Глаза Жанны блеснули, она самодовольно рассмеялась и хотела пожать протянутую руку Матильды. Но до этого дело не дошло, потому что я вытащил костыль и замахнулся им.
– Нет! – прошипел я.
Матильда вскрикнула от испуга и отдёрнула руку.
Она с опаской поглядела на меня. Я пожал плечами и медленно опустил костыль. Сейчас феи мне не помогут совладать с этим странным воинственным духом, который достался мне от предка-аркадийца. Матильда сделала шаг назад и положила мне руку на плечо. Я тут же почувствовал, что понемногу успокаиваюсь, но продолжал при этом крепко сжимать костыль.
В отличие от нас, Жанна ни капли не испугалась. Её настороженное выражение лица вызвало во мне неприятные воспоминания о Раскоряке.
– Быстро ты реагируешь, – в итоге сказала она. – Но этот рефлекс защитника ещё сослужит тебе дурную службу, вот увидишь. – Она рассмеялась. – До меня дошли слухи о тебе. – Она кивнула и коротко поклонилась. – Новый спаситель мира. Прими мои соболезнования.
«Можно подумать! Ха-ха. Она даже не знала, как меня зовут. Да и вообще ничего обо мне не знала».
– Что ты имеешь в виду? – спросила Матильда.
Жанна не обращала на неё никакого внимания. Она снова расслабленно прислонилась к столбу.
– Похоже, ты возомнил о себе бог знает что, – сказала она мне. – Это и понятно. Они ведут себя так, чтобы ты поверил, будто ты какой-то особенный, избранный, и с тебя начнётся новая эпоха… и всякая подобная чепуха. Но, если честно, они просто морочат тебе голову. Они всегда так делают.
– Откуда ты это знаешь? – спросила Матильда. В её голосе по-прежнему чувствовались нотки восхищения.
– Потому что я сама через это прошла. – Жанна развернулась к Матильде. – Мне было тринадцать, когда они сообщили, что я та самая, «несущая свет», «избранная» и всё в таком роде. В общем, что я могу исполнить пророчество. Что на меня устремлены все надежды.
– Ты была… – вырвалось у меня.
– Точно, в твоей шкуре. – Она кивнула мне и снова обратилась к Матильде. – Вот тебе несколько менее известных фактов из моей биографии, маленькая заучка. Они точно не вошли в твой реферат. Выяснилось, что скромная крестьянка, которая вырастила Жанну, вовсе не была её настоящей матерью. И что в старом гроте поблизости находилось что-то вроде разлома, идущего прямо в небо. Как бы там ни было, благоверная Жанна принимала фигуры, которые выходили из него, за ангелов. Ей поведали, что её мать тоже была ангелом. Таким способом они смогли использовать её в своих целях и сделали символом в грязной борьбе за власть. Чем всё закончилось, ты знаешь.
– Орлеанская дева погибла в тысяча четыреста тридцать первом году… – начала Матильда, но тут же прикусила губу.
– Орлеанская дева, ага… Тогда весь этот бред о девах и девственницах шёл на ура. – Жанна вздохнула.
– Гм… – Досконально я не знал это пророчество, но несколько строчек из него Фея и Гиацинт мне зачитали. И ничего из услышанного не подходило к Жанне д'Арк. Совершенно ничего. – Там речь не шла о конце света. И ты девочка, а вовсе не сын восточного ветра.
– В те времена шла Столетняя война, – пожав плечами, ответила Жанна. – Средневековье, голод, чума. Поверь мне, некоторое предчувствие апокалипсиса было тогда у всех. А что касается сына восточного ветра – они разве не рассказали тебе, что существуют бесчисленные версии этого пророчества? Для меня они подобрали перевод, в котором говорится, что святой ветер веет с востока, а я родом из Лотарингии, это восточнее Парижа. Так что всё отлично совпало.
Я медленно кивнул.
«Кажется, Гиацинт прав: это пророчество – пустая болтовня, которая подходит только тем, кто в неё верит».
– Но у тебя не может быть родителей из двух разных миров, – сказала Матильда, которая не только запомнила всё, что я ей рассказал, но и, кажется, сопоставила некоторые факты гораздо быстрее меня. – Если бы в тебе текла человеческая кровь, ты была бы смертной и уж точно не могла сейчас стоять здесь перед нами. Даже если бы тебя не сожгли на костре посреди площади в тысяча четыреста тридцать первом году. Люди не живут столько лет.
Жанна снова пожала плечами:
– Ты права. Собственно, главный поворот в этой истории я и упустила. Выяснилось, что – какая неожиданность! – мой отец тоже не был человеком. – Она вздохнула. – Должна признаться, что до сегодняшнего дня у меня с ним были не очень-то хорошие отношения, хотя все полезные качества я унаследовала именно от него. Кстати, ты уже выяснил, кто из твоих предков был аркадийцем?
«Нет, не выяснил».
Честно говоря, я даже не знал, как это сделать. Если я правильно всё понял, для этого нужно сравнить родимые пятна. У моего аркадийского предка должен быть точно такой же осьминог с девятью щупальцами, как у меня.
«Что мне теперь, проверять каждого аркадийца на Грани? Если никто сам не объявится…»
– Ходят очень странные слухи, – перебила ход моих мыслей Жанна д'Арк. – Среди прочего поговаривают, что Кассиан из Верховного Совета взял тебя под своё крыло. Как настоящий дедушка. – Криво улыбнувшись, она посмотрела сначала на меня, затем на Матильду, когда мы коротко переглянулись.
«Кассиан мой дедушка? Она говорит это только для того, чтобы сбить меня с толку. К сожалению, у неё это прекрасно получилось».
Тем временем Жанна продолжила:
– Только не повторяй моих ошибок, Квинн. Не надо верить кому попало. – Она наклонилась и посмотрела мне прямо в глаза. – Потому что тогда можно оказаться не на той стороне поля. И умереть.
– А ты на правильной стороне? – Этот разговор начинал меня утомлять. – И чья сторона вообще правильная?
– По крайней мере, мой опыт длиной почти в шестьсот лет показывает, что феи-подлизы не научат тебя ничему из того, что может пригодиться для выживания. Феи до сих пор не вымерли только потому, что во время больших войн предпочитали держаться в стороне. Одни назовут это разумным поведением, а другие – трусостью. Ясно одно – феи ненавидят насилие, у них ты никогда не научишься сражаться правильно. А Кассиан… пока он только разглагольствует и ничего толком не делает, на самом же деле наверняка тайком строит план и собирает силы. У него свои цели. Как и всегда. То, что тебе подают под соусом спасения мира, на самом деле может оказаться крахом. Твоим, во всяком случае. – Она огляделась по сторонам, а затем снова заглянула мне в глаза. – Если ты достаточно умён, то сначала спокойно взвесишь все варианты: кто и что может тебе предложить, с чьей помощью ты сможешь раскрыть весь свой потенциал, кого ты не хочешь видеть своим врагом. – Её голос стал более настойчивым. – Я могу тебе в этом помочь. Если захочешь, я готова прямо сейчас представить тебя некоторым людям, которые будут рады с тобой познакомиться.
«Так вот к чему она клонит!»
Когда Фея и Гиацинт рассказывали мне о пророчестве, они упомянули, что рано или поздно появятся те, кто захотят меня использовать в своих целях или даже убить. Может, Жанна – одна из них, или она выполняет сейчас их поручение? Если да, что именно ей или им нужно? Использовать меня или убить? Феи назвали несколько имён, но я запомнил только Фрея, того типа из норвежского замка, который нажил себе проблем с тёмными эльфами. А ещё они говорили о каком-то Ниле, или что-то вроде того. И упоминали кого-то с именем на букву М.
– У этих твоих людей есть имена? – спросил я, а Матильда чуть сильнее сжала моё плечо.
Жанна рассмеялась и увильнула от ответа:
– Мы можем преподать тебе воинское искусство гораздо лучше, чем какие-то феи. А кроме того, ты научишься от нас кое-чему более важному – свободе. Свободе делать собственный выбор, решать, на чьей ты стороне. Именно этого тебе и хочется, не так ли, Квинн? Самому решать, за кого и за что тебе бороться.
«Вообще-то в этом она права. Трудность здесь только одна – я не имею ни малейшего понятия, кто на какой стороне, чего именно хочет каждая из сторон и почему».
Моя мама, которая любила цитаты из календаря, не напрасно всю жизнь учила меня прислушиваться к зову сердца. Или к внутреннему чувству. А моё сердце и внутреннее чувство в один голос подсказывали мне сейчас, что Фея и Гиацинт на стороне добра. Им я полностью доверял. И Кассиану. Ну, то есть ему я доверял не до конца. Может, наполовину. А вот Жанне я совершенно не доверял. Когда она начала вещать о свободе выбора, но даже не согласилась назвать имена тех, с кем собиралась меня познакомить, это только подействовало мне на нервы. Надо было нам просто идти по своим делам, а не останавливаться поболтать с ней. Тогда бы мы с Матильдой уже направлялись к дому и вели бы куда более интересные беседы.
– Не интересует, – сказал я.
В глазах Жанны появился особый блеск.
«Интересно, это разочарование или отвращение?»
– Как я посмотрю, ты не слишком-то рисковый парень. Совсем не готов к быстрым решениям.
– Ха-ха, – вырвалось у Матильды.
Жанна вопросительно изогнула бровь и снова пристально поглядела на Матильду.
– Короткое замечание напоследок, и я вас оставлю. Неужели вам никто не объяснил, что предписывает вторая директива? Люди, которые слишком много знают о Грани, обычно умирают молодыми.
Матильда испуганно вздрогнула, а Жанна отреагировала на это лёгкой ухмылкой.
Если её целью было нагнать на нас страх, то в этом она, к сожалению, преуспела.
«Человеческая жизнь для них ничего не значит», – раздался в моей голове громкий голос Ким. Кажется, Фея в библиотеке у Кассиана тоже говорила что-то подобное. Раньше я думал, что опасность может грозить только мне. А сейчас я впервые осознал, что Матильда тоже находится в зоне риска.
– Это что, угроза? – Мой голос был холодным как лёд. Сам того не замечая, я, а вернее, мой аркадийский воинственный дух, снова вытащил костыль, словно шпагу. Я сам себе казался смешным.
Жанна покачала головой, словно разочарованная учительница, которая раздаёт тетрадки с плохими оценками после проверки и говорит что-то вроде: «Я ожидала от тебя лучших результатов».