— У тебя есть, что надеть?
— Надеть? Зачем, мне и так хорошо.
— Ты почему весь в ранах и крови?
— Не помню.
— Забираем.
— Куда забираем? Зачем? Мне здесь хорошо.
— Собери все вещи и оружие.
— Не нужно моё оружие трогать. Оно этого не любит. Говорю, меч не трогай, руки оторвёт.
Он сразу бросил его.
— Вот, правильно, не трогай.
Я подполз и убрал его в ножны, потом стал искать рюкзак. Он нашёлся в углу, запихнул его туда и начал искать винтовку с бластером. Нашёл и тоже убрал в рюкзак. Второй подошёл, запихал остатки формы в рюкзак и забрал его. Меня подхватили под мышки вытащили из комнаты.
— Вот зачем вы меня куда-то потащили? Я сам приду в себя.
Они не отреагировали.
— Слушайте, как у вас служба? Меня скоро к вам запихнут.
— Тебя?
— Да.
— Размечтался.
— Не очень-то и хотелось. Я один круче вас всех.
— Так круто нажраться надо постараться.
Меня доставили до машины, запихнули в изолятор, где я снова уснул. Когда проснулся, меня вытащили и запихивают в капсулу.
— Не хочу в капсулу, мне и так хорошо, — я стал упираться.
— Тебя не спрашивают.
Меня силой запихнули в капсулу, и она закрылась. Пришёл в себя — капсула открыта. У неё стоят двое незнакомых мне разумных.
— Что лежишь? Вылезай.
— Не хочу. Вот зачем меня сюда запихнули? Мне же было хорошо.
Посмотрел нейросеть — почти двое суток провалялся здесь.
— Кровь чистая, никакой наркоты не обнаружил. Только смертельная доза алкоголя.
— Как ты смог столько выпить? — обратился второй ко мне.
— Не помню.
— У него ещё травма, он память потерял.
— Это многое объясняет.
— Ну что творим, Блез?
— Что, уже выпить нельзя?
— Можно, зачем номер громить?
— Не помню, накатило как-то.
— Откуда ранения?
— Это не могу рассказать, подписку о неразглашении дал.
— Что за подписка?
Переслал ему подписку.
— Понятно. Одевайся.
— Где мои вещи?
— У тебя их нет.
— Что значит нет?
— Ты сам их порубил.
— Рюкзак где?
— У него был рюкзак? — спросил у второго.
— Был, сейчас принесу.
Он принёс мой рюкзак. Проверил содержимое и облегчённо выдохнул — денежный чип на месте. Планшеты тоже. Оружие тоже на месте, только разряжено.
— Ну что, нашёл.
— Что?
— Одежду?
Вытащил из рюкзака остатки того, что было когда-то формой.
— Да, это не оденешь в суд.
— Какой суд?
— Обычный.
— В суд-то за что?
— За погром.
— Какой погром? Я же никого не убил вроде? Пил у себя в номере.
— Ты это судье будешь объяснять, а не мне.
— Как мне это знакомо. Ну что, я готов в суд так в суд.
— Что, в таком виде пойдёшь?
— Могу штаны надеть от формы.
— Это не штаны, а ленточки, как у стриптизёра.
— У меня больше ничего нет. Впрочем, меня это не напрягает, я могу и так пойти.
— Боюсь, что в таком виде тебя в суд не пустят.
— Не очень-то и хотелось туда идти.
— Поищи ему какие-нибудь штаны, — сказал он второму.
— Да откуда? У меня нет ничего.
— Ладно, выхода нет, надевай то, что осталось от твоих штанов и пошли.
Пришлось надеть и идти за ним. Мы пошли какими-то тоннелями. Я вообще не представлял, где нахожусь.
Зашли в суд. Там находилось полно разумных и все взгляды обращены на меня, вернее, на мой вид. Ведь сверху на мне вообще ничего. Мой сопровождающий делал вид, что ничего особенного не происходит. Немного подождали у входа, собрав вокруг судебного зала толпу любопытствующих в основном женского пола.
— Ну что, девчонки, могу я в стриптизёры пойти, если из полиции выгонят?
— Запросто. Сколько берёшь?
— Пока бесплатно.
— Прекрати немедленно. Шоу устроил.
— Всё, прекращаю, а то начальство ругается.
Нас как раз пригласили внутрь, и мы зашли. Судья оказался в возрасте и был занят, обсуждая что-то со своей помощницей. Когда она увидела нас, отвлеклась и заулыбалась. Судья тоже повернулся и удивлённо посмотрел на нас.
— Это что за явление?
— У него ничего больше не осталось из одежды, — пояснил мой сопровождающий.
— У вас что, уже в полиции кредов не хватает на одежду?
— Он не наш, он флотский. Гуманитарная помощь так сказать.
— Понятно.
— Ну что, молодой человек, у вас очень оригинальный наряд.
— Спасибо, ваша честь, я старался.
— Что, так мелко порезал?
— Не знаю, как получилось. Я плохо помню мало, выпил тогда. Видите, как ровно получилось.
— Сам придумал или кто подсказал?
— Сам. Кто мог мне подсказать, когда я один был?
— Ну как кто? Соседи заходили, ты их выгнал и избил.
— Сами виноваты, я их не звал и выпивкой с ними делиться не собирался.
— Зачем ты их побил?
— Пускай скажут спасибо, что не убил, я добрый был тогда.
— Мог бы?
— Запросто.
— Зачем ты с ними так жестоко?
— Ваша честь, а ничего, что их было трое, и они пришли сами ко мне, хотя я их не звал?
— Видишь ли, они заявляют совсем другое, что это ты напал на них.
— Враньё, я всё записал, — перекинул ему запись с нейросети.
— Здесь к тебе нет претензий, а зачем мебель разнёс в номере?
— Вот этого не помню, накатило просто.
— Повернись.
Повернулся к нему спиной.
— Ты почему весь в ранах и был в крови?
— Вот этого не помню, наверно, открылись ранения.
— Откуда столько? Ты весь в свежих ранах.
— Стреляли.
— А подробнее?
— Не могу, подписку дал.
— Какую?
Пришлось перекинуть ему подписку.
— Меня эта подписка не касается, рассказывай.
— Дрался на поединке, вот видео, — пришлось перекинуть ему мою встречу в казарме.
— Где это было?
— Ламира.
— Что-то знакомое.
— Лига бойцов, я там состою. Зверский Красавчик.
— Ты? — у него вытянулось лицо от удивления. — Откуда?
— Так получилось. Можете посмотреть судебное решение по этому вопросу вашего коллеги трёхмесячной давности.
— Вижу. Значит, ты теперь чемпион Лиги бойцов?
— Это не так. Они бывшие чемпионы.
— Даже не знаю, что сказать. Я одного не понял — про каких клонов вы говорили?
— Они завезли клонов с другой планеты, несколько кораблей, а когда рейтинги трансляций стали падать, решили от них избавиться. Вооружили их и выпустили в город. В результате те начали резать всех подряд, не знаю, сколько там погибло, но думаю много. Всё для того, чтобы потом подтянуть технику и всех уничтожить.
— Ты страшные вещи рассказываешь.
— Вы же сами спросили.
— Вот что мне с тобой делать?
— Расторгните мне контракт с флотом. Я не хочу в полиции служить. Меня от неё тошнит.
— Размечтался. Тебя наказать нужно.
— Можно иногда и помечтать. За что наказать?
— За неуважение к полицейской форме.
— Это был творческий порыв, вон вашей помощнице нравится.
Он посмотрел на неё. Она с явным интересом наблюдала за мной.
— Откуда ты это знаешь?
— Так я же псион.
— Этого ещё не хватало. Готов выплатить гостинице убытки?
— Что они там насчитали?
— Тридцать тысяч.
— Сколько? Господин судья, как вы считаете, вот эта мебель может столько стоить? — перекинул ему запись того, как я ломаю мебель.
— Что-то правда дороговато для неё.
— Хорошо, двадцать тысяч.
— Заплачу, куда деваться.
— Тогда идите, итоговое решение получите на нейросеть.
Когда выходил, подмигнул помощнице и потряс штанами. Она улыбнулась в ответ. Похоже, у них отношения с судьёй.
У зала заседания количество поклонниц моего таланта даже увеличилось.
— Девочки, Зверский Красавчик приветствует всех вас. Автографы буду раздавать позже.
— Когда?
— Не знаю, когда начальник разрешит.
Все взгляды обратились к моему сопровождающему. Он молча прошёл мимо. Когда мы зашли в туннели, со злостью выдал:
— Что там устроил?
— Скучно.
— Будет тебе веселье.
— Да ладно, всё равно дальше рудников не пошлют, а на них я пока не заработал.
— Ну вот, довыпендривался.
— Что случилось?
— Решение по тебе пришло.
— Что там мне прописали?
— Мозгоправа тебе прописали.
— О, курорт.
— Размечтался, будешь потом ходить и всё время улыбаться.
— Тебе не понять. Мне хочется память потерять, как раньше, чтобы не помнить всё то дерьмо, о котором я сейчас знаю.
— Там это могут сделать запросто.
Он мне перекинул судебное решение. Думал, меня сейчас выпустят, но как бы не так. Разрешили только перевести двадцать тысяч гостинице и ещё один выговор получил от управления за недостойное поведение и назначение внутреннего расследования по этому делу. Кстати, предыдущий выговор отменили, как и штраф Рины. Деньги вернули обратно. Мне полагалась зарплата за три месяца — тридцать тысяч, из них банк забрал десять тысяч по кредиту, а остальные я перечислил гостинице. Пришло подтверждение получения денег, и что они всегда рады меня видеть у них в гостинице. После этого все финансовые претензии были улажены.
Конечно, поступили претензии ещё от троицы, которой влетело от меня. Они тоже хотели по десять тысяч каждому в качестве компенсации, но всем троим судья отказал. Мне пришёл счёт от полицейского управления за лечение в капсуле на пять тысяч. Его я отказался оплачивать и написал претензию, указав, что меня туда запихнули силой, а я был против. Кроме того, лечение должно быть за счёт управления, потому что ранения я получил на работе, а у меня в контракте прописано, что лечение осуществляется за их счёт.
Искин её тоже принял к рассмотрению, как и предыдущие. Деньги у меня со счёта после этого не сняли. Решив, что этого недостаточно, я заблокировал свой официальный счёт в банке. Чтобы ничего не сняли. Когда закончил, меня под конвоем отвели и посадили в флаер, который доставил меня в клинику. Летя туда, я попытался поговорить с пилотом и сопровождающим, но они оба молчали.