ужой. После чего убивала или нет. Безопасность точно, что-то знал об установке, но мне ничего не рассказал. Хотя вряд ли он сам додумался до этого, это ему кто-то из учёных подсказал, а он решил проверить.
Первой закончила лечение реанимационная капсула, в которой находился Док.
— Вот теперь Док я буду тебе говорить, — вылезай, что лежишь?
— Где мы? — спросил Док, выбравшись из капсулы.
— Где и должны быть. В системе поиска.
— Что произошло? У меня сбой нейросети?
— Сработала аграфская установка. Вами повезло, что она не убила вас.
— Ты сам как?
— Тоже побывал в капсуле. Прилично досталось.
— Как обстановка?
— Как тебе ответить? Обстановка совсем не радует. Скажу тебе прямо, есть угроза для твоей жизни. Если, установка сработает повторно, ты превратишься в пыль. В прямом смысле этого слова.
— Что мы здесь делаем?
— Ищем кое-кого. Скажу прямо, мне ничего нельзя тебя рассказывать. Поэтому не задавай больше этот вопрос. Лучше посмотри соседнюю реанимационную капсулу. В ней наш выживший пилот, которого я нашёл здесь.
— Сейчас.
Он проверил капсулу и посмотрел на соседние криокапсулы.
— Их пока не стоит поднимать. На нас никто не нападает, и силовая поддержка нам пока не нужна.
— Понял, рассказывай.
— Нечего рассказывать. Одни обломки кораблей и покойники вокруг нас. Как среди них найти кого-то, не представляю, а нам нужны доказательства или смерти, или найти сам объект.
— Ты придумаешь что-нибудь, я в тебя верю.
— Тебе хорошо так говорить, а я трое суток уже пытаюсь что-то придумать, но ничего в голову не приходит.
— Пойдём в рубку, вместе посмотрим обстановку.
— Я тебе и так её могу показать. Держи запись с моей нейросети.
Он долго просматривал запись.
— Что за странный корабль ты обследовал?
— Корабль имперского спецназа. Здесь две группы спецназа погибли.
— Эти вроде выжили.
— Часть возможно выжила, но где они, не представляю.
— Действительно, сложно здесь кого-то найти.
— Надеюсь, пилот нам что-то расскажет. Ты позови меня, как только она придёт в себя, я пока займусь обследованием обломков, что притащили дроиды.
— Конечно.
Позвал он меня через два часа. Когда я пришёл, Мари уже была одета.
— Как у неё дела? — спросил у Дока.
— Порядок.
— Отлично. Мари, скажи мне, у тебя сохранилась запись боя?
— Конечно, но я должна удостовериться, что вы можете меня допрашивать?
— Док представляет СБ восьмого флота. А у меня более широкие полномочия. Вот они — и перебросил ей именной имперский указ. Теперь веришь, что у меня есть полномочия тебя допрашивать?
— Верю, вот запись, — и она совсем неохотно передала нам её.
— Док посмотри пока. Мари, расскажи мне, что здесь произошло?
— Я не знаю. Я ничего не видела.
— Так, давай по порядку. Вы прилетели в эту систему. Что было дальше?
— Стали ждать.
— Чего ждать?
— Не знаю, на авианосце отключили все наружные камеры. Мы долго сидели в истребителях, но потом пришла команда на отмену боевой тревоги.
— Отлично, что было дальше?
— Мы разошлись по каютам. Кто-то пошёл в кают-компанию, кто-то пошёл к себе в каюту.
— Пропускаем это. Прозвучала новая боевая тревога. Что было дальше?
— Мы снова заняли места в истребителях и долго ждали отмены тревоги, но её не было. Потом поступил приказ на вылет для сопровождения штурмовиков.
— Вы вылетели. Что ты увидела, слышала?
— Мы сразу увидели, что идёт сражение между нашими линкорами и аварскими.
— Отлично, а до этого ты знала, что идёт сражение?
— Конечно, мы ведь слушали эфир.
— Алекс, не налегай, ей тяжело, она после гибернации и мозг ещё плохо работает, — сказал Док.
— Мари я всё понимаю, прошу тебя, немного напрягись и вспомни, с чего всё началось в эфире?
— Андир, он погиб, прикрыв меня — и она заревела.
— Док приведи её в чувство.
— Сделай паузу, она устала.
— Придётся.
Пришлось переключиться на запись. Пилот вначале находилась в своей каюте и болтала со своей подружкой. Мне это было неинтересно, и я промотал вперёд. До момента вылета. В эфире были хорошо слышны возгласы и реплики сражающихся пилотов. Пришлось отмотать назад и вновь послушать. На записи было слышно, как она перед вылетом флиртовала с Андиром, в эфире было тихо, а потом кто-то из пилотов сказал, чтобы послушали общий эфир, и она его включила. Дальше они слушали только общий эфир, изредка вставляя свои реплики. После чего поступила команда на вылет. Они вылетели вместе с штурмовиками. Их задачей было прикрытие штурмовиков. Вместе с штурмовиками они крались по самому краю системы, почти впритирку с камнями. Видимо, перед штурмовиками была поставлена задача залететь в тыл аварцам и уничтожить корабли поддержки. К сожалению, их заметили и были высланы истребители на перехват. Был бой, их группа отчаянно сражалась, но силы были совсем неравны, и вся их группа была уничтожена. К сожалению, на записи не было ответов, что происходило между линкорами и с чего всё началось. Пилот всё время смотрела за впереди летящим ведущим и на приборы, и ни разу не посмотрела в сторону основного сражения.
— Что скажешь? — спросил Карл, когда увидел, что я больше не смотрю запись.
— Она бесполезна. Мне нужна информация, а она ничего не знает.
— Ты что-то нашёл?
— Запись, пустышка.
— Я про обломки?
— Ничего интересного. Одни обломки истребителей как наших, так и аварских, и несколько обломков от штурмовиков. Никаких искинов. Это всё, бесполезный хлам, а у меня ни одной зацепки или идеи, как мне что-то найти здесь.
— Может, её ведомый что-то видел или знает?
— Он погиб. Ты же видел, они были последними из всей группы. Вдвоём от шестёрки аварцев отбивались.
— Уверен?
— Уверен. Можешь вскрыть кабину с ним. Там ещё есть кабины с аварскими пилотами. Может их допросить? Хотя это бесполезно.
— Где они?
— На верхней палубе. Мари, у твоего ведомого был ручной искин?
— Не знаю, нет вроде.
— Ладно пошли проверим. Мари, ты остаёшься здесь.
— Не переживай, я в неё вколол лошадиную дозу успокоительного. Кто-то должен опознать пилота.
— Док они все признаны погибшими.
— Это как? — удивлённо спросила Мари.
— А так. Официально вы все погибли здесь.
— Но я жива и другие живы.
— Скажи, ты знаешь, какую задачу поставили перед штурмовиками?
— Они были должны прорваться и уничтожить авианосцы противника.
— Что-то я не видел это на записи?
— Это было уже после боя, и я отключила запись.
— Можешь показать на карте системы, где располагались авианосцы противника?
— Я боялась потерять ведомого, поэтому не смотрела на карту.
— Готова опознать нашего погибшего пилота?
— Я постараюсь.
— Тогда пошли.
Мы поднялись на верхнюю палубу, куда дроны притащили кабины истребителей.
— Вон вторая кабина стоит — и открыл крышку.
Док сразу подключился к скафандру пилота и открыл его.
— Мёртв. Вскоре констатировал он.
— Проверь его на предмет искинов.
— Это Андир, — сказала Мари. Впрочем, это можно было понять по нашивке на его комбинезоне.
— Мари можешь пока попрощаться с ним.
Мы с Доком пока стали по очереди осматривать кабины аварских пилотов. В первой кабине мы обнаружили только пыль, комбинезон и рабский ошейник. Притом что кабина была не повреждена.
— Что с ним произошло? — спросил Док рассматривая, застёгнутый рабский ошейник.
— Работа аграфской установки. Вот эта пыль, всё, что от него осталось. Он уже не первый, кого я нашёл вот в таком виде.
Похоже, аварцы не внесли в установку данные об оставшихся здесь, и она всех убила. Быстрая зачистка всех свидетелей.
Две последующие кабины оказались повреждёнными, в них также находились рабы, но они погибли во время сражения и их тела не превратились в пыль. Следующие пилотские кабины, подтвердили мои опасения. В них обнаружились только пустые скафандры и рабские ошейники. Док решил проверить все кабины, а я остановился и стал думать о том, что мне делать дальше. К решению проблемы я не приблизился ни на шаг.
— Алекс? — неожиданно позвал меня Док.
Он стоял у открытой девятой кабины, и я подошёл к нему.
— Что здесь у тебя? Живой? — спросил его, увидев, что скафандр пилота открыт.
— Да.
— Раб?
— Нет ошейника. Может, конечно, нейросеть рабская.
— Остальные?
— Пыль.
— В капсулу его. Потом допросим.
Приехал медицинский дроид, и они вместе покинули палубу. Сам я отправился в рубку, куда вскоре ко мне поднялся Док.
— Не раб, — сказал он.
— Получается, что установка убивает только рабов. Данные по ним аварцы не внесли в установку.
— Получается, что так.
— Одного не понимаю, почему они бросили своих здесь? Ведь аварцы выиграли это сражение и могли всех забрать?
— Это совсем на них непохоже. Они могли и наших забрать. Обычно они так и делают, а потом продают в рабство.
— Сплошные загадки, как устал во всём этом разбираться.
— Что будем делать?
— Думать. Мне нужен искин, рабочий искин, чтобы понять, что здесь произошло. Тогда я буду знать примерную точку пространства, где нужно искать.
— Может поискать спецназоцев?
— Неизвестно живы они или нет. Возможно, они уже стали пылью.
— Как думаешь, что с ними произошло?
— Ошибка пилотирования. Скорей всего они разгонялись для прыжка, не заметили обломок корабля, и он ударил им по корме, после чего они врезались в другой.
— Может, будем проверять спасательные капсулы?
— Слишком долго, капсулы разбросаны по всей системе.
— Ты предлагаешь их здесь бросить?
— Док их бросили здесь пять месяцев назад и это сделали не мы.
— Мы можем их спасти!
— Док нас всего двое. Не стоит переоценивать, наши возможности. Мы должны выполнить задание.