Много ли было у нас в войске воительниц? Не слишком, и это ещё мягко сказано. Я по возможности старался не брать заметную их часть в сей дальний поход по экзотическим землям. Дело тут не столько в шоке местных – плевать нам на него по большому счёту – а в повышенном риске. Женщины всё же, организм понежнее мужского, да и вообще… А число будущих валькирий то всё увеличивалось. Змейка моя, супруга конунга, тому сильно поспособствовала. Живой пример, однако! И уже далеко не первые ласточки того самого «гендерного равенства», о котором много кричали, сперва по делу, потом и не очень. Зато если без идиотизма и перегибов, то оно уж точно не примет такие уродливые формы, как знакомый мне радикальный и не очень феминизм. В основе которого не отсутствие дискриминации для женщин, а ненависть к мужчинам ради собственно ненависти. Бр-р., мерзость полнейшая. Как вспомню, аж передёргивает всего.
Отвлёкся на малое время, а тут уже и гости заметно приблизились. И впереди явно конница. Много конницы, очень много конницы, а вот пешие отряды мавров заметно позади. И это значит что? Правильно, будут пытаться смять одни ударом, считая себя готовыми как к сшибке кавалерийских отрядов, так и к стаптыванию пешего строя. И ведь стопчут… передовой полк уж точно, в нём ведь на варяги, а всего лишь леонцы с наваррцами по большей части.
- Перестроиться. Стрелков Лютобора вперёд и к ним ещё полутысячу с щитами.
- Как в битве при Накло? – хмыкнул Магнус. – Надеюсь, халиф про неё не спрашивал или спрашивал, но сейчас подзабыл, жрецами Святовита омороченный.
- Не совсем. Будут два передовых полка. И Лютобор пусть, как только конница станет приближаться, начинает отход, дабы втянуться в большой полк. Нам не потери нужны.
- Мал и его арбалетчики?
- Пока побережём эту сильную руну в руновязи. Зато «греческим огнём» угостим как подобает. А потом и ядрами с картечью, для пущего вразумления.
- Понял тебя, Мрачный, - несколько отданных побратимом приказов и вот он снова направляет всё внимание в мою сторону. – Что со Свенельдом?
- Притягивать внимание станет. Ну и пара сотен арбалетчиков при нём есть. Пусть стараются, равно как и лучники наших союзников. Сначала эти стрелки, потом кое-кто другой.
Тут мой взгляд невольно скользнул по батареям на правом и левом флангах. Там действительно уже готовы, как только противник окажется на прицельной дистанции, попотчевать вражеский строй зажигалками. Потери, ясно дело, будут и немалыми, и с психологическим эффектом, что обещает быть сокрушительным. По сути первое масштабное применение нашего оружия в этой части света. Штурм Лиссабона, а затем Сальдании можно не считать. Или считать, но не совсем. Статичная крепость, которая никуда не девается, и обычный срой – несколько разные понятия. Во всяком случае, мавры думали о чём-то похожем, судя по добросам прихваченных дозорами и не только пленникам.
Перестраиваются наши войска. Быстро, без суеты, деловито так. Оно и понятно, ведь учения постоянно проводятся, чтобы и в отсутствие больших войн бойцы и их командиры не забывали своё мастерство. Совсем немного времени прошло и вот вместо одного передового полка два. На удивление испанских союзников… Нет, не плевать, поэтому сейчас сестрички объясняют Бермудо II и командующему конным резервом Хуану Самарро, для чего вообще всё это нужно и какую выгоду с этого реально будет получить. Те хмурятся, вздыхают, но видно, слова мимо их ушей не проходят. Неплохо, совсем неплохо.
Та-ак, и что тут у нас? Два конно-человеческих «моря», одно из которых однозначно будет нацелено на наши передовые полки. Зато второе уже обходит нас с левого фланга, намереваясь таким вот манером ударить по Витовту. Ну и той части конницы, которая поблизости, хотя пехоту кордовцы считают совсем лёгкой и удачной для себя добычей. Привычка у них такая плюс оморочка. Иначе б аль-Мансур и его советники могли бы вспомнить о том, что варяжский строй – это отнюдь не жертвы, не добыча, а хищники, просто не любящие конную езду. Не любящие, но за прошедшие годы научившиеся и этому. Жаль только, что тут, в испанских землях, лишних лошадей в достаточных количествах для нас не нашлось. Это и сейчас большой дефицит. Отсутствие нашей конницы не давало возможности использовать «чеснок» в большом количестве, иначе союзная кавалерия, не привыкшая перемещаться по узким свободным коридорам, ориентироваться по специальным знакам, угробила бы себя впустую. Нет уж, мне тут никаких харакири, пусть даже невольных, напрочь не требуется. Потому имеем что имеем.
- Огоньком их, греческим, - цежу сквозь зубы, заметив, что мавры приблизились достаточно для того, чтобы быть накрытыми залпами из метательных машин. – Промахнуться не должны, пристрелка уже была.
Слово командующего есть приказ к действию, а потому взвились сигнальные флаги, показывая артиллерийским расчётам, что пришла пора начинать. Не орудиям, пока лишь метателям, но для первого неприятного сюрприза противнику и этого должно хватить.
Щелчки срабатывающих механизмов, понятное дело, с нашего холма слышны не были, но вот видеть посредством оптики, как заполненные зажигательным составом глиняные ядра сперва взлетали, а потом падали, разбивались и разбрызгивали жидкое пламя на ой как не привычную с подобным «горячим приветам» конницу халифата – тут совсем другое дело. Паника не способных выносить боль от ожогов лошадей. Горящие люди, страх перед падающим с неба огнём. Пускай мавры в принципе знали о сей византийской, а теперь и русской приблуде, но знать и ощущать на собственных шкурах несколько разные понятия. Так что наступательный порыв, пусть и не был сбит окончательно, но заставил обе лавины притормозить, сбить набранную было скорость. А зажигалки меж тем всё продолжали лететь. Стреляли то не все метатели разом, а группами, заранее разбитыми и через выверенные временные промежутки.
Сбитой скорости хватило отрядам Свенельда и Лютобора. Первому для подготовки к неприятностям. Ну а второму – для начала прицельной стрельбы из усиленных арбалетов. Народ нам был опытный, знал, в кого лучше стрелять, чтобы не просто убавить число, а ещё выбить большую часть командиров. Не самых-самых, низко-среднего звена. Видя же их бесславную гибель, да будучи под психологическим воздействием от подирающего тела огня и диких криков сгорающих заживо – немалая часть конницы уже не будет столь азартно атаковать передовые полки.
- Пусть горят! – ласковый голос Софьи никак не соответствовал произносимым словам.
- Жарко и ярко, - вторила сестре Елена.
- Только второй отряд.
- Который слева!
- Он продолжает движение…
- Несмотря на потери.
- Даже ускорился!
Действительно, так оно и есть. Более того, движение чуть изменилось, конница явно рассчитывала обогнуть наше левое крыло, тем самым… Вон оно как. Значит? Решили глубоким обходом с тыла зайти? А может провоцируют нас на то, чтобы мы бросили уже собственную конницу на парирование сего выпада, тем самым завязав привычные для мавров конные сшибки? Хрена им, лысого и волосатого одновременно, с разных сторон и физиологических отверстий.
- Обходят. Или выманивают, - сверкнул глазами Магнус. Не обращая внимания на поднявшуюся среди приближённых Бермудо Леонского суету. – Ждём или?..
- Ждём, брат. Но вот гуляй-город надо начинать готовить. Чтоб не сильно заметно. Большой, чтоб внутри и конница могла поместиться. Часть её.
- То добрая мысль. А халиф новую волну конницы готовит, уже третью. Теперь если что и остаётся, помимо пехоты, то запас.
Таки да всё верно. Первая, изрядно припалённая «греческим огнём», а потому сбавившая скорость и натиск, всё же ударилась о передовой полк Свенельда. Поскольку же там было мало собственно варягов и очень много испанских союзников, то… Строй порвали и сейчас полк нёс серьёзные потери. Но неся их, он приковывал конницу к себе. В это же время летел настоящий дождь из арбалетных болтов, стрел, глиняных ядёр с «греческим огнём». По сути, мы пожертвовали немалой частью союзной пехоты, чтобы капитально проредить вражескую конницу. Однако… испанские государства также всегда считали собственную пехоту разменной монетой, вот и не сильно пищать будут. Вдобавок какое-никакое прикрытие было, да и вообще Свенельд ни разу не дурак.
Лютобор тем паче, поскольку отводил своих стрелков, которые хоть и продолжали стрелять, но пятились обратно, к большому полку, уже отразив при помощи прикрытия из щитовиков первый натиск. И вместе с тем…
- Пусть Лоркад ударит конницей с правого фланга. Быстрый удар с наскока и отход. Это нужно Свенельду, чтобы выпутать остатки своего полка. И никаких лишних попыток побольше мавров порезать, удаль показать. Резня будет позже, сейчас время грамотных тактических ходов.
Новые приказы, новые флаги и сигналы дымом, повлекшие за собой отнюдь не то развитие событий, которого хотел бы аль-Мансур и его полководцы. Не знаю уж, какая доля его нынешних решений естественна, какая по причине ментального воздействия арконских жрецов, но тактика его войск была так себе, на троечку. Система «разом нас богато» и вообще зерг-раш действует далеко не всегда и не со всеми. С другой стороны, если раз за разом или в большинстве случаев подобное прокатывает, то у восточного менталитета срабатывает естественный порыв души и любое развитие стопорится. Мда, но нам это по любому на руку.
Часть мавританской конницы, обошедшая наш левый фланг, попыталась было сунуться к хирдам под общим началом Витовта. Стукнулась, откатилась под ливнем болтов, залпами зажигалок и… грохотом орудий. Новое оружие послужило очередным ударом по хрупкой азиатской психике. Отсюда отход на позиции типа «куда подальше», перегруппировка и попытки выманить союзную конницу в привычный бой. Бесплодные, поскольку Гарсия II Наваррский желал прежде всего не славы, а уничтожения врага. Здравый смысл, он легко находил пути в голову этого коронованного наваррца, что меня однозначно и неслабо радовало.
Наскок, удар. По давно уже потерявшим скорость и кружащим вокруг потрёпанного полка Свенельда маврам самое оно. Те, конечно, пытались перестроиться и отразить удар, набрав хоть какой-то разгон да и своих конных лучников вновь задействовать, но… Обстрел то с нашей стороны не прекращался, а под огненным – частично и в прямом смысле слова – ливнем очень плохо что отражать атаку, что пытаться контратаковать. Вот и получилось, что союзная конница ещё сильнее расстроила порядки кордовцев, да и потери у первой конной волны становились настолько тяжёлыми, что мавры отхлынули. Готовы были побежать, но… И