вляли.
– Вы – английский пират Эндрю Фокс, называемый также Лис? – спросил испанец. Голос его был негромким и мягким.
– Не отпираюсь насчет имени и национальности, хотя в отношении «пирата» мог бы и поспорить!
– Вас сюда привели не для споров.
– Догадываюсь, – пробормотал Эндрю. – Наверняка для исключительно приятной беседы…
Испанец поднялся, двинулся по комнате, заложив за спину руки. Рассматривающий его Фокс поменял первое мнение: не алькальд. Слишком роскошен черный с серебром камзол и… рубиновый крест! Эндрю во все глаза уставился на своего давнего противника. Кажется, они с Бичом пиратов ровесники. Адмирал пониже, изящно сложен, движения его кажутся ленивыми и грациозными… но обветренное лицо, выправка военного и сильные кисти, видневшиеся из дорогих кружев, ломают образ праздного щеголя с Аламеды.
– Какая честь! – произнес Эндрю почти без насмешки. – Меня будет допрашивать сам дон де Аламеда!
Испанец вяло отмахнулся.
– Для этого у нас имеется Святая палата и алькальды! И вам не удастся их одурачить, все ваши грехи давно сосчитаны и записаны.
– Так что же, вам просто захотелось на меня посмотреть?
– Не обольщайтесь! Вы не первый пират, которого я взял в плен. И, к сожалению, не последний.
– Тогда я не понимаю, – вежливо сообщил Эндрю, – почему меня вывели из моей уютной крысиной ямы и поставили под ваши прекрасные очи. Чем обязан честью знакомства?
На миг ему показалось, что он зарвался. Испанец остановился прямо перед ним, уставился темными… странно знакомыми глазами.
– Я хочу задать вам несколько вопросов.
– И ожидаете, что я на них отвечу?
У этого дона де Аламеда терпение поистине ангельское. Обычно испанцы выходят из себя очень быстро.
– На вашем корабле плыл юнга…
Да! У Эндрю язык так и чесался спросить. Но раз испанец заговорил сам…
– Как там поживает наш малыш Нэтти?
– Хорошо поживает.
– Вы его не обижаете?
– Расскажите, как он у вас появился.
– А что он сам рассказал?
– Я хочу услышать вашу версию.
Что Нэтти им наплел? Или, наоборот, какую рассказал правду? Эндрю помолчал, потом начал – без обычного ерничанья – рассказывать, внимательно следя за реакцией испанца. Тот по-прежнему выглядел задумчивым.
– Это все?
– Все.
Совпало? Не совпало?
– Юнга говорил, что вы отобрали у него некие драгоценности…
– Рубины?
– Дайте их описание.
Эндрю дал – вплоть до количества камней и качества огранки. Добавил, подумав:
– Нэтти утверждает, что он не украл эти драгоценности, они принадлежат его матери.
Он все еще хотел защитить громмета, хотя тому, кажется, пока никакая опасность не грозила.
– Он рассказывал что-либо о своей семье?
– Сказал, сирота. А к чему все эти вопросы?
Естественно, ответа он не получил. Зато получил вопрос, который его слегка огорошил:
– Скажите, а какие отношения связывают вас и… Нэтти?
Отношения? Связывают? Эндрю подумал и спросил – изысканно учтиво:
– Не хотелось бы быть невежливым, отвечая вопросом на вопрос, но какие отношения связывают вас и Нэтти?
Показалось ли, что испанец метнул взгляд в сторону часовых? Взмахнул рукой:
– Пока все. Уведите его.
– Передавайте привет юнге, а я так благодарен вам за эту содержательную беседу… – Эндрю получил чувствительный толчок в поясницу, но все же договорил: – До встречи, дон де Аламеда.
– О нет, следующей встречи не будет.
– Не зарекайтесь!
Значит, Нэтти все-таки не шпион испанцев, как они было решили. Но тогда какую же историю он сочинил, что им заинтересовался сам Бич пиратов?
– Вы должны понять мое недоверие. Много лет мы считали вас погибшими…
Они ужинали вдвоем. Прислуживал им все тот же казавшийся немым Хуан.
– Погибшими? Но ведь донна Исабель знала, что мы поплыли на Омори!
– Нет. Она сказала, что ваша мать списывалась со своими родными с Карибов. Но куда именно вы направились – не знала.
– То есть… когда вы вернулись…
– Когда мы вернулись, вы просто исчезли без следа, – мягко сказал Алонсо. – Мой дядя, а ваш отец, разыскивал вас долгое время. Он даже написал письмо вашим родственникам во Францию, но ответа не получил. Вы как в воду канули.
Нати нервно рассмеялась:
– Да, прямо в Атлантический океан! Но как же… ведь мама… она говорила… Ох! – Она подперла голову руками. – Какие-то сплошные случайности! Если б не было ложного сообщения о вашей гибели, если б вы вернулись чуть раньше, если бы моя мама хоть кому-то сказала… Но я просто уверена, что донна Исабель все прекрасно знала и даже помогала нам!
– Это невозможно! – категорически отозвался Алонсо.
Попробуй установи сейчас истину! Кажется, ее милая мамочка была достаточно… бестолковой, чтобы действительно никому не сообщить, куда собралась. С другой стороны, по ее детским воспоминаниям, тетя Исабель недолюбливала невестку настолько, что могла помочь ей уехать, а потом – от страха перед братом или нежелания, чтобы тот их нашел, – соврать и ему, и собственному сыну… Алонсо, конечно, в это не поверит. Да и так ли уж это теперь важно?
– В конце концов мы решили, что вы погибли – раз столько лет не подаете о себе известий. И тут являетесь вы – прямо с палубы пиратского корабля! Естественно, первое, что я подумал…
– Что за время преследования и боя мы придумали некий дьявольский план и роль для меня? И заодно каким-то образом узнали историю семьи де Аламеда?
– Есть кое-что еще, – Алонсо откинулся на стуле, вновь взявшись за четки, – отчего я отнесся к вам с таким недоверием. Некоторое время назад ко мне явилась некая особа. Молодая, весьма привлекательная. И заявила, что она моя кузина.
Так вот о чем его фраза: «Слишком много родственников»!
– Все ее рассказы и воспоминания о детстве были подробными и весьма меня впечатлили. Причем ваш рассказ и рассказ той девушки идентичен – до того времени, как вы обе покинули Омори. Она собралась искать своих родственников в Европе, но неожиданно в одной из наших колоний услышала мою фамилию и решила выяснить – не родственники ли мы.
Нати привстала, села… снова встала. Это невозможно, немыслимо, но это…
– Карла!
– Что?
– Высокая, красивая, темноволосая и темноглазая? Над верхней губой вот здесь, слева, родинка?
– Так вы с ней знакомы?
– Знакомы? Ну конечно! – Нати хлопнула ладонями по столу так, что приборы подпрыгнули. Алонсо, подняв брови, придержал зазвеневший бокал. – Так вот почему она заставляла меня расспрашивать Дору и Жан Жака, мол, мне нужно все вспомнить, прежде чем податься на поиски, иначе чем я могу доказать… Она сама подсказала мне такую идею, я бы, наверное, никогда не додумалась… Где она? – Нати оглянулась на дверь, на Хуана, стоявшего с профессионально застывшим лицом «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». – Мне нужно с ней поговорить! Я ей покажу, как присваивать чужих кузенов!
Улыбка скользнула в уголках губ украденного кузена.
– Успокойтесь и сядьте. Ее здесь нет.
– А где она?
– Не знаю. Я могу закончить свою историю? – Получив энергичный кивок в качестве согласия, Алонсо продолжил: – Я уже начал склоняться к тому, что действительно случилось чудо… хотя я не очень склонен верить в чудеса. Однажды Хуан заметил, что она подсыпает мне что-то в бокал. Схватил за руку, так сказать. Девица не смогла ответить, что она делает, – попросту все отрицала. Ее заперли, чтобы утром вызвать альгвазила, но к утру она уже исчезла. Прихватив, между прочим, с собой кое-какие ценности. Никто ничего не видел и не слышал. А чему вы улыбаетесь? Радуетесь, что ваша подружка ушла безнаказанной?
Нати поспешно прикусила губу. Перед ее глазами стояла потешная картина, как до зубов вооруженные испанцы с недоумением разглядывают пустую комнату и подсчитывают убытки.
– Пожалуй, да. Я иногда ей просто завидую – Карла, кажется, ничего не боится. Я рядом с ней страшная трусиха.
– Это вы-то? Которая столько времени провела на пиратском судне?
– Н-ну… – осторожно начала Нати, – они называют себя корсарами…
– Корсары, буканьеры, пираты… Все едино!
– Раз наши страны, то есть Англия, Франция и Испания, находятся в состоянии войны, и у Лиса есть каперский патент, они все-таки военнопленные, а не…
– Моя милая кузина! – перебил ее адмирал. – Словоблудие оставьте иезуитам. Las ladrones – разбойники, пираты – остаются таковыми вне зависимости от названия, мира или войны. И разговор с ними во все времена одинаков: виселица или костер!
Ледяной голос, сверкающие гневные глаза… Нати благоразумно не стала продолжать, понадеявшись, что приговор свершится все-таки не завтра. Перевела беседу в шутку:
– А, вы все-таки признали во мне кузину?
Алонсо отпил вина. Глаза его блеснули иронически.
– Еще нет, но, кажется, я все-таки к этому склоняюсь… Просто вы упомянули о том, что Миро как-то поведал мне совсем недавно. Расскажите о своем детстве что-нибудь еще.
Нати вздохнула:
– Святая Мария, неужели экзамены еще не закончены?
– Я очень недоверчив! Итак, продолжайте, я вас внимательно слушаю!
Адмирал привычно глядел в ночь с полным бокалом в руке. Нет, он не пристрастился к местному напитку – контрабандному ямайскому рому, – как и не приобрел новомодной привычки к курению табака. Испанские вина с оказией, а то и по его заказу по-прежнему привозили с родных берегов. Хотя, надо признаться, французские тоже неплохи…
От французских вин мысли самым естественным образом перекинулись на еще одно творение французов – Нати. Ничего не поделаешь, чем бы он ни занимался, решение задачи с неизвестной девушкой не давало ему покоя. Если доказательства первой, Карлы, он счел вескими, то и слова Нати казались ничуть не менее убедительными. Она даже – тут Алонсо улыбнулся – напомнила ему кое-какие забавные эпизоды детства, которые он практически забыл. Однако ее появление… просто фантастическое появление на захваченном пиратском корабле… Что, если эта француженка просто захотела выжить? Что, если они с Карлой в сговоре? Да, но откуда они знают столь многое об их семье?