— Боюсь, что касается и очень касается, мы расследуем убийство двух офицеров СБ.
— Так расследуйте, я здесь при чём?
— А ты у нас главный подозреваемый.
— Я не понимаю, что вы хотите от меня, чтобы я нарушил подписку о неразглашении?
— Информацию. Нам нужна информация.
— Всё, что мог, я вам рассказал.
— Ладно, пока оставим полицию. Объясни мне, что тебя связывает с судебным департаментом?
— С чем?
— Ты там тоже работал?
— Нет, не работал.
— Тогда почему на все мои запросы судебный департамент Элзабии прислал один и тот же ответ. Угадай какой?
— Без понятия. Я никак не связан с судебным департаментом.
— Странно, очень странно. Что за секретность у тебя такая? Такая, что судья мне отказала сразу на все четыре моих запроса и, мало того, все отказы с одинаковой формулировкой.
— А я откуда это могу знать? Я ведь не судья.
— Дело между тобой и Мерфи было засекречено?
— Не знаю, вроде нет. Возможно, позже засекретили.
— Объясни мне, почему тобой контрразведка интересуется?
— Контрразведка? Так сами у них спросите, вы ведь одно ведомство?
— Мы разные ведомства!
— Без понятия, наверно, соскучились после нашего общения на станции. На записях, что я тебе передал, всё есть. Больше я с ними не общался.
— Теперь объясни мне, что вот это значит? — мне пришло сообщение на нейросеть, я развернул и быстро прочитал: «Департамент полиции Элзабии запрашивает все данные по разумному Блезу Абдулаиджи. Где он сейчас территориально находится? Находится он сейчас на службе или нет?»
— И что? В чём проблема?
— Проблема в том, что они никем, за исключением тебя, не интересовались.
— Это вполне объяснимо. Вы направили им запросы, им стало интересно, с чем связан ваш интерес, в результате отправили свой запрос.
— Вот только они отправили его не в СБ флота, а руководству местной колонии.
— Ну и что такого?
— А откуда они узнали, что ты здесь находишься?
— Понятия не имею. У меня здесь нет связи, как я мог им что-то сообщить?
— Блез, ты в очень опасную игру играешь.
— А тебе сразу предлагали меня не брать.
— Ладно, попробуем зайти с другой стороны. О чём тебе говорит имя Марине?
— Ни о чём.
— А вот приятель утверждает, что она твоя подружка.
— Он ошибается.
— Странно, а вот приятели у Мерфи также утверждают и весьма красноречиво описывают, как она им мстила за тебя.
— Они тоже ошибаются и вообще не понимаю, как это связано со мной?
— Думаю, всё связано. Её отец не просто так прислал этот запрос.
— Отец? А при чём здесь её отец?
— Ну как, разве ты не знаешь? Она разве тебя не знакомила с начальником полиции?
— Нет, я никогда с начальником полиции не встречался и не общался, как и с её отцом, так что у вас дважды мимо.
— А отец Марине разве не начальник полиции?
— Не знаю, кто у неё отец, я никогда не встречался с ним, но он точно не начальник полиции на Элзабии.
— Кто-то из вас врёт.
— Не я.
— Учти, это прояснить совсем несложно.
— Проясняйте. Я говорю правду.
— Ты, видимо, не понимаешь, мы всё равно выясним, и никакие связи в полиции тебе не помогут.
— Выясняйте. Это ваша работа.
— Можешь пока идти к себе.
Выйдя от него, выругался. Меня обложили со всех сторон. С контрразведкой примерно всё понятно. Скорей всего, эти двое контрразведчиков на станции стали жертвами несчастного случая и сейчас идёт проверка. А вот полиции что от меня понадобилось?
Глава 24
Здесь было совсем ничего не понятно. Вроде не осталось у меня там никаких долгов? Прокрутил в голове возможные варианты. Неужели смогли выяснить про сыворотку? Так я там всё почистил. Не могли они выйти на меня через неё. Если я только где-то прокололся, когда прикончил пятого. Да и почему на Элзабии всё засекретили? Дело между мной и Мерфи не должно быть секретным, там не могло быть ничего секретного. Можно понять, по каким причинам дело между полицейским управлением и корпорацией Аргона засекречено. Там всплыло многое, что обе стороны не хотели разглашать.
С этим всё более или менее понятно. А вот что секретного могло быть в деле о драке между мной и Мерфи — для меня являлось полнейшей загадкой. Здесь два варианта, на мой взгляд: или Шарил мне врёт, и нет никакой секретности; или полицейское управление что-то пытается скрыть. Опять же судебный департамент отказал ему со всеми его запросами и, судя по лицу, Шарил был сильно недоволен этим обстоятельством. Совсем не похоже, что он врёт. Скорее, он выглядел озадаченным.
Честно говоря, данные обстоятельства меня самого ставили в тупик. С судебным департаментом меня совсем ничего не связывало, и что означают все эти отказы — непонятно. Нет, это даже являлось положительным моментом и ставило меня в выигрышное положение. Теперь мне не нужно объяснять, почему у меня так вырос пси уровень и уровень интеллекта. Наверняка Шарил уже выяснил всё про вытяжку и о том, что её изготавливают на побережье Элзабии, а также цену на неё. Думаю, сейчас ему сильно интересно, откуда у меня такое количество кредов. Хотя он прекрасно понимает, что вытяжку я не мог купить на зарплату техника.
Марине? Это был самый сложной вопрос. Совсем непонятно, при чём здесь она. Интересно, это СБ или финансовый контроль под меня копает? Уверен, это Ники рассказал сбш-никам про то, что мы общаемся. Конечно, зря я на станции приплёл её, но там по-другому было сложно выкрутиться. Надеюсь, ей это никак не навредит. А вот про её отца я действительно ничего не знал и никогда не интересовался им, как и про её маму. Здесь Шарил однозначно промазал. Вероятно, это Ники наплёл ему, что он начальник полиции, вот только Ники служил на побережье и просто не знал, что начальником полиции был её дядя. Хотя фамилия у него с Марине одинаковая, и это ввело в заблуждение Ники, а он, в свою очередь, запутал Шарила.
Стоп! Может, это всё работа аратанской разведки? Ищут меня через полицию? Запросто. Почему бы и нет?
— Ты чего такой задумчивый? — спросил Варгал, когда я зашёл в мастерские.
— Да будешь здесь задумчивым. Ты не представляешь, что профессор задумал.
— Что?
— Он к мохнатым собрался в гости. А теперь угадай, кто его туда должен отвести?
— А я тебе говорил, что профессор с приличными закидонами.
— Как раз твои слова и вспомнил, когда меня Шарил спросил об этом.
— Поверь, профессор ещё и не такие штуки может выкинуть. Жаль я не могу тебе рассказать об этом. И что? Поедешь?
— Нет, я отказался подписать документ.
— А Шарил согласен на эту его авантюру?
— Честно говоря, я сам не понял, но вроде согласен, иначе не стал бы меня об этом спрашивать.
— Похоже, профессор так его достал, что он готов его туда отправить.
— Это же чистое самоубийство.
— Вероятность того, что вы вернётесь оттуда, крайне низка. Впрочем, не забивай себе этим голову, займись лучше танком, а то сейчас ещё один притащат.
— Не могу, у меня приказ Шарила заняться бронетранспортёром.
— Значит, он серьёзно думает его туда отправить. Судя по всему, ещё одного бронетранспортёра лишимся.
— А что, так уже было?
— Не могу тебе об этом рассказать.
— Понятно.
— Тогда занимайся бронетранспортёром, — сказал он с грустью в голосе.
До вечера я приводил технику в ангаре в порядок и проверял повреждения. Несколько следующих дней меня никто не трогал и никуда не вызвал. С Варгалом мы занимались текущим ремонтом, которого было не очень много.
Когда меня утром разбудил Варгал с недовольной физиономией, я сразу всё понял.
— Тебя снова Шарил вызывает, — сказал он.
— Что-то срочное?
— Не знаю, ничего не сказал.
— Тогда надо поесть, а то, кто знает, когда получится вновь нормально покушать.
— Иди сейчас, может, обойдётся ещё.
— Думаешь, профессор мог передумать?
— Кто его знает.
Похоже, Шарил получил новые данные обо мне — решил я для себя, подходя к его кабинету.
— Вызывал… и? — спросил, обнаружив в кабинете вместе одного Шарила целую компанию.
— Вызывал. Заходи, садись, — отозвался Шарил.
Сел на стул и посмотрел на всю компанию, собравшуюся в кабинете. Рядом с ним находилась его сестра и профессор. Мне это сразу не понравилось.
— Что случилось? — поинтересовался у них.
— Ну что? Не надумал подписать документ о примирении с профессором? — спросил Шарил.
— Так и знал, что надо было позавтракать перед тем, как идти сюда. В камеру?
— Почему сразу в камеру?
— Потому что у вас дроид конвойный прячется за столом.
— Скажи мне, Блез, почему ты не отказываешься подписать этот документ? — спросил профессор.
— Профессор, если вам хочется отправиться в гости к мохнатым, то пожалуйста, отправляйтесь, но без меня.
— Я им это предлагал, но одного они меня не отпускают.
— И я их понимаю.
— Здесь есть ещё одна проблема.
— Какая?
— Я не умею управлять бронетранспортёром.
— Так это совсем не проблема. В колонии есть обучающий центр, там вас быстро этому обучат.
— Понимаю, но они против того, чтобы я отправлялся туда один.
— Профессор, может, не стоит?
— Что «не стоит»?
— Рисковать так. Риск для меня — обычное дело, но в таком варианте — это ничем не оправданный риск.
— Боюсь, вы, юноша, не понимаете, для нас с вами риска там совсем немного.
— Мне в этом кабинете рассказывали о том, что было раньше, вот только это было давно, а сейчас всё совершенно изменилось.
— Уверяю вас, ничего не изменилось.
— Профессор, мы сейчас почти каждый день отстреливаем мохнатых, и вы хотите меня заверить в том, что ничего не изменилось? Профессор, если вам хочется рискнуть и проверить — пожалуйста, но без меня.
— Я же вам говорила, профессор, что он трус, — вмешалась в наш разговор Олана.
— Олана, как это некрасиво с вашей стороны. Сначала сиськи мне показываете, сейчас на слабо пытаетесь взять, вот только я уже не мальчик, и такие вещи со мной не проходят.