— Идти далеко? — лениво поинтересовалась я.
— Нет, это рядом, — улыбнулся Влад.
Он снова за руку вывел меня из столовой и повел вперед по коридору. Два поворота, и мы оказались в широкой галерее, на стенах которой висели портреты в массивных позолоченных рамах.
— Это члены моей семьи, — объяснил муж. — Деды, прадеды, прапрадеды. И бабушки с прабабушками. Это одна из традиций моего рода — украшать галерею изображением себя и своего супруга. Скоро здесь появятся и наши с тобой портреты.
Пока он говорил, я внимательно рассматривали лица людей на старинных картинах. Все они были светловолосы и светлоглазы, и в чертах лица у них было неуловимое сходство.
— Все твои родные — маги воздуха? — спросила я.
— Да.
— Чистокровные?
— Да. В моем роду никогда не было ни драков, ни ундов, ни берендеев. До вчерашнего дня.
Он привлек меня в себе и ласково чмокнул в висок. Я прижалась к нему сильнее, и вдруг мой взгляд остановился на двух картинах, висевших рядом.
На них были изображены мужчина и женщина, по всей видимости, муж и жена. Художник написал эти портреты так, что взгляды супругов были направлены не на зрителя, а чуть в сторону. При этом создавалось впечатление, что они глядят исключительно друг на друга. Во взгляде каждого из них была такая нежность, такое обожание, что у меня по коже побежали мурашки.
Мужчина был высок и худощав, черты его лица — правильными и резкими, а поза выражала решимость и этакую готовность к действию. Мне подумалось, что этот человек, должно быть, всю свою жизнь провел в постоянном движении. И только любовь к супруге заставляла его немного сбавлять обороты в вечном беге и вечной спешке.
Его жена, к слову, была совсем другой. Невысокая и нежная, она создавала впечатление тихого домашнего человека. Рядом с ней, наверное, становилось очень спокойно и уютно. У нее были длинные прямые волосы и такие знакомые, тонкие красиво очерченные губы…
— Это твои родители? — спросила я у мужа.
Он молча кивнул.
Пару минут мы в тишине рассматривали портреты Лавра и его жены.
Я отметила, что черты лица мой воздушника взял от матери, а вот худощавая подтянутая фигура и осанка у него явно от отца.
— Я их почти не помню, — вдруг произнес Влад. — Иногда, правда, в памяти всплывают отдельные картины из детства с их участием. Как я купаюсь в реке, а меня держат сильные мужские руки. Или как я глажу по голове большую лохматую собаку, а потом вдруг вижу испуганные мамины глаза…
— А я своего отца никогда вживую не видела, — тихо сказала я. — Только портрет. Один раз.
— А он вообще знает, что у него есть дочери?
— Нет, — усмехнулась я. — Откуда? Ему никто об этом не рассказывал.
Причину и историю своего появления на свет мы с Еленой знали всегда. Мать никогда не скрывала кто наш отец, но познакомиться с ним нам так и не довелось.
Дело в том, что после того, как одиннадцать стихийников берендеев отдали свои силы и жизни для восстановления магического равновесия Солары, Варвара столкнулась с серьезной проблемой. Оказалось, что последней берендейке очень тяжело контролировать всю силу матери-земли. Когда волшебников много, этот процесс проходит незаметно для них самих, а когда волшебница одна, на правильную циркуляцию потоков магии и виты приходится тратить и физические силы. Варваре нужны были помощники, а получить их можно было только одним способом — родить.
На самом деле, желающих стать отцом будущих берендеев оказалось пруд пруди — во-первых, мать всегда была очень красива, а во-вторых, в то время каждый понимал значимость магов земли для поддержания всеобщего равновесия.
Вот только Варваре перспектива превратиться в этакую свиноматку, производящую на свет берендеев, совсем не понравилась. Она, как и любая девушка, мечтала о любви и детей хотела родить исключительно от возлюбленного, но уж никак не от мужчины, навязанного ей со стороны. Спорить с мамой очень тяжело — не тот у нее характер, чтобы идти у кого-либо на поводу. Поэтому процесс выбора партнера у нее затянулся. Дед Касьян рассказывал, что в то время вокруг нашего терема мужики табунами ходили, и все с дорогими подарками и предложением руки и сердца. Но Варваре ни один из них не приглянулся. А потом она встретила нашего отца.
В стольном городе до сих пор ходят истории о том, как много лет назад молодой боярин Еремей — родной племянник царя Борислава, во время охоты в царских лесах отбился от своих друзей и прислужников, выехал на берег никому не известного ручья и повстречал там девушку необыкновенной красоты. Общался он с красавицей не долго — всего несколько минут, а потом она ушла в чащу. Несколько дней подряд боярин приезжал в этот лес — искал незнакомку, запавшую ему в душу. А потом вдруг исчез.
Две недели царские стражники искали Еремея, а однажды утром нашли спящим на траве у ворот его собственного дома. После того, как боярина разбудили, он рассказал, что все четырнадцать дней провел в чудесном тереме лесной красавицы. Правда, воспоминания его были отрывочны и размыты, да и дорогу к волшебному терему он вспомнить никак не мог, поэтому слуги и домочадцы решили, что все это Еремею приснилось, а о том, где пропадал на самом деле, он не помнит, потому что сильно ударился головой.
Зато в том самом волшебном лесном тереме спустя положенные девять месяцев появились на свет мы с сестрой.
Несмотря на то, что Варвара, наконец, стала матерью, поток желающих заполучить ее в жены не иссяк. Ни одного из кандидатов в женихи вовсе не смущало, что у хранительницы Калинова моста теперь есть дети, однако мама замуж так и не вышла. Некоторые ее воздыхатели, вроде драка дяди Гриши, до сих пор обивают порог нашего дома, правда, уже в качестве друзей семьи.
Когда мы с Еленой подросли, конечно же, стали спрашивать у мамы об отце. Рассказывала она о нем неохотно и с некоторой болью в голосе. Однажды, правда, показала нам портрет — застывшее изображение с переговорного блюдца. Честно говоря, лицо папы я помню плохо, ведь мне тогда было всего пять лет. Единственным, что твердо врезалось в память, были его густые белокурые волосы — совсем, как у Елены.
Пару раз мы с сестрой заставали мать за рассматриванием этого портрета, а однажды, она при нашем появлении быстро отключила переговорное блюдце, через которое явно наблюдала за каким-то мужчиной.
Однажды я спросила у неё, почему она не вышла за отца замуж.
— Как ты себе это представляешь? — грустно ответила Варвара. — Вряд ли бы ему понравилось, что его, родовитого боярина, безродная девка использовала, как племенного жеребца. А признайся я, что я — магичка, он бы бежал от меня без оглядки. Сама знаешь, после войны и эпидемии простой люд чародеев боится и недолюбливает.
Хоть меня и сестру воспитывала мать, нельзя сказать, что нам не хватало мужского внимания, наоборот, каждый из «друзей семьи» общался с нами и с большим удовольствием играл. Но, конечно же, все это было не то. Маленьким девочкам нужен папа, а папы не имелось.
Когда мы выросли, то в какой-то момент заинтересовались дальнейшей судьбой отца. Через Валериэля выяснили, что Еремей верно служит при дворе своего венценосного двоюродного брата Борислава Второго, и живет тихим бездетным холостяком. Знакомиться с ним мать нам строго запретила, мол, пусть он до конца жизни считает встречу с берендейкой старым волшебным сном…
Следующие две недели я провела, купаясь в любви, нежности и заботе. С Владом мне было так спокойно и хорошо, что я не уставала благодарить небеса за такого чудесного мужа.
Как и положено молодожёнам первые дни мы большей частью проводили в постели. Причем супруг так выматывал меня своей страстью, что после нее я некоторое время попросту не могла пошевелиться.
А ещё он постоянно смешил меня и баловал. С улыбкой спешил исполнить любую мою просьбу. Даже если она могла иметь плохие последствия. Так, на третий день после свадьбы, немного придя в себя от водоворота событий, я спросила у своего воздушника можно ли как-то сообщить моим родным, что я жива и здорова, ведь они наверняка очень обо мне беспокоятся.
— Это чревато, Василек, — задумчиво ответил мне супруг. — Любая весточка, оправленная из этого замка, может помочь магам Совета отыскать наше убежище. Конечно, рано или поздно они все равно его найдут, но мне очень хочется хотя бы немного пожить с тобой спокойной жизнью. Но раз тебе очень хочется… Я могу передать послание ветром. Только выбери кому.
— Елене, — решила я после недолгого раздумья. — Она и матери от меня привет передаст, и отследить твой ветер не сумеет.
Мое желание было исполнено незамедлительно. Я просто сказала вслух несколько слов — что у меня все замечательно, я нахожусь рядом с любимым человеком и вполне довольна жизнью, что волноваться за меня не нужно, и в скором времени все мы обязательно увидимся. Едва произнесла последнее слово, как мое послание каким-то невероятным образом стало почти осязаемым, а потом стремительно умчалось вдаль.
Влад сразу предупредил, что ответа мне ждать не стоит — общаться таким образом могут только маги воздуха, а в Лихолесье таковых нет.
Меня это, к слову, не сильно расстроило. Главное, родные знают — я в порядке, а поговорить мы сможем и при личной встрече.
Однако время шло, а визитеры нас по-прежнему не беспокоили. Из-за этого я тоже особо не переживала — Влад прав, нужно дорожить каждым днем, который мы проводим вместе. Хотя, конечно, было странно, что мама до сих пор не появилась на пороге нашего замка.
Впрочем, забивать себе голову подобными размышлениями было некогда — Влад не давал мне скучать ни минуты.
Мы бродили по бесчисленным коридорам замка, любовались звездами с одной из замковых башен, рассматривали в библиотеке картинки с изображением чужеземных городов — планировали куда отправимся в путешествие, после того, как разрешится ситуация с моим похищением и скоропалительной свадьбой.
А еще, как и обещала, я взялась помогать мужу в его мастерской. Поначалу Влад скептически отнёсся к моему энтузиазму и позволял работать лишь в «соларской» части лаборатории среди толчёных трав и котлов. Однако, убедившись в том, что со склянками и порошками я управляюсь умело и аккуратно, пригласил в комнату, где стояли земные анализаторы.