По сути, вся работа, которую муж вел в лаборатории, сводилась к тому, что он исследовал свойства уже готовых медицинских препаратов, усиливал их или перерабатывал по-своему, используя магию. Из увиденного я сделала вывод — в фармацевтике Влад, конечно, силен, но (зачем скромничать?) я сильнее.
— Посмотри, пожалуйста, чего здесь не хватает, — однажды попросил меня муж, после того, как почти двадцать минут проверял на своих приборах какую-то прозрачную жидкость. — У нее по всем показателям — норма, а действие при этом ослабленное.
— А что это такое? — поинтересовалась я, отвлекаясь от своих пробирок.
— Антигистаминка.
— Магически усиленная?
— Да.
Я подошла к Владу, всмотрелась в склянку с жидкостью.
— Добавь еще настоя яснотки. Немного, одной капли будет достаточно.
— Яснотки? — удивился Влад. — А почему?
— Потому что не хватает именно её.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу, — пожала я плечами.
— Где? В энергополе препарата?
— Нет, в самой структуре.
Муж уставился на меня изумленными глазами.
— То есть, как видишь?..
— Влад, я берендейка, — улыбнулась ему. — При желании я могу увидеть точную структуру любого вещества, в котором есть хотя бы малая частица того, что родилось и выросло на земле. Так что добавляй в свою смесь каплю яснотки и не сомневайся.
— Я уже говорил, что мне повезло с женой? — улыбнулся в ответ Влад…
Вообще, возиться в лабораториях мне всегда нравилось. Однако, в мастерской мужа я проводила не больше двух часов в день — почему-то очень быстро уставала. Просто в какой-то момент мне становилось труднее дышать, появлялась слабость и начинали сами собой закрываться глаза. Видя изменения в моем состоянии, Влад тут же накладывал стазис на незаконченную работу и выводил из подвала в замковый садик — на свежий воздух.
Когда такая ситуация повторилась во второй раз, муж попытался было убедить меня совсем прекратить работу, раз уж в лаборатории мне становится нехорошо, но я категорически отказалась и долго доказывала ему, что виной всему пагубное влияние горного климата, который мне почему-то категорически не подходит. Муж моим уговорам уступил, взяв, правда, обещание ограничить время пребывания среди его колб и пробирок.
И пообещав в свою очередь, что в скором будущем мы переедем куда-нибудь на равнину.
Пока же мы жили в горах, и приступы слабости стали появляться все чаще и чаще.
Я заметила, что на улице мне значительно легче, поэтому те несколько часов, которые муж проводил за бумагами своей земной фармкомпании, я занималась благоустройством маленького замкового сада.
— Зачем это тебе? — удивился Влад, когда я заявила, что хочу вырастить там что-нибудь красивое. — На нашем утесе растет только скудная травка. Вырастить что-то другое очень тяжело.
— Я все-таки попробую, — подмигнула я ему.
Через пару дней мой воздушник очень удивился, когда во дворе его дома появились газоны с густой шёлковой травой и клумбы с пышными цветами.
Словом, две послесвадебные недели мы провели хоть и в полной изоляции, но очень счастливо.
Разве что пресловутые приступы слабости портили мне мое чудесное настроение. В какой-то момент я обратила внимание на то, что недомогание чаще всего появляется именно в подвале замка, а на верхних этажах или в башнях я чувствую себя значительно лучше и работоспособность моя гораздо выше.
Так, может быть, горный воздух здесь вовсе не при чем, а виной всему что-то другое, на что я плохо реагирую?
Спрашивать у мужа, не держит ли он в подвале что-нибудь, кроме лаборатории, я пока не стала. Решила все разузнать сама.
На следующий же день, закончив свои дела в мастерской и оставив Влада заниматься там бумажной работой, я, неторопливо и прислушиваясь к себе, пошла вперёд по подвальному коридору. Мой расчёт был прост: если здесь действительно находится что-то, что тянет из меня силы, то найти его не составит особого труда — рядом с этой штукой мне должно стать особенно худо. Впрочем, доводить себя до обморочного состояния я тоже не планировала — почувствую себя плохо и сразу поверну назад, а потом уж подробненько расспрошу супруга о том, что именно он прячет рядом со своей лабораторией.
В первые пять минут моей «прогулки» ничего особенного не происходило, чувствовала я себя нехорошо, но терпимо. Однако, стоило свернуть в один из попавшихся мне коридоров, как у меня бешено заколотилось сердце, затошнило, а перед глазами поплыли разноцветные круги.
— Влад! — хрипло вскрикнула я.
И упала на холодный пол.
Моя реальность превратилась в мутное озеро, которое медленно качало меня на своих волнах.
Тело я почти не ощущала, хотя краешком сознания понимала — я еще жива, но нахожусь в состоянии этакого полузабытья и совершенно не имею сил, чтобы из него вырваться.
Я чувствовала, как меня подняли с пола и куда-то понесли. Затем опустили на что-то жесткое, но при этом очень удобное и будто бы укутали теплым невесомым одеялом.
— Все будет хорошо, моя нежность, — словно издалека услышала я голос своего мужа. — Потерпи немного…
А потом озеро вдруг превратилась в кисель, а я в муху, которая завязла в его липкой жиже. Все мысли куда-то пропали, а тело внезапно оказалось легким, как пушинка.
Время же стало тягучим и тянулось, тянулось, тянулось… Сколько я провела в этом тягучем киселе? День? Месяц? Год? Столетие?..
Поначалу еще слышала, как где-то далеко-далеко скрипит дверь или хлопает окно, чувствовала, как кто-то нежно гладит меня по щеке и невесомо касается губ, но потом все это исчезло, и наступила тишина.
Я ощущала, как погружаюсь все ниже и ниже, как постепенно начинаю растворяться в вязком мутном озере, становлюсь его частью.
На краю сонного сознания скреблась мысль, что все это жутко неправильно, однако отреагировать на нее я не могла, и она пропала, как и всё остальное.
Один Бог знает, чем бы все кончилось, как вдруг неведомая сила, будто чья-то рука, выдернула меня из киселя и швырнула на берег.
Это было похоже на удар током. Только била меня магия. И вита. Много, целый водопад живительной силы земли в какой-то момент обрушился на мое тело.
Страшная боль буквально подбросила вверх — ожили онемевшие мышцы, побежала по венам застывшая кровь. Кислород огнем опалил легкие, а из горла вырвался невнятный хрип. Господи, я что же, все это время не дышала?..
Распахнула глаза, и тут же их зажмурила — свет резанул не хуже ножа. Так, наверное, чувствует себя младенец, извлеченный из утробы матери — больно, ярко, беспомощно.
Дождавшись, когда немного утихнет боль, потоком несущаяся по всему моему телу, я вдруг осознала, что, почему-то нахожусь на свежем воздухе. А вернее, лежу на земле — еще теплой, но с уже ощутимым осенним холодком. И, судя по тому, что и земля, и весь окружающий воздух буквально сочатся магической силой, принадлежат они явно не Соларе.
— Очнулась? Господи, очнулась!
— Васенька! Василиса, ты нас слышишь?
С трудом сфокусировала взгляд. И увидела склонившиеся надо мной лица Валериэля и дяди Гриши. Бледные и очень испуганные.
— Васенька, милая, не молчи, — умоляюще пробормотал драк, легко похлопывая меня по щекам. — Ты слышишь?..
— Слышу, — прохрипела ему в ответ. — Где я?
— В безопасности, — с явным облегчением в голосе сказал мне Валериэль. — На Земле.
На Земле?.. И что же я тут делаю?!
Попыталась сесть. Получилось. Причем, на удивление легко. Разве что от перемены положения тела закружилась голова, но через мгновение все прошло.
— Где Влад? — уже более-менее нормальным голосом спросила я у мужчин.
Те переглянулись.
— Надо полагать, у себя дома, — холодно ответил Валерик.
— Я не понимаю…
— А ты погоди понимать, — поспешно сказал дядя Гриша. — Приди сначала в себя. Сейчас мы тебя поднимем, отнесем в дом, накормим…
— Я никуда не пойду, пока вы мне все объясните! — воскликнула я. — Что с Владом? Почему я на Земле? Что вообще произошло?!
Они снова переглянулись.
— Ты едва не умерла, Василиса, — уже серьезно сказал Горын Годинович. — Еще немного, и можно было бы готовить погребальный костер.
— Мы вовремя успели вытащить тебя из Лаврова логова, — так же серьезно добавил Валериэль. — Твой драгоценный Влад едва тебя не убил.
Что?.. Как?.. Они с ума сошли?!
— Валера. Что ты несешь?
— К сожалению, правду.
— Вы можете говорить со мной серьезно?! Без дурацких шуток?! Как Влад мог меня убить? Это же полный бред! Объясните мне толком, что случилось!
— Покажи ей, — тихо сказал дядя Гриша. — Нам она все равно не поверит.
Валерик кивнул и попросил:
— Вася, дай мне твое зеркало.
— Какое зеркало? — удивилась я.
— Которое лежит в твоем правом кармане.
Я пощупала свою юбку. Точно, есть зеркало. Вернее, зеркальце. Маленькое, дамское, я его всегда с собой ношу. Кажется, его мне как раз Валерик-то и подарил. Очень-очень давно.
Вынула зеркало из кармана, протянула Валериэлю. Тот сделал над ним быстрый пасс рукой и вернул его мне.
— На, смотри сама. Стекло, как известно, не врет.
Эти чары были мне знакомы. Теперь все, что случилось там, где находилось зеркальце, в нем можно увидеть еще раз, как на киноэкране. Даже, если само зеркало было завешано тканью, смотрело в другую сторону или, как у меня, лежало в кармане.
Над прозрачной поверхностью мы склонились все вместе.
Стекло сначала покрылось рябью, а потом начался «фильм».
Вот я падаю на каменный подвальный пол, и из меня плотным потоком начинает исходить вита. Вот прибегает встревоженный Влад, что-то говорит, хлопает меня по щекам. Потом берет на руки и решительно несет по длинному коридору, но почему-то не наверх в нашу спальню, а в соседнюю комнату.
В ней он локтем нажимает на торчащий из стены рычаг, и с потолка на цепях спускается длинный стеклянный ящик с тоненьким матрасом на дне. Влад укладывает меня в этот ящик и движением руки создает вокруг него тепловую сферу. Прямо как для пробирки с вызревающим эликсиром.