– «О благе каждого печёмся», – перевёл профессор Кассиан. – Кстати, многие из нас изо всех сил стараются ему следовать, Гиацинт.
Здесь, внутри здания, лишь перламутровая отделка напоминала об улиточном домике. Пол, стены и потолки были совершенно ровными, как и в обычных домах. Кожаные диваны и кресла, стоявшие в каждом углу, вполне могли бы находиться в любой гостинице. Лифт тоже напомнил мне гостиницу.
«Просто не ломай понапрасну голову», – сказал я себе, когда вдруг задумался о том, как здесь, на Грани, обстоят дела с электроэнергией.
Раздвижные двери среднего лифта с золотой отделкой открылись, и из кабины вышли трое. Первого я сразу узнал – им оказался Гектор, хотя сегодня на нём не было ни клетчатой шляпы, ни пальто. Он был одет в чёрную рубашку и выглядел гораздо моложе и сильнее. За Гектором следовал мужчина с внешностью индейского вождя. Он как две капли воды походил на Сидящего Быка, предводителя индейского племени с картинки в моём учебнике по истории: такое же морщинистое лицо, две длинные косы и большие перья на затылке. Родинка в форме тёмно-золотого, мерцающего жука-рогача проскользнула по его лбу и скрылась под волосами. Третьей вышла стройная женщина неопределённого возраста. Ростом она была выше обоих мужчин. Её светло-каштановые волосы были коротко подстрижены. А приталенный изумрудный костюм сидел на ней идеально, насколько я мог об этом судить. По крайней мере, её стройные ноги, которые прикрывала юбка до колен, выглядели фантастически. Впрочем, как и вся она. Лишь когда Кассиан с ней заговорил, а Фея с Гиацинтом согнулись в почтительном поклоне, я понял, что передо мной не супермодель, а сама ректор Темис. Я тоже поспешил вежливо склонить голову. Её по-прежнему прикрывал капюшон, но жёлтые глаза Гектора сразу остановились именно на мне. Охотник казался очень встревоженным, сегодня даже я его не особенно раздражал.
– Кассиан, хорошо, что ты уже здесь. Наверное, тебе уже доложили о том, что произошло. – Ректор Темис поцеловала Кассиана в обе щеки. – Мы как раз направляемся в зал заседаний. Фрей созвал чрезвычайное собрание.
– Вот это сюрприз! – вполголоса воскликнул Гиацинт, но благоразумно решил не продолжать. Кажется, эту женщину здесь уважали все, даже Гиацинт. А она не обращала никакого внимания ни на Фею, ни на её сына.
– Темис, надеюсь, ты уже знаешь, что Фрей сам подстроил это нападение? – мягко сказал профессор Кассиан.
Индейский вождь кивнул, всем своим видом показывая, что поддерживает его. А ректор Темис холодно возразила:
– Его сердце разорвало в клочки. Если бы его не пронесли сквозь портал, он умер бы через несколько секунд. Даже Фрей не зашёл бы так далеко лишь для того, чтобы предотвратить расселение тёмных эльфов в горах Йотунхаймена, Кассиан. – Она пригладила волосы. – Надеюсь, на заседании нам удастся успокоить все заинтересованные стороны. Сейчас ситуация накалена до предела. Ходят слухи, что на Земле угнетённые виды вместе с людьми ушли в подполье и готовятся выступить против аркадийцев.
Кассиан кивнул:
– Ты права, это может привести к настоящему столкновению.
– Чего и добивался Фрей, – прошептал мне на ухо Гиацинт. – Если начнётся война, ему это будет только на руку.
Я испуганно обернулся к нему. Мне давно стало понятно, что у них тут не слишком всё умиротворённо, но чтоб прямо война…
«Куда меня занесло?»
Во всём этом был и положительный момент – кажется, моя встреча с ректором Темис на сегодня отменялась. Эта женщина почему-то вселяла страх. Но пока я об этом думал, она подошла ещё ближе и внимательно посмотрела на меня. Взгляд её тёмно-зелёных глаз пронизывал меня до костей, и я еле удержался, чтобы не опустить голову.
– Значит, ты тот самый мальчик, которого по ошибке чуть не убил Гектор.
– Это не так, я… – начал было Гектор, но ректор Темис оборвала его взмахом руки. И хотя этот жест предназначался не мне, я тоже вздрогнул.
Она снова смерила меня внимательным взглядом, словно просвечивая с головы до ног. Я уже представил, как ректор Темис сейчас схватит меня за подбородок, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, как проделывала моя сумасшедшая тётя Мице, когда я был маленьким. Я это ненавидел.
– Вы уже рассказали ему о пророчестве? – спросила ректор Темис.
Казалось, будто она видит меня насквозь, но я всё-таки решил соврать:
– Нет, – сказал я, даже не моргнув.
«Гиацинт же почти ничего мне не объяснил».
– Ну хорошо, даю вам разрешение сделать это. – Ректор Темис улыбнулась, но взгляд её оставался таким же пронзительным и холодным. – Я не слишком-то полагаюсь на это припавшее пылью пророчество… но в наше время нельзя ничего сбрасывать со счетов. – Она кивнула мне. – Мы познакомимся поближе в другой раз. Я уже предвкушаю нашу следующую встречу. Кассиан, Маквинна, вы идёте?
Кажется, на этом моя аудиенция закончилась. Профессор Кассиан на секунду положил руку мне на плечо:
– Фея и Гиацинт о тебе позаботятся, – сказал он.
Затем Кассиан развернулся и последовал за ректором Темис, Гектором и индейским вождём сквозь двустворчатую, обитую золотом дверь, которая автоматически распахнулась, как только они подошли, и бесшумно за ними закрылась.
Фея с Гиацинтом одновременно вздохнули, и Гиацинт сказал:
– Ну что ж, дорога того стоила.
Фея повернулась ко мне:
– Как бы там ни было, но теперь мы можем наконец рассказать Квинну о пророчестве. Время пришло! – Она сияла. Никаких сомнений, Фее давно уже хотелось меня во всё посвятить.
Фея с Гиацинтом хотели сначала вернуться в библиотеку, чтобы нашему разговору никто не помешал. Но когда я понял, что для этого нам снова придётся проделать тот же путь и пройти мимо Гудрун и Рюдигера, мне тут же разонравилась эта идея. Я в изнеможении плюхнулся на диван в фойе и сделал вид, что не могу больше ждать ни секунды, так мне не терпится услышать о пророчестве. Пришлось даже пустить в ход Ницше: я пожаловался, что его бормотание не даёт мне сосредоточиться. Лишь после этого аргумента Фея и Гиацинт сдались. Они уселись на диван с двух сторон от меня и огляделись по сторонам.
– Здесь нам тоже никто не помешает, – заключила Фея, и это была чистая правда. Фойе было огромных размеров, все кресла пустовали, лишь изредка кто-то выходил из кабинетов и залов и уезжал куда-то на лифте.
Я расслабился. Если повезёт, Гудрун и Рюдигер уйдут до конца нашего разговора, тогда никто не узнает о моей тайной вылазке на Грань.
– Так что же это за пророчество? – спросил я и снял капюшон.
Фея окинула меня торжественным взглядом:
– Это предсказание старше, чем все мы, – начала она. – Оно повествует о юноше, в жилах которого течёт кровь обоих миров. Он спасёт эти миры и принесёт им свет. – Она набрала в лёгкие побольше воздуха и продолжила: – Нам кажется, что этим юношей можешь оказаться ты, мой мальчик.
– Я-я-я-сно, – протянул я.
– Некоторым кажется, что этим юношей можешь оказаться ты, – поправил её Гиацинт. – Другим кажется… что-то ещё. А большинство вообще считает это пророчество полнейшей чепухой. – Он отчётливо дал понять, что относит себя к последней группе.
– «Восточного ветра он сын,
Чёрный месяц – свидетель один —
Рождение его озарит,
Всем он виден и всё же сокрыт, —
продекламировала Фея. –
Зверем свирепым в полночный час
Загнанный в царство смерти,
Круг описал и миры он спас…»
– Н-ну… – пробормотал я.
– Вот-вот, ничего не понятно, – подытожил Гиацинт. – И это ещё самые нормальные строки из этого пророчества.
– Возможно, текст не совсем точен, но…
Гиацинт не дал матери закончить:
– Представь себе, Квинн, двадцать четыре совершенно идиотских куплета, напичканные словами, которые никто уже не помнит и которые туманным образом описывают конец света и то, как его можно предотвратить. А ещё там встречаются скорпионы и морские чудовища, сражающиеся друг с другом, плачущие тамариски, коварные кузнецы предательского утра и туманные ослы.
– Туманные росы, – покачав головой, поправила его Фея.
– Какая разница. Эта чепуха даже не рифмуется. Ни на каком языке мира. Какой-то безымянный пророк якобы сочинил этот бред сумасшедшего, а несколько столетий спустя какой-то другой умник по памяти высек его клинописью на скалах. Между прочим, клинопись сегодня никто прочитать не может, никто на этом языке даже не разговаривает. Поэтому существует около тысячи различных переводов, и никто не знает, какой из них ближе всего к оригиналу. А… И главный пункт программы – этой скалы уже тоже давным-давно не существует! – Гиацинт скрестил руки на груди и откинулся на спинку дивана. – Вот честно, дружище, вся эта чепуха держится только на чьей-то слепой вере. Многие считают пророчество полной чушью, но при этом используют его в политических целях, когда для этого есть хоть малейший повод. Каждые лет двести о нём вспоминают, чтобы в чём-нибудь убедить народ. Намечается конец света. Все верят в то, что придёт кто-то и их спасёт. Потом конец света отменяется, и радости нет предела: никому ведь не придёт в голову жаловаться, что Армагеддон не наступил. Такой спектакль уже разыгрывался несколько раз.
Я улыбнулся.
Фея пожала плечами:
– В прошлом при толковании пророчества действительно было допущено несколько ошибок, но на этот раз… Текст точно описывает изменение климата, вымирание редких животных, перенаселение, засорение окружающей среды…
– Точно? – с насмешкой повторил Гиацинт. – Вообще-то там говорится, что с неба пойдёт дождь из огненной крови и трёхглазая рыба затанцует на воде.
Фея усмехнулась:
– Это же древняя поэзия, а не протокол следователя. Многое мы поймём лишь после того, как это случится на наших глазах.
– Сомневаюсь, что такое действительно может случиться, – пробормотал я и с недоверием поглядел на Фею. – Значит, я… спасу мир? Не многовато ли ответственности вы возлагаете на мальчика в инвалидной коляске?