Существует запись об этих отчетах, поскольку у Терца и его помощников была привычка фиксировать все, что они слышали.
Первое время Люцерн редко прерывал докладчика вопросами — он предоставлял это старым и опытным Хранителям, сам же пытался определить, что их больше всего интересует. По-видимому, он предпочитал сначала послушать и научиться понимать услышанное. Есть доказательства, что одновременно под руководством Терца он изучал прежние отчеты, тщательно сохранявшиеся в отведенных для этого норах.
Когда наконец в конце июля Люцерн начал задавать вопросы, они всегда попадали в точку и свидетельствовали о его прекрасной осведомленности. Те, кого он опрашивал, говорили, что никогда не встречали крота, который лучше схватывал бы самую суть сильных и слабых сторон Слова в кротовьем мире или детали отдельных систем. Даже те, кто посетил эти системы или жил в них, иногда не могли похвалиться такой осведомленностью.
Любопытно и то, что сидимы, особенно старшие, которые привыкли идти легкими путями, не в состоянии были ответить на вопросы, больше всего интересовавшие Люцерна.
Снова и снова мы читаем в записях об отчетах, как Люцерн перебивал какого-нибудь незадачливого сиди-ма: «Мне не нужны догадки или ответы, которые, по твоему мнению, нам бы хотелось услышать. Мне нужны факты, факты и еще раз факты». И затем опять, с раздражением: «Крот, ты попусту отнимаешь у нас время. Мы не можем строить свой поход на предположениях. Сколько дней потребуется, чтобы добраться из одной системы в другую при хорошей погоде? И сколько при плохой?»
Люцерн вместе с Терцем и Клаудером, всегда находившимися при нем, особенно интересовался числом гвардейцев и числом последователей Камня в разных системах, распространением болезней среди кротов Слова или тем, что казалось пустяками раздосадованным сидимам, например безопасностью и удобством маршрутов, количеством кротов в том или ином месте и даже диалектами, а также структурой почвы и наличием червей.
Часто сидимы бывали обескуражены подобными вопросами и не знали, что отвечать. В общем, вскоре Люцерн превратил опрос сидимов в суровое испытание. У многих после этого не оставалось сомнений, что у них нет никаких шансов на успех в грядущем походе. Другие, напротив, демонстрировали свой ум и находчивость. Казалось, им недоставало именно такого вождя, чтобы раскрылись их возможности служить Слову.
Новым сидимам дали ясно понять, что, когда они вернутся с отчетами, им следует ожидать подробного опроса и подготовить ответы, не ограничивающиеся бодрыми утверждениями, что Законы Слова соблюдаются.
К началу августа Люцерн и его советники узнали достаточно, чтобы разработать предварительный план великого похода.
Во-первых, несмотря на беспощадность, проявленную в свое время Хенбейн на юге, и эффективность, с которой во всех крупных системах были внедрены элдрены и гвардейцы, вера в Камень не умерла, а лишь затаилась. Надо отметить, что иногда к ней проявляли терпимость. В трех Древних Системах из семи — а именно в Роллрайте, Данктоне и Файфилде — Камень жил в сердцах кротов и вера в него укреплялась. Только в Эйвбери ее, по-видимому, вырвали с корнем.
Движение последователей Камня подтолкнула вера, широко распространившаяся с весны, хотя и не подтвержденная фактами,— вера в то, что пришел Крот Камня. Существовал ли такой крот в действительности, было спорным вопросом: отчеты, полученные Люцерном, были весьма противоречивыми. В целом преобладало мнение, что этот крот живет или родился в беспокойной системе Данктонского Леса.
Однако если события в этих областях давали повод для беспокойства, то все, происходившее к западу от них, было уже прямым нарушением закона. По-видимому, Люцерну известно было имя Алдера, бывшего гвардейца, который взял на себя военное командование в Шибоде. В июле они с Клаудером узнали еще об одном великом кроте из тех мест — Тредфахе из Тин-и-Бедва. Ни в одном отчете последователей Слова не говорилось, что они его видели, но, судя по случайным фразам захваченных сторонников Камня, было очевидно, что у мятежников Пограничья Тредфах пользуется влиянием.
Даже кое-где к северу от Верна открыто отвергали Слово и отклоняли попытки направить их на путь истинный.
— Они упорствуют в своей привязанности к Камню, поскольку их система была основана задолго до прихода Слова,— докладывал один из новых сидимов Люцерну.
— Ты знаешь эти системы? — спросил Люцерн Терца.
— Их обсуждали Хранители в прежние времена, — осторожно ответил Двенадцатый Хранитель, — но сочли, что они недостойны особого внимания. Мы не можем контролировать каждую систему. Когда Рибблсдейл отошел к Слову, посчитали, что эти немногочисленные системы к западу от него не нужны для нас.
— Ну так как? — повернулся Люцерн к молодому сидиму.— А сейчас они достойны внимания?
Крот в замешательстве переводил взгляд с будущего Господина на Терца, не желая оказаться между двумя огнями.
— Говори правду, крот, — мягко произнес Люцерн, улыбаясь. — Я все равно узнаю, если ты покривишь душой.
— Возможно, когда-то они и не были достойны, — ответил сидим, — но, кажется, зараза их веры распространяется сейчас в системе самого Рибблсдейла.
— Разве элдрены не послали гвардейцев, чтобы предостеречь заблудших и наставить их на путь истинный?
— Послали, но безрезультатно. Я тоже их посетил.
— Хорошо, очень хорошо, — одобрил Люцерн. — Никто из этих кротов не причинил тебе вреда?
— Мне не угрожали, но...
— Они не хотели внимать Слову?
— Они вежливо выслушали меня и сказали, что я «заблуждаюсь». Я спросил, какова их вера, и вот все, что они сказали: «Слова не тронут твое сердце. Поживи с нами, и тогда узнаешь». Я пригрозил им местью Слова, если они будут ходить в Рибблсдейл с разговорами о Камне. Они сказали, что не ходят туда. Сказали, что ни один крот не должен распространять веру, включая веру в Слово. Я сказал, что Слово есть. Они ответили: «Может быть». Эти кроты ни разу мне не угрожали, хотя я слышал от гвардейца, побывавшего там, что применять против них силу не рекомендуется. Я спросил их об этом, и...
Терц бросил на Люцерна довольный взгляд — отчет положительно ему нравился.
— ...и они сказали, что никогда намеренно никого бы не убили и не позволили бы другому. По этой причине они и сопротивляются атакам. Вначале гвардейцы попробовали применить против них силу, поэтому одному из кротов пришлось их остановить.
— Одному из этих кротов? — переспросил Люцерн.
— Да, — невозмутимо произнес сидим. — Он один остановил восьмерых гвардейцев.
— Убил их?
Сидим отрицательно покачал головой:
— Вывел их из строя.
После такого исключительного отчета воцарилась тишина.
— Это случалось уже раз, — продолжал сидим. — Насколько я понимаю, первое, что делают новые элдрены в Рибблсдейле,— пытаются заставить этих кротов пройти Искупление, но это еще ни разу никому не удалось.
— Как название этой непокорной системы? — спросил Люцерн.
— Маллерстанг, — ответил сидим.
— Ты мне еще расскажешь о ней, — сказал Люцерн. — Но не сейчас... Ты молодец. Мы еще побеседуем об этом Маллерстанге.
Но вероятно, самым известным примером успешного сопротивления был Биченхилл, который никак не удавалось подавить. Ставший легендарным мятежник Сквизбелли возглавлял там борьбу с грайками, гвардейцами и сидимами, которые отваживались сунуть нос в его земли. Несомненно, это была система Камня. В отличие от кротов Маллерстанга, обитатели Биченхилла готовы были убивать, чтобы защитить свои ошибочные убеждения.
Таково было в общих чертах положение дел с оппозицией Слову, с которым Люцерн ознакомился к разгару лета, в августе. Одновременно он собрал много сведений об отдельных сидимах и элдренах и начал планировать, кому брать разболтанные системы, а кому отправляться на поддержку туда, где не хватало своих сторонников.
— «Разболтанные» — вот подходящее слово, Терц. Разболтанные, — сказал как-то Люцерн. — Большинство систем принадлежит Слову, над ними не нависла физическая угроза Камня. Те же, где господствует Камень, всего лишь пограничные области, такие как запад и Биченхилл, где мы их сдерживаем. Но... Зараза легко распространяется. Победа моей матери в этой кампании не была завершена. Обучение юного сидима завершает строгий Хранитель-Наставник, и мы будем таким Хранителем-Наставником для кротовьего мира и очистим его от вредных идей! Я не потерплю вседозволенности и расхлябанности... Мы вольем свежие силы в гвардию главных систем и дадим элдренам власть, чтобы принудить мятежников к Искуплению.
Но пожалуй, больше всего его тревожил Вайр в Бакленде, все еще остававшемся твердыней на юге. Вайр получил власть при Хенбейн, но отчеты о нем были теперь весьма противоречивы. В свое время он, несомненно, был сильным и решительным кротом, но с весны подхватил какую-то заразу и утратил доверие некоторых кротов в Бакленде. Поступали сообщения о возрастающем беспокойстве в системах к югу от Данктонского Леса. Однако сведения эти были отрывочными и слишком неопределенными, а потому Люцерн не мог решить, что именно следует там предпринять.
— Ясно одно, — заявил он Терцу. — Мы знаем достаточно, чтобы не сомневаться — пришла пора начать поход против Камня, но в то же время нам известно слишком мало деталей, поэтому можно планировать лишь общую стратегию... Я должен знать больше. Мне нужны факты. Я должен знать, где атаковать в первую очередь, куда нанести самый сильный удар и где слабое место у веры последователей Камня.
Терц согласился.
— Наши сидимы научатся собирать информацию, — сказал он.
— И квалифицированнее излагать ее! — перебил Люцерн.— Но для этого нам нужно перенести свой центр на юг.
— Именно это всегда говорил Господин Рун, — подхватил Терц. — Причем в такую систему, до которой легко добраться и с севера, и с юга.
— И расположенную так, чтобы удобно было начать кампанию против западной части кротовьего мира,— добавил Клаудер. — Мне не нравятся отчеты с Пограничья, а также то, что мы опять потеряли свои позиции и Шибоде. Однако... прошло много времени с тех пор, как мы провели кампанию, и придется кое-чему поучиться. Что случилось с Рекином, командующим при Хенбейн?