– Уважаемый…
Демонстративная вежливость Ири начинала действовать Ше-Киуно на нервы. Достаточно в начале разговора один, ну в крайнем случае два раза обратиться к человеку «уважаемый», чтобы тем самым засвидетельствовать ему свое почтение. После этого считается вполне приличным обращаться к человеку просто по имени. Или Ше-Киуно не представился случайным знакомым?
Мейт презрительно фыркнула и схватила с подноса новую бутылку бальке. С чего бы вдруг? Не понравилась та подчеркнутая вежливость, с которой обращался к Ше-Киуно Ири, или то, что Ани не отвечал на вопросы? Ше-Киуно успел обратить внимание на недовольный взгляд, быстро брошенный Ири в сторону девушки. Та ничего не заметила – запрокинув голову, пила бальке из бутылки.
– Ты, уважаемый, – снова обратился к Ше-Киуно Ири, – пригласил нас сюда, чтобы посмотреть на танцующих. Ты уверял, что, глядя на них, можно представить, как выглядят призраки Ночи.
– Да?… – чтобы скрыть растерянность, Ше-Киуно двумя глотками допил брог-сим-сок, остававшийся в стакане, и вытер губы салфеткой.
Он и в самом деле давно уже подмечал сходство между кажущимися абсолютно хаотичными, не подчиняющимися никаким законам и правилам перемещениями темных фигур на подсвеченном снизу танцполе и тем, как, таясь в глубокой тени, крадутся вдоль стен следящие за ним призраки Ночи. Но никому, никому и никогда он об этом не рассказывал. В самом деле, он же не сумасшедший, Ани прекрасно понимает, что призраки Ночи – это всего лишь игра воображения. А потому и видят их лишь те, в чьей памяти сохранились воспоминания о том, как выглядят дома, улицы и идущие по ним люди при свете Дня. Ночью все становится другим. Отсюда и призраки. Сидят, притаившись во тьме, только и ждут момента, чтобы наброситься и вцепиться в глотку. Нигде и никогда нельзя терять бдительности. Если, конечно, хочешь дожить до рассвета. Нет, определенно призраки Ночи были не той темой, которую допустимо обсуждать с незнакомыми людьми. Слишком много неопределенности.
Ири оттолкнулся ногами от пола и вместе со стулом развернулся в сторону освещенного круга для танцев. Минуты две он наблюдал за танцующими, после чего вдохновенно изрек:
– Призраки Ночи – проклятие Кен-Ове! – и отсалютовал стаканом с бальке. Наверное, самому себе. – Я никогда не видел призрака Ночи, – доверительным тоном сообщил он Ше-Киуно.
– Поздравляю, – буркнул в ответ Ани.
– Говорят, призраков видят только те, кто родился Днем.
Ше-Киуно молча развел руками: ему нечего было сказать.
– Но это не значит, что у тех, кто родился Ночью, нет своих призраков. Они просто их не видят.
А это было уже интересное заявление!
– У тебя тоже есть свой призрак? – спросил Ири.
– Кончайте чепуху молоть! – громко, значительно громче, чем было необходимо, заявила Мейт. Чем обратила на себя внимание людей, сидевших за соседними столиками.
Ири сделал вид, что не услышал нервной реплики Мейт.
– В повседневной жизни он тебе не мешает, уважаемый? – задал он новый вопрос.
– Кто? – уточнил Ше-Киуно.
– Твой призрак.
– А кто тебе сказал, что он у меня есть?
– Ну как же… – Ири улыбнулся и покачал головой, вроде как призывая собеседника быть более откровенным. – Ты ведь пригласил нас сюда…
– Я пригласил вас сюда, чтобы показать, как танцуют студенты Государственной студии искусств, – кивок в сторону танцпола, язвительная усмешка на губах. – Ты сам-то не танцуешь?
– Я? – Ири растерянно посмотрел на Мейт.
– Он не танцует, – ответила девушка.
– А ты? – спросил у нее Ани.
– Мне все это давно уже надоело. – Презрительная гримаса и взмах рукой, сводящий к дурацкому определению «все» целый мир.
Дамочка стремилась показать свою независимость, но оборачивалось это демонстрацией собственной глупости.
– Тебя тоже преследуют призраки Ночи? – спросил Ше-Киуно.
– Вот еще! – тряхнула рыжей гривой Мейт. – У меня с головой все в порядке!
– Тогда зачем тебе схороник?
Девушка схватилась рукой за расстегнутый воротник.
Ше-Киуно довольно улыбнулся. Выходит, он угадал, на тонком белом шнурке, что приметил он на шее Мейт, висел именно схороник.
– Великолепно! – Ири сделал вид, что хлопает в ладоши. С выражением недоумения на лице. – Блестяще, уважаемый!
Ше-Киуно взял с подноса стакан с синим брог-сим-соком, сделал два больших глотка, поставил стакан перед собой и подхватил из розетки щепоть соленых шариков. Ани удалось перехватить инициативу, и теперь ему становилось интересно, как будут развиваться дальнейшие события.
Мейт двумя пальцами стянула на шее воротник рубашки и зло посмотрела на Ше-Киуно.
– Ты веришь, что схороник спасет тебя от призраков Ночи? – спросил Ше-Киуно, дабы удвоить свое преимущество.
Глаза Мейт недобро сузились, губы слились в тонкую полоску, похожую на сделанный одним взмахом бритвы идеальный разрез, крылья носа напряглись. Судя по всему, следовало ожидать эмоционального взрыва. Ше-Киуно даже странно стало, что она молчит, – чего ждать-то? Не иначе как музыкальной поддержки?
Не менее интересной оказалась и реакция Ири. Коротышка вначале дернулся в сторону Мейт, даже руку протянул, как будто собираясь остановить, предостеречь от резких высказываний, а если потребуется, то и рот заткнуть. Затем, уяснив, что здесь все тихо, по крайней мере до некоторых пор, снова повернулся к Ше-Киуно все с той же целлулоидной улыбкой, которую хотелось немедленно отодрать, скомкать и кинуть под стол.
– Это просто украшение. – Двумя указательными пальцами Ири нарисовал в воздухе круг, который, по-видимому, должен был изображать шнурок с подвешенным на нем схороником. – Ты, конечно, понимаешь, уважаемый? Женщины любят украшения. Ведь так? – Взгляд в сторону Мейт в надежде, что она хотя бы кивнет в знак согласия. – Покажи нам свой схороник, Мейт.
Ше-Киуно удивило то, что голос Ири, когда он обратился к своей подруге, не был умоляющим. Ири не просил, а приказывал. Он блестяще играл интонациями. Голос звучал почти так же, как всегда, лишь едва уловимые обертоны придавали ему повелительную окраску. И этого оказалось достаточно. Мейт медленно, как будто через силу, разжала пальцы, удерживающие воротник, подцепила указательным белый шнурок и потянула его вверх.
– Мне это неинтересно, – покачал головой Ше-Киуно.
Происходящее напоминало ему стриптиз, исполняемый не за деньги даже, а по принуждению. Противно.
Из-под воротника выскользнула прозрачная пластиковая капелька с золотистой искоркой внутри.
– Это подарок, – почти не разжимая губ, выдавила Мейт.
– Называется «Свет Завтрашнего Дня», – добавил Ири. – Правда, симпатично?
– Мило, – не стал спорить Ше-Киуно. – Однако у вашей спутницы имеется куда более интересное украшение.
– Ты об этом? – Ири небрежно скользнул пальцем по кольцу на шее Мейт. – Носить кольцо на шее… – Коротышка презрительно сморщил нос и весьма выразительно фыркнул. – На мой взгляд слишком уж экстравагантно.
– Понимал бы что, – прошипела в ответ девушка.
Ше-Киуно улыбнулся: того и гляди, дородная девица оттаскает своего худосочного кавалера за вихры. Хотя какие уж там вихры – жиденькие волосенки, едва-едва череп прикрывают.
– Шейные кольца носили наши предки еще до Первого великого затемнения. Причем не только женщины, но и мужчины. В последнее время, как я заметил, старинные украшения вновь входят в моду. Естественно, чем вещь древнее, тем выше она ценится. Появилась целая индустрия изготовления подделок, имитирующих старинные изделия. Некоторые выполнены столь искусно, что даже специалист не сразу может отличить их от настоящих.
– Мое кольцо подлинное, – с вызовом вскинула подбородок Мейт. – Оно досталось мне в наследство от бабки. А та получила его от своей матери. Это кольцо принадлежит нашей семье с незапамятных времен!
– Позволь мне усомниться хотя бы в последнем, – мягко улыбнулся Ше-Киуно. – Даже не взяв твое кольцо в руки, я вижу на нем знаки письменности Кен-Ино.
– Кен-Ино? – Мейт с независимым видом дернула плечом. – Наша семья испокон веков живет в Кен-Ове.
– Именно поэтому я и высказал сомнение в подлинности кольца.
Улыбка Ше-Киуно сделалась снисходительной. Не иначе как дамочка пыталась играть роль ин-прово – аристократки, кичащейся тем, что знает имена всех своих предков вплоть до Первого великого затемнения. Глупость несусветная. Не требовалось обладать глубокой проницательностью, чтобы понять, что девчонка даже имя своей бабки если и вспомнит, то с трудом и не с первого раза. А шейное кольцо скорее всего куплено на барахолке. Хотя, следует признать, на расстоянии оно выглядит вполне достойно. Все портят знаки письменности Кен-Ино. Изготовивший кольцо безвестный ремесленник не иначе как поддался соблазну украсить свое изделие красивыми и непонятными значками, найденными на страницах какого-нибудь исторического справочника. Вот только не подумал он о том, что настоящих шейных колец, изготовленных в Кен-Ино, сохранилось так мало, что стоят они баснословных денег, а все известные экземпляры, подлинность которых была подтверждена экспертами, давным-давно осели в частных коллекциях.
– Ты позволишь? – Ше-Киуно протянул руку. – Мне хотелось бы получше рассмотреть твое кольцо.
Рука Мейт потянулась было к кольцу и вдруг опустилась. Девушка быстро и, как показалось Ше-Киуно, немного испуганно посмотрела на Ири. Коротышка сделал ей едва заметный знак глазами. Мейт расстегнула кольцо и протянула его Ше-Киуно:
– Прошу.
Ани отставил в сторону недопитый стакан и положил кольцо перед собой. Затем он вместе со стулом пододвинулся поближе к столу, поерзал, устраиваясь поудобнее, и аккуратно взял кольцо с двух сторон. Вес кольца вполне соответствовал материалу, из которого оно было сделано. А мастера Ани, однако, недооценил – он не просто воспроизвел на кольце знаки письменности Кен-Ино, а скопировал надпись, имевшуюся на одном из подлинных колец. Для этого нужно было как минимум заглянуть в каталог. Даже с учетом того, что это подделка, вещица не из самых дешевых и куплена явн