Так что я лишь улыбнулась госпоже фон Аренсбург и сказала:
– Добрый день.
– Квинн! – крикнула она. – Это Матильда.
Квинн уже ковылял вниз по лестнице. Его необычайные умения обходиться без костылей, которые мне посчастливилось наблюдать в субботу ночью, куда-то улетучились. Он был одет в тёмно-серые спортивные штаны и голубой свитер, который подчёркивал глубокий цвет его глаз. Волосы, казалось, ещё немного подросли за эти выходные и больше не топорщились во все стороны. Как и всегда, при виде Квинна моё сердце забилось чуточку быстрее.
Сегодня после школы, когда я получила его сообщение, Юли пришлось больно ущипнуть меня за локоть, чтобы я наконец осознала – это не сон. И вот теперь, когда он стоял передо мной и бросил мне «привет», я еле подавила возглас восхищения.
Вместо этого я как можно более небрежно тоже сказала просто «привет».
Ладно, может, у меня получилось не так уж небрежно, и я при этом чуть-чуть покраснела, но никто ничего не заметил, потому что я как раз наклонилась, чтобы прикрепить к коляске подножку.
– Только не разводи панику, если я после физиотерапии не сразу вернусь домой. – Квинн поднял руки, и мама помогла ему надеть куртку. Я тем временем спустила коляску на две ступеньки вниз и подвезла к входной двери. – Мне нужно во что бы то ни стало… подышать свежим воздухом.
– Ясно. – Госпожа фон Аренсбург чмокнула сына в щёку. – Только один вопрос. Если вдруг решишь пригласить Матильду на чашечку кофе, у тебя будет, чем заплатить?
– Мама! – Квинн раздражённо округлил глаза. Тем временем он добрался до нижней ступеньки и, немного покачиваясь, прислонился к стене. Я подкатила коляску, и Квинн опустился на сиденье.
Я взяла у него костыли, приладила их к коляске и отпустила тормоз.
– Готов?
Госпожа фон Аренсбург со страхом наблюдала за сыном, а когда тот покачнулся и чуть не упал, не смогла сдержать испуганный возглас. Вид у неё был уже не такой радостный, как прежде.
– Будьте осторожны, прошу вас! – крикнула она нам вслед.
– Кажется, твоя мама очень хотела бы пойти с нами, – прошептала я, а затем повернулась и снова одарила госпожу фон Аренсбург своей дежурной улыбкой.
– Ничего, потерпит, – ответил Квинн. – А нам надо спешить, а то пропустим трамвай.
Я заметила, как он мимоходом бросил взгляд на кладбищенские ворота, и тут же прикусила губу, чтобы не выболтать всё, что знаю. Последние двадцать четыре часа я не переставала думать об увиденном и никакого объяснения найти так и не смогла.
Вчера вечером после церкви я с удивлением поняла, что не в состоянии поделиться ночными приключениями с Юли. А ведь Юли знала обо мне абсолютно всё. Абсолютно. Всё. И я о Юли тоже. Но события предыдущей ночи казались такими фантастическими, что я не могла описать их даже себе, не говоря уже о ком-нибудь другом.
«Представь, бронзовый памятник Клавиго Бергу умеет говорить! Он охраняет портал в склеп семейства Кёниг, через который ночью прошёл Квинн без костылей, но в сопровождении милой хозяйки цветочного магазина. Вот ещё что – ты, случайно, не знаешь, как выглядят оборотни?»
Даже Юли не поверит мне. Да я бы и сама никогда в жизни не поверила, если бы не видела всё собственными глазами.
После обеда я заскочила на кладбище. Не менее получаса я рыскала вокруг склепа под холодным моросящим дождём. Клавиго без движения возвышался на постаменте в своей обычной позе. Его рука лежала на сердце. Я ощупала его, постучала по разным частям статуи и хорошенько обыскала всё вокруг. Клавиго не шевелился. Не знаю, что я надеялась там найти, может, искусно замаскированный рычаг или потайной ящичек, в котором можно было бы спрятать микрофон. Но ничего такого я не заметила. Клавиго не отреагировал на мои вопросы даже после того, как я постаралась сформулировать их в стихах.
«Стою я пред воротами уныло. С вопросом: “Что же здесь происходило?”»
Затем я несколько раз обошла склеп и внимательно осмотрела дверь. Проходившая мимо пара пенсионеров бросала на меня неодобрительные взгляды. До меня долетели лишь обрывки разговора, что-то об «упокоении души» и «молодёжи, у которой сегодня никаких ценностей». После этого я решила вернуться домой. Кажется, сегодня мне эту тайну разгадать не удастся.
Я не могла дождаться возможности обсудить всё это с Квинном. Но как начать разговор? Надо как-то намекнуть ему, что мне известно. Сам он никогда мне не откроется, в этом я была уверена.
Вздохнув, я уставилась в его затылок. Квинн, казалось, тоже о чём-то глубоко задумался. Так мы дошли до церковной площади, не обменявшись ни словом.
Через витрины цветочного магазина было видно, что там полным-полно посетителей. Гиацинт заметил нас и помахал букетом синих ирисов, а мы помахали в ответ. Он казался мне очень милым, этот Гиацинт, хоть и напал на меня тогда ночью на кладбище.
– Как же здорово, что их лавка пользуется успехом, – сказала я. – Хотя и сложно поверить в то, что они оба флористы.
– Они феи, – пробормотал Квинн. – И поэтому так хорошо разбираются в цветах.
– Что-что?
Квинн глубоко вздохнул:
– Да ладно, забудь. Шутка.
– Между прочим, не такое уж плохое объяснение. Вот почему у них такие глубокие зелёные глаза, – отважилась я на комментарий. Если я не уцеплюсь за эту соломинку, Квинн может больше никогда об этом не заговорить. – Бывают, конечно, контактные линзы таких цветов. Сначала я подумала, что и Гиацинт, и его мама их носят. Но потом в магазин зашёл этот дедуля в шляпе. Помнишь его глаза? Такие жёлтые-прежёлтые. Неужели вся эта троица носит цветные контактные линзы? Прямо тайное общество «Ложа линзоносителей».
Квинн несколько секунд молчал, а когда снова заговорил, голос его звучал гораздо более радостно:
– Слушай, а я, кажется, соскучился по твоей болтовне. Нет, дедуля в шляпе не фея. Он начальник каких-то охотников. Наверное, «на» тогда это было… – Он не успел договорить «начальник».
– Да, это многое проясняет. – Я постаралась скопировать его скрипучий голос: – «Я главный начальник и поэтому ношу эту вселяющую ужас начальницкую шляпу». А что делают охотники? – Квинн обернулся и смерил меня настороженным взглядом. – То есть я хотела сказать, что они делают в нашем придуманном мире фей, охотников и начальников? – поспешно добавила я.
Квинн снова стал смотреть вперёд:
– Что тебе сказать, в этом гипотетическом мире охотники выслеживают людей и нападают на них. А помогают им невидимые летающие существа и волки.
– Оборотни? – прошептала я, и теперь настала очередь Квинна спросить «что-что?». Я сделала вид, что не расслышала, и вместо ответа задала следующий вопрос: – Почему же эти охотники преследуют людей?
– Мне кажется, они не хотят, чтобы люди знали о существовании фей и многих других бессмертных магических существ, которые живут среди нас.
«Ну да, абсолютно правдоподобное объяснение».
И тут Квинн добавил:
– Конечно, если эти существа выглядят так же, как люди. А не как драконы или великаны. Или единороги.
– О'кей…
Драконы, великаны и единороги меня немного смутили. Он точно говорит о том, что пережил позапрошлой ночью? С другой стороны, в существование говорящих памятников поверить не легче, чем в единорогов.
– А где же живут эти драконы и единороги, – как можно более будничным тоном продолжала расспрашивать я, – если не среди нас?
– В метафизическом промежуточном пространстве, которое называется Гранью. Люди пересекают её, когда умирают и идут к свету, – выпалил в ответ Квинн.
Я на секунду перестала дышать:
– Значит, после смерти люди видят единорогов? Неплохо было бы. Но вот от великанов и драконов я, пожалуй, откажусь. А что касается света… Учёные утверждают, что рассказы о свете и туннеле и о том, как вся жизнь пробегает перед глазами, это всё неврологический феномен. – Я посмотрела несколько роликов со свидетельствами людей, которые находились между жизнью и смертью, пока Квинн лежал в коме. – Мозг немного сходит с ума.
Тем временем мы добрались до остановки, и как раз подошёл трамвай в сторону университета.
– Этот нам подходит? – спросила я, потому что не знала, где принимает нужный нам физиотерапевт.
Квинн кивнул.
К счастью, трамвай оказался почти пустым, и я без проблем смогла завезти неуклюжую коляску, никому не помешав. Квинн зафиксировал тормоз. Однажды я забыла это сделать на кресле-коляске госпожи Якоб, и на следующей же остановке она отлетела в самую дальнюю часть трамвая. Конечно, с громогласными ругательствами в мой адрес.
Квинн указал на свободное место:
– Нам ехать всего две остановки, но ты садись. А то мы с тобой прямо в проходе остановились.
– Так на чём мы остановились? – одновременно с ним сказала я.
Мы оба рассмеялись. Я встала лицом к Квинну и в то же время заслонила его от любопытного взгляда пожилой женщины, которая разглядывала нас с нескрываемым любопытством.
– Насчёт света, к которому человек идёт после смерти, и учёных, которые утверждают, что всё это выдумки, – криво улыбнувшись, снова вернулся к теме разговора Квинн. – Ты придерживаешься какого мнения?
– Я… не знаю. Мне очень хочется верить, что учёные ошибаются. Как-то приятнее думать, что после смерти есть нечто вроде продолжения. Вместо того чтобы объяснять всё чрезмерной нейробиологической активностью мозга. («Какая же я дурёха, сама отклоняюсь от темы».) Расскажи мне побольше об этом промежуточном пространстве с единорогами и драконами. Значит, туда можно попасть после смерти, да?
Квинн посмотрел мне прямо в глаза. Я так растерялась, что отпустила поручень и чуть не упала, когда трамвай тронулся с места.
– Правильно. Прежде чем человек приходит к свету. Но это касается только людей. А есть ещё эти… граничные существа, они могут перепрыгивать через порталы из нашего мира на Грань и обратно, когда захотят.
– Порталы, ну конечно. Они упоминаются в каждой приличной фантастической книжке.
– Жаль, что я никогда раньше не интересовался ничем подобным. Тогда, может, я бы тоже воспринимал всё это с такой же лёгкостью, как ты. – Квинн по-прежнему не отводил от меня глаз. – Только вот как быть, если такие чудеса происходят не в фантастическом романе, а наяву?