– Это мент не простой, это мент золотой, назначенный не так давно из центра, – терпеливо разъяснил Лист.
– И что ему не нравится в Михее? – полюбопытствовал Рок.
– В не столь давние времена, когда ты был в Чечне, он претендовал на то, чтобы оттеснить Михея и самому «крышевать» Лугановых.
– Понятно, – саркастично усмехнулся Рок, – такой же пират, как и все прочие.
– Кто виноват, если наша держава заставляет искать пропитание кто чем может? – вскинул брови Лист.
– Сама держава, – усмехнулся Рок, – а если говорить откровенно: все то быдло, которое голосует за идиотов.
– Ну так как, познакомишься?
– А почему бы нет? – Рок усмехнулся и сделал неопределенный жест рукой.
Они вышли в коридор и постучали в каюту, находящуюся в конце небольшого коридора.
– Да! – раздалось из-за двери.
– Александр Василич, – обратился к менту Лист, – мой друг хочет с вами познакомиться. Разрешите представить: Рокотов Сергей. Вам это имя что-то говорит?
Навстречу приятелям с кресла поднялся довольно стройный мужчина выше среднего роста, лет сорока пяти. Его высоколобое лицо имело смугловатый оттенок, взгляд был настороженным и недоверчивым, крупный прямой нос и плотно сжатые губы придавали его наружности что-то жесткое и горделивое.
Светлые льняные брюки и желтоватая, в голубой квадрат, рубашка мешкообразно висели на нем, скрывая небольшой животик. Его рукопожатие было крепким и длительным, словно он не здоровался с незнакомым доселе человеком, а вербовал союзника.
– Очень приятно, – с убедительной звучностью произнес он.
– Мне тоже, – слегка улыбнулся Рок.
Лист и Рок сели на диван, полковник опустился в кресло.
– У нас у всех общий интерес, – выразительно улыбнулся Феклистов.
– Для того чтобы победить, недостаточно иметь общий интерес, – постарался отмежеваться Рок.
– Но у Александра Василича связаны руки… пока… – Лист намекающе посмотрел на полковника, а потом перевел взгляд на Рока.
– В любом случае хорошо, когда в лицо знаешь своего союзника, – выдавил улыбку Кондрашов. – Если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь ко мне, – великодушно добавил он, – в Тарутинский отдел милиции.
– Но ведь у вас связаны руки, – иронично заметил Рок.
– Для крупных акций, – многозначительно взглянул на него полковник, – но что касается разных мелочей…
– Мелочи я привык улаживать сам, – не слишком дипломатично ответил Рок, проявляя, с точки зрения Листа, досадную неблагодарность.
– Уважаю самостоятельных людей, – одобрительно кивнул Александр Васильевич, – но все же не пренебрегайте мной.
Его мужественный рот растянула лукавая сластолюбивая улыбка. Если в начале знакомства он был похож на кардинала Ипполито Медичи кисти Тициана, то сейчас это был сам Цезарь Борджиа, задумавший очередное отравление.
– Ну, – встал Лист, – я свою миссию выполнил – вас познакомил… А теперь нам пора.
– Еще раз: очень рад, – показывая крепкие белые зубы, улыбнулся полковник, – заходите.
Рок лишь кивнул в ответ. Заглянув в каюту к Дуднику и боцману, Рок приказал им сворачиваться. Вслед за Феклистовым он вышел на палубу.
– Смотри-ка, а небо опять заволакивает, – он посмотрел на запад, туда, где клубились невесть откуда появившиеся изжелта-серые облака, которые, простирая по окоему свою ватную слепоту, грозились поглотить солнце. – Ты веришь этому менту?
Он бросил на Листа пристальный взгляд.
– Отчасти, – осклабился Лист.
В этот момент на палубу поднялись Дудник и Череватенко.
– Пока он с нами, – пояснил Лист, – а там… Да что загадывать! – воскликнул он, стараясь выглядеть этаким беззаботным лихачом. – У Михея на него какой-то компромат. Какой – Василич не говорит. Если б этого компромата не было, париться бы сейчас Михею на нарах.
– Если, конечно, Михей не отстегнул бы этому менту, – скептически улыбнулся Рок.
– Кроме выгоды, мента иногда заботит самолюбие, – возразил Лист. – Нет, Василич – мужик правильный.
– Правильнее нас? – поддел Листа Рок.
– Лучше других ментов, – добродушно пожав плечами, пояснил Лист, – если они бывают лучше или хуже…
– Спускайтесь в лодку, – сказал Рок своим. Дудник и боцман сошли по трапу и заняли свои места в лодке.
– Ты понимаешь, что вступаешь в борьбу не на жизнь, а на смерть? – Рок пронизал Листа острым взглядом.
– Конечно, – с серьезным видом ответил тот, – что делать, такая жизнь.
– Ну, бывай, – Рок шлепнул ладонью о раскрытую ладонь Феклистова. – До завтра.
Шагнув в лодку, он приказал отчаливать.
ГЛАВА 19
Лежа в объятиях Агды, устав от плеток и жестоких игр, Луганов дал волю слезам. Он не рыдал, не стонал, не вскрикивал – его плач был тихим и сладким, как в детстве. Агды лениво потягивала шампанское, от которого у Игоря пошла голова кругом. Кроме шампанского, его опьянял исходящий от Агды запах – она, как всегда, натерлась тюленьим жиром. Сейчас в этом кисловато-затхлом запахе Луганову-младшему чудилось что-то глубинное, прелое, запутанно-нерасчленное, точно он заново погружался в материнское чрево. Агды старательно укрыла его пледом, и это так растрогало Игоря, что он заплакал. Но едва он пообвыкся в этой упоительной атмосфере материнской заботы и ласки, как его лицо приняло одновременно страдальческое и злобное выражение.
– Обрыдло все, мочи нет, – жаловался он молчаливо внимавшей ему Агды, – мало того, что у меня этот бизнес в печенках сидит, так он еще хочет лишить меня единственного удовольствия!
Игорь говорил о своем отце, запретившем ему бывать в борделе.
– О репутации заботится! А где он был, когда погибла моя мать! – вскричал он.
Его рука непроизвольно метнулась вверх, но Агды, поймав ее, невозмутимо уложила на шкуру.
– Сам-то с бабами спит, – злобно воскликнул Игорь, – а меня за щенка безмозглого держит!
Он мстительно сжал зубы.
– Он же тебе отец, – мягко улыбнулась Агды и подавила зевок.
– Это у вас, может быть, в чумах первобытная гармония царит, а у нас все не так… – с оттенком пренебрежения сказал Игорь, словно Агды жила не в том времени и не в тех условиях, что и он.
– Никакой гармонии, – вздохнула Агды, – тюлень нет, олень нет, рыбы мало.
– Да дело не в тюленях и оленях, – раздраженно взвизгнул Игорь, – я об отношениях говорю. Ты пойми, что только здесь, с тобой мне бывает хорошо. Поняла?
Агды приподнялась на локте и, поглядев на своего клиента сердобольно-жалостливым взглядом, в котором тем не менее сквозило непонимание и даже неодобрение, кивнула.
– А то подсунул мне психоаналитика! – продолжал изливать душу Игорь. – Сам-то в них ни черта не верит, а надо мной, значит, решил поиздеваться! Его послушать, так нормальный человек только водкой и баней лечится.
– Так он же не пьет, – простодушно заметила уныло мотающая головой Агды.
– Не пьет! – натянуто рассмеялся Игорь. – Еще как пьет! Вернее, пил бы, если б не эта проклятая репутация. А с бабами – горазд, с Кондратичем на пару. Видела б ты, что они на Опаловом мысе вытворяют. Этот бордель – бледная копия!
– На Опаловом мысе у твоего отца дача?
– У Кондратича, – резко сказал, точно отмахнулся от необходимости говорить все время об одном и том же, Луганов-младший.
– Красиво там, – с мечтательной грустью отозвалась Агды.
– Ага, – саркастично усмехнулся Игорь, – думаешь, им красота нужна? Им бы баб побольше и жратвы послаще. Он и меня хочет с собой взять в следующий уик-энд. Чтоб я под присмотром развлекался.
– Значит, ты в субботу не придешь? – безо всякого интереса осведомилась Агды.
За дверью послышался шум и сдавленные крики возмущения. Не успели Агды с Игорем что-то понять, как двери распахнулись, словно от удара ноги, и в каюту с каменными масками вместо лиц вошли трое одинаково одетых мужчин. На всех были темно-серые костюмы, белые рубашки и темные галстуки. Игорь узнал их.
Ничего не говоря, двое из них решительным шагом приблизились к шкуре, на которой лежали Агды и Игорь, а третий, сняв пиджак Луганова с оленьих рогов, механической походкой подошел к тумбочке, на которой лежал глянцевый порножурнал. На обложке белела горка кокаина. Возле тумбочки, на полу, стояли две пустые бутылки из-под шампанского, рядом валялся опрокинутый фужер. Мужчина, небрежно держа пиджак одной рукой, другой соскреб с журнала несколько кристалликов порошка и положил в рот. Пожевал. На его лице мелькнула хитрая довольная усмешка.
– Что это значит? – гневно воскликнул Луганов. Но вошедшие субъекты не желали давать ему отчет в своих действиях. Они довольно грубо подняли его, схватив за руки, со шкуры. Плед слетел, обнажив его нагое тело.
– Не имеете права! – закричал Луганов. – Дайте одеться, я вам…
Игорь брыкался, но безрезультатно. Хватка у молодцов была железная. Агды села на шкуре, натянув плед до подбородка. На ее обычно непроницаемо-спокойном лице застыло испуганное выражение. Она с тревогой смотрела на старшего, того, что жевал кокаин и ухмылялся.
– Кто это? – боязливо проговорила она, бросив косой взгляд на своего незадачливого клиента.
– Ничего не бойся, – с запальчивой гордостью произнес Игорь, – я сейчас разберусь.
– Надень на него трусы и брюки, – приказал старший. – Давай шевелись, – метнул он в Агды уничтожающий в своей насмешливости взгляд, – че застыла?
Агды едва пошевелилась.
– Пустите меня, кретины, я так это не оставлю! – истерически визжал Луганов-младший.
– Шевелись, корова! – прикрикнул на растерявшуюся Агды старший.
Та покорно поднялась на колени, взяла со шкуры серые, в голубую полоску, плавки Игоря и принялась их на него натягивать. Луганов дрыгал ногами.
– Ты щас своей подружке в глаз зарядишь! – усмехнулся старший. – А ты быстрей, – грубо обратился он к Агды.
Ей удалось уже надеть на Игоря трусы, и теперь, неуклюже прикрывая пледом свое крупное тело, она отползла в угол, где, сброшенные в горячке исступления, валялись брюки Луганова.