– Твой лондонский кузен гораздо вежливее, чем ты, – сказала я. – А ещё я знаю, что ничего ты мне не сделаешь, потому что ты дух, и в худшем случае выплюнешь в меня струйкой воды. Не понимаю только одного – почему я могу тебя видеть… и слышать. Как будто… – Я на секунду запнулась. – Как будто у меня тоже открылись сверхъестественные способности. И это значит…
– Какие там сверхъестественные! Какие там способности! – перебил меня демон. – Меня может увидеть каждый, кому я это позволю. – Он перепрыгнул на спинку скамьи и стал прохаживаться взад-вперёд по доске. Пока зверёк говорил, его фигура медленно растворилась у меня на глазах. – Ну что, сейчас дошло до тебя? Надоело мне тебе показываться. С вами, людьми, всегда одно и то же, совсем с катушек слетаете, когда меня видите. Но ты не оставила мне выбора, когда этот твой сумасшедший дружок забрался в мой портал.
– Ой, – разочарованно сказала я. На какой-то миг я вообразила, что тоже веду свой род от граничных существ и что родители на самом деле меня удочерили. – Значит, ты что-то вроде домового, но в церкви? А ты можешь двигать предметы силой мысли?
– Если бы мог, уже давно бы шмякнул об твою голову этот псалтырь. – Каменный демон снова стал видимым и лизнул своим длинным языком шершавую лапку. – Давай поговорим наконец как воспитанные существа.
– Хорошая идея, – с готовностью ответила я. – Как тебя зовут?
– Знаешь народную сказку о карлике, который проболтался, как его зовут, и поплатился за это жизнью? – спросил вместо ответа зверёк.
– Конечно.
– Тогда ты понимаешь, что может произойти, если люди вдруг узнают, как меня зовут, кудряшка.
– Тебе придётся им служить?
– Ещё чего придумала! Нет! – Демон снова принялся прохаживаться по спинке скамьи. – Но если злые волшебники прознают твоё имя, они могут использовать его в колдовских целях. Между прочим, это уже порядком испортило мне жизнь.
– Но я не злой волшебник.
– Да уж, не дурак, сам вижу.
– Тогда ты можешь мне сказать, как тебя зовут.
В этот момент я услышала знакомый скрип открывающейся двери и голос за своей спиной, который произнёс:
– Ты посмотри в исповедальне, а я на скамейках.
С жалостью я наблюдала за тем, как каменный зверёк растворяется в воздухе. Затем обернулась и сказала самым будничным голосом, на который только была способна в тот момент:
– Здравствуйте, тётя Бернадетт!
» 17 «Квинн
Снова я почувствовал себя так, будто оказался в снежной буре, и сам превратился в разыгравшуюся метель, но лишь на долю секунды, а затем всё стихло. Я стоял на узкой улочке, которая резко уходила вниз. На первый взгляд она напоминала рыбацкую деревню в Италии, в которую мы ездили на каникулах несколько лет назад: многоэтажные узкие дома с фасадами из природного камня тянулись вдоль дороги разноцветными лентами, соединённые друг с другом лестницами, арками и высокими стенами, за которыми прятались цветущие сады.
Не хватало только припаркованных как попало машин, шумных скутеров и бельевых верёвок, натянутых между окнами, их непрерывно фотографировал в отпуске мой папа. На улице и в окнах домов было совершенно пусто, я словно вдруг очутился в безлюдных декорациях для съёмок фильма. Ни кошек, ни птиц, ни одного живого существа не было заметно. Я резко развернулся к порталу, но вместо него увидел лишь ещё одну арку, по размеру и форме напоминавшую среднюю часть триптиха, через который я сюда попал. На стене рядом с аркой кто-то написал зелёной краской неуклюжими буквами: «Свободу людоедам!»
«Отличное послание».
Мне так не терпелось поскорее ощутить чудесную лёгкость здорового тела, что я без лишних колебаний запрыгнул в картину, не обращая внимания на предостережения Матильды. Не очень-то разумный поступок, особенно если: а) не знаешь, что тебя ждёт на том конце пути; б) понятия не имеешь, есть ли способ вернуться назад. На всякий случай я решил постучать костылём по стене, но деревяшка вошла в камень, будто в пудинг. Вокруг места моего появления до сих пор мерцали яркие огни и слышалось тихое потрескивание. Это вселяло надежду. Я вытащил костыль и попробовал проделать ту же операцию с другим участком стены. И здесь она оказалась мягкой и податливой. Тогда я потрогал камни и попытался на них нажать, но моя рука до самого локтя исчезла в пудинге. Странное чувство: будто лишаешься ладони, но тем не менее пальцами шевелить можешь. Наверное, с обратной стороны это было весёлое зрелище – наблюдать за моей рукой, которая вдруг высунулась из картины. На случай, если Матильда по-прежнему стояла у портала, я оттопырил большой палец.
Очень хорошо. Кажется, здесь этот переход никак особо не охранялся, а значит, я в любой момент мог сбежать обратно. Это успокаивало. Я с довольным видом прислонил костыли к стене, отошёл от арки и подпрыгнул просто так, чтобы испытать своё тело. Хотя, если верить профессору Кассиану, всё здесь состояло из «духовной материи», но вещи вокруг казались и выглядели совершенно настоящими. Яркое полуденное солнце вовсю светило на ясном небе, усиливая моё ощущение лета и отпуска в рыбацкой деревне. Но никакого тепла от этого солнца не исходило, словно его пугающе реалистично нарисовали на голубом полотне. В Италии в полдень на улицах тоже было совершенно пусто, разве что туристы вроде нас бродили по залитым солнцем улочкам. Но здесь никаких туристов, очевидно, не предвиделось. Ощущение отпуска в Италии никак меня не покидало.
Из-за моей арки выглядывало апельсиновое дерево, всё усыпанное белоснежными цветами. Для полноты картины не хватало только столиков уличного кафе с итальянским мороженым. Я подошёл поближе, чтобы понюхать цветы, но никакого цитрусового аромата, который я ожидал почувствовать, от них не исходило. Цветы вообще не пахли. Никак.
Ясно, с температурой и запахами здесь не очень. Но кроме этого, всё вполне соответствовало картинке «реального» мира: листья на деревьях были гладкими и эластичными, камни шершавыми и твёрдыми, а моё тело казалось таким же, как всегда. Я дышал, глотал и даже прищурился, глядя на солнце. Мне на ум снова пришли слова Кассиана.
«Если всё здесь только выдумка, в чьей именно выдумке я сейчас оказался? Граничных существ? Или, может, это мои собственные фантазии и воспоминания, которые я непроизвольно вызвал из глубин подсознания?»
Пока я размышлял, небо вдруг потемнело, потому что солнце на несколько секунд заслонил какой-то огромный летающий объект, который парил в облаках. Сначала я подумал, что это цеппелин, но затем различил очертания кита. Кит преспокойно плыл в небесах, как будто находился в открытом море. Он тащил за собой что-то вроде пассажирской гондолы с иллюминаторами и металлической обшивкой, которая поблёскивала на солнце. Ну вот, кажется, частичный ответ на свой вопрос я уже получил. Такая сцена совершенно точно не родилась в моём воображении, на это оно было неспособно. Я ещё несколько секунд провожал взглядом кита и гондолу, а затем разбежался на добрых два метра и вытянулся в воздухе. С лёгкостью я перелетел через узкий выступ стены и приземлился на карнизе. С моей стороны это было довольно глупо, я ведь не собирался привлекать к себе излишнее внимание, но как иначе! Прошло несколько месяцев с тех пор, как я последний раз занимался паркуром. А ведь мне так это нравилось. Я сделал ещё несколько шагов по черепичной крыше. Даже с моего нового обзорного пункта я не мог понять, куда ведёт эта улица с разноцветными домами, заглянуть в окна тоже не получалось – все ставни были закрыты. Я сделал «позёрское сальто», так обычно называл его Лассе, и приземлился на тротуар. Теперь я решил просто идти вперёд, ведь тогда можно легко вернуться прямо к порталу. Мне непременно хотелось выяснить ещё хоть что-то об этом мире, что-то, что хоть на миллиметр приблизит меня к разгадкам. На всякий случай я прихватил с собой один костыль. Он был мне нужен вовсе не для того, чтобы на него опереться, если вдруг потеряю равновесие, а скорее… если на моём пути встретится людоед. Или единорог.
Я побежал вперёд, но, миновав несколько разноцветных дверей и арок, которые вели в другие узкие улочки, я услышал голоса и шаги, звучавшие всё громче.
– Стоять! Ни с места! – разнёсся эхом рассерженный крик.
Я вздрогнул. О'кей, теперь понятно, что никакие это не декорации. А вдруг Грань охранял специальный полицейский отряд, в задачи которого входила слежка, дабы никакой чужак не проник к ним?
– Отрежь ему путь к побегу, Гунтер! – приказал другой голос.
Я в панике огляделся по сторонам.
– Даже в обеденный перерыв нет покоя от этого сброда! – воскликнул третий голос уже совсем близко.
В этот момент из-за угла показались четыре фигуры, они бежали прямо на меня. Недолго думая, я направил на них свой костыль в надежде хоть немного выиграть время.
Но тут раздался ещё один голос, что-то вроде визгливого кваканья:
– Я же ничего не сделал! Оставьте меня в покое!
У меня отлегло от сердца. Они гнались вовсе не за мной. Бежать обратно к порталу было слишком поздно, я бы выскочил как раз перед ними.
Плаксивый квакающий голос принадлежал сгорбленному карлику с реденькими волосами, отливавшими фиолетовым цветом. У карлика были тонкие ножки и ручки, но зато его тело и живот походили на тугой бочонок.
Преследовали карлика трое: двое мужчин и женщина. В отличие от одетого в лохмотья карлика, они носили чёрные облегающие костюмы, подчёркивавшие подтянутые, спортивные фигуры. Все они были коротко подстрижены. Асимметричные причёски придавали им очень стильный вид.
Человечек бежал очень быстро, но, очевидно, недостаточно быстро. Он громко пискнул, когда его, как провинившегося котёнка, схватили за загривок и подняли вверх. Карлик оказался не больше девятилетнего ребёнка.
– Отпусти меня, – причитал он, продолжая при этом вертеться во все стороны и что есть силы молотить руками и ногами. Но темноволосый мужчина, который его держал, лишь рассмеялся. Он казался рослым и сильным, а его глаза имели такой же зловещий жёлтый цвет, как у дедули в шляпе, и это тут же настроило меня против него.