После того, как подошла к концу моя учеба, я озаботилась поиском работы. Не то, чтобы она была действительно нужна, деньги у меня имелись, но они, по сути, принадлежали Варваре, а сидеть на шее у матери мне ужасно надоело.
Поэтому я, ради практики, устроилась сначала лаборантом в одну из городских больниц, а потом в крупный медицинский центр. Работы там хватало, однако вся она была скучной до безобразия. Мне, как магичке, не требовались ни приборы, ни долгое время, чтобы разложить на составляющие кровь или мокроту, которые нужно было исследовать. Зато в моем распоряжении оказалась весьма приличная лаборатория. Отгородившись пологом тишины, в ней я могла делать все, что захочу. Собственно, там на свет и появилась «шкурка» — наш совместный с Валериэлем магический эксперимент.
По сути, эти чары представляли собой плотный кокон особенных щитовых иллюзий, в который были вплетены нити волшебства земли и воды. «Шкурка» — плетеный кожаный браслет с голубоватыми камешками, который я теперь всегда носила на запястье правой руки, оставляла мою внешность неизменной, но при этом полностью скрывала магическое начало. Другими словами, пока на мне «шкурка» никто — ни человек, ни зверь, ни сама реальность, не могли отличить меня от обычной земной девушки. Действовало колдовство недолго, всего пару лет, но этого срока мне было вполне достаточно.
Изготовив «шкурку», из медицинского центра я ушла, и почти сразу устроилась исследователем-разработчиком в дочернюю организацию одного крупного частного НИИ. Там работать оказалось гораздо интереснее — компания занималась разработкой инновационных лекарств, поэтому творить можно было широко, не размениваясь на скучные мелочи.
Тамошние проекты захватили меня с головой. Вынырнуть из них пришлось лишь однажды — когда в НИИ появился Владислав Бессмертный.
ГЛАВА 2
… Из мира формул и расчетов я вынырнула только в седьмом часу вечера. Большая часть моих сослуживцев уже разошлась по домам, а на работе остались только копуши, не успевшие вовремя сдать квартальный отчет, и ненормальные фанаты фармацевтики вроде меня, которые не в состоянии завершить трудовой день, пока не сделали все то, что сами себе запланировали. У меня так вообще задумки были наполеоновские — с завтрашнего дня я решила от расчетов перейти непосредственно к экспериментам, поэтому сегодня нужно было закончить все бумажные дела.
Запирая кабинет на ключ, я вдруг подумала, что на удивление спокойно и равнодушно пережила внезапную встречу со своим супругом — весь последующий день занималась делами и ни разу о нем не вспомнила.
Как нарочно, в памяти тут же возник взволнованный взгляд усталых голубых глаз, в уголках которых неожиданно обнаружилась паутинка морщин, исхудавшее лицо, остриженные до плеч волосы, которые раньше были ниже лопаток. Сердце предательски екнуло.
Постороннему человеку Влад, скорее всего, показался бы вполне здоровым и полным сил, я же отчетливо видела, что у воздушника далеко не все чудесно и радужно.
Не знаю как там на самом деле, но лично у меня возникло впечатление, что он находится в каком-то угнетенном душевном состоянии. Так бывает, когда постоянно грызут мрачные мысли, и ты балансируешь на грани затяжной депрессии. Знаю я это мерзкое самочувствие, сама некоторое время назад его переживала.
Конечно, моему женскому самолюбию очень захотелось, чтобы своим нездоровым состоянием Влад был обязан нашему с ним расставанию, однако, здравый смысл тут же напомнил, что с момента этого самого расставания прошло почти пять лет, и рассчитывать на то, что горе-супруг до сих пор его переживает по меньшей мере странно и глупо.
К тому же, это не имеет никакого значения. Вряд ли мы с ним в ближайшее время увидимся. Контракт с Царевым господин Бессмертный подписал, а больше ему в нашем НИИ делать нечего. При условии, конечно, что он чисто по-мужски не заинтересуется девушкой, так похожей на его пропавшую жену.
Вообще, очень велик соблазн взять Владислава за грудки и потребовать развода, однако ужасно не хочется переключаться на семейные (что б их перевернуло!) дрязги, когда на работе так много срочных дел. К тому же на Соларе для этого будет еще много времени.
Дома меня встретил Анатолий.
Он стоял на улице прямо у входной двери и терпеливо ждал, когда я припаркую возле забора машину и справлюсь с заедающим замком на калитке.
— Почему ты не в доме? — спросила я у него. — Ты же знаешь, форточка на кухне всегда открыта.
— Уху! — ответил Анатолий, расправил крылья и полетел к окну.
Валериэль любит шутить, что любой уважающей себя ведьме (а назвать меня иначе, пока я нахожусь на Земле у этого унда, по его же собственным словам, язык не поворачивается) положено иметь дома если не фамильяра, то какого-нибудь особенного домашнего любимца. Ну там, черного кота с противным характером, крупную змею или гигантского скорпиона. У меня же в питомцах филин. Большой такой, пучеглазый.
Впрочем, лично я считаю Толика не домашней зверюшкой, а самым настоящим другом.
Он — птица вольная, в клетках не сидит, летает там, где ему вздумается, и ко мне в гости наведывается хоть и часто, но исключительно по собственному желанию.
Познакомились мы с ним весьма забавным способом. Анатолий, как и положено настоящему мужчине, инициативу знакомства взял на себя. Год назад он просто прилетел из леса, что находится неподалеку от моего дома, и постучал клювом в окно. Я, конечно, удивилась, но необычного посетителя впустила. Едва он прошествовал с улицы на подоконник, сразу просканировала на наличие магии, однако, филин оказался хоть и умным, но самым обыкновенным. А еще голодным. Я тогда угостила его куриным мясом, чем снискала глубочайшее уважение.
С тех пор мы живем вместе. Днем Анатолий прячется у меня на чердаке, вечером встречает с работы, составляет компанию за ужином, прогуливается по дому, гоняет случайных мух по зимнему саду, который я обустроила на закрытой стеклянной веранде, а когда ложусь спать, улетает куда-то по своим делам.
Гостей, к слову, которые периодически посещают мой дом, Толик не любит, встречает их недовольных уханьем. Исключение делает только для Елены — ее посещения сносит терпеливо, не ругается, но в руки не дается.
Кстати, по поводу Елены. Стоило мне переобуться в домашние тапочки и помыть руки, как тихо засвистело переговорное блюдце. Едва его активировала, как на «экране» появилось лицо сестры.
— Опять допоздна на работе сидела? — вместо приветствия проворчала Елена.
— И тебе добрый вечер, — усмехнулась я. — И совсем не допоздна. Дела закончила и сразу домой. Как у тебя дела?
— Нормально, — скривилась она. — Мать снова таскала меня на заседание Совета магов.
— И что?
— И ничего. Все ждут, когда ты вернешься на Солару. Заметь, Вась, я жду больше всех. Я уже сказала маме, что ноги моей на этом сборище похотливых стариканов больше не будет. А она все твердит, что обязана выводить меня в свет.
Да-да, эти «выходы в свет» вот уже год являются непроходящей болью моей сестры. Мать давно нас предупреждала, что по достижению двадцати четырех лет — среднего возраста магической зрелости, одна из нас должна будет наравне с нею самой представлять берендеев в объединенном Совете, в качестве преемницы Варвары и будущей хранительницы Калинова моста. С тех пор, как обнаружилось, что из нас с сестрой магией земли владею только я, на свое место мать прочила именно меня. Однако, учитывая, что с некоторого времени мне приходится жить в другой реальности, «выходить в свет» надлежит Елене.
Так как магии у нее нет, члены совета всерьез мою двойняшку не воспринимают, однако сальными глазенками на нее поглядывают. Пока Варвара не видит. Лену эти взгляды (а также мимика и «случайно» брошенные двусмысленные фразы) изрядно раздражают — у нее свадьба на носу, через несколько месяцев, как раз к зиме, станет она своему любимому Игнатушке законной супругой.
— … ты бы этих великовозрастных развратников быстро осадила, — продолжала между тем сестра. — Вы с мамой это умеете — как глянете, так мужики сразу скромными становятся. Это я — рохля бесхарактерная.
— Не беспокойся. Вернусь, непременно за тебя отомщу.
— Скажешь тоже! Было бы за что мстить. Бог с этими дураками. Расскажи лучше как твои дела.
— Тоже нормально. Весь день заканчивала рассчеты, чтобы завтра со спокойной совестью заняться пробирками. А еще сегодня утром видела Влада.
От этой новости Елена едва не подавилась воздухом.
— Как — Влада?! — воскликнула она. — Какого Влада? Лавровича?
— А какого же еще? — усмехнулась я.
— И?
— И все.
— Васька, ты это брось! Рассказывай подробно: как увиделись, о чем говорили…
— Мы не говорили. Только поздоровались. Его фирма должна была подписать контракт с нашим НИИ на изготовление моих лекарств. Поэтому меня, как главного разработчика, на встречу с ним и пригласили.
— Он тебя узнал? — обеспокоенно спросила сестра.
— Не знаю. Вроде бы нет.
— Уфф, — громко выдохнула она. — А… Как ты отнеслась к вашей встрече?
— Лена, пять лет прошло.
— Да-да, конечно. Все уже быльем поросло.
— Знаешь, поговорить с Владом по душам мне все равно придется. Не на Земле, так дома.
— Лучше дома, — поспешно сказала Елена. — Чем позже, тем лучше. По правде сказать, Василиса, я жутко боюсь, что он снова тебя очарует и куда-нибудь увезет.
— Не переживай, сестричка, — серьезно сказала ей. — С ним я больше никуда не поеду.
Она кивнула и явно о чем-то задумалась.
— Знаешь, что сегодня Толик вычудил? — сказала я, пытаясь переключить ее внимание на другую тему. — Ждал меня с работы на крыльце возле входной двери. Это при том, что никогда возле порога не встречал, только на кухне. А и то и вовсе к самому ужину прилетал.
— Не к добру это, — мрачно ответила Елена. — Сама знаешь, Вась, звери и птицы первыми беду чуют. Если филин твой тебя встречать прилетел, значит, беспокоился, что ты домой можешь не вернуться.