. Последним из кузова вылез сержант Макаров, почему-то один — без Рекса. Спина его как-то неестественно дергалась, и, только подойдя ближе, Санька понял, что он плачет, прямо рыдает…
Из «уазика» начальник заставы вывел незнакомого человека со связанными руками.
Только позже Коля Ладушкин рассказал Саньке, что произошло на границе. А события развивались так… Когда Воронов со своим нарядом добежал до седьмого участка, он сразу обнаружил след человека. Судя по отпечаткам, лазутчик скрылся в щели, ведущей к перевалу. Воронов передал сообщение начальнику заставы. Это была очень ценная информация, она позволила сразу же принять правильное, решение. Старший лейтенант Луговой возглавил кавалерийскую группу, которая начала подъем на хребет — с него хорошо просматривалось все урочище, а Ладушкин и Макаров со своим Рексом продолжали мчаться к следу. Дело в том, что щель, по которой бежал лазутчик, разветвлялась, как крона дерева; нарушитель мог в любой момент изменить направление. Рекс должен был четко определить это, а Ладушкин по радио передать начальнику заставы, чтобы тот сделал соответствующий маневр.