Царев сидел на диванчике для посетителей возле секретарского стола. Его голова была опущена вниз, а пальцами он с какой-то бессильной яростью вцепился в свои густые золотистые волосы. Вся его поза, весь внешний вид выражали явное напряжение, и даже отчаяние.
Как там у народных сказителей? Что, Иванушка, не весел? Что головушку повесил?
— Иван Александрович, — тихо позвала я.
Он вздрогнул, поднял голову.
— А, это вы, Василиса, — чуть хрипло отозвался начальник. — Почему не дома? Уже поздно.
— Задержалась, — пожала я плечами. — У вас что-то случилось?
— Ничего особенного, — усмехнулся Царев, причем усмехнулся так, что стало ясно — у шефа серьезные проблемы.
— Может, вам нужна помощь?
— Боюсь, поможет мне теперь только чудо. Не берите в голову, Василиса. Идите лучше домой.
На самом деле мне стоило прислушаться к его совету. Потому что дела до проблем здешнего начальства мне абсолютно нет. Я вообще в этом мире гость и сравнительно скоро отправлюсь домой. Однако было сейчас в Цареве что-то, что подсказывало — оставлять его одного ни в коем случае нельзя.
Вообще, наш Иванушка, как ласково величают шефа мои коллеги, вполне себе хороший адекватный мужик. Со всеми ведет себя вежливо, задачи ставит выполнимые, претензии выдвигает только по существу. Да сам по себе он очень даже ничего: молодой (лет тридцать, не больше), высокий, спортивный, симпатичный.
К тому же, ему нужно чудо, а я в этом НИИ единственный специалист по чудесам.
Я прошла в приемную, села на диван рядом с Царевым.
— Рассказывайте, — решительно потребовала у него.
Шеф недоверчиво на меня покосился. Потом махнул рукой.
— Да что рассказывать-то? — устало вздохнул он. — Завтра к полудню мне нужно предоставить в Центральное управление какое-нибудь волшебное лекарство. А у меня его, как нетрудно догадаться, нет.
— В смысле — волшебное? — не поняла я.
— В прямом, — грустно улыбнулся Царев. — Вы ведь знаете, Василиса, что наш научный институт входит в состав крупного Исследовательского Центра?
Я кивнула. Конечно, знаю, тут всем это известно. Этот Центр состоит из трех НИИ. Первые два — оборонный и промышленный существуют уже давно и специализируются на разработках нового современного оружия и бытовых новинок. Многие ребята в шутку называют их старшим и средним братом нашего медицинского НИИ, который появился сравнительно недавно, лет пять назад.
— Раз в год в Центральном управлении проходит мини-презентация наших достижений, — продолжил Царев. — На ней мы должны представить свои наиболее удачные проекты с уже готовыми образцами. От того, насколько эти проекты понравятся главе Центра, зависит дальнейшее финансирование каждого НИИ. Конечно, нашему институту со старшими братьями тягаться тяжело. Они то новую взрывчатку продемонстрируют, то какую-нибудь чудо-люстру, которая и светит, и пожар тушит, и песни поет. А что я могу показать на презентации? Таблетки от давления? Крем от ожогов? Мои выступления всегда слушают со снисхождением, Василиса, потому что во главе Центра стоит не ученый, а менеджер, у которого главная задача — получить побольше прибыли.
— Но ведь наши исследования приносят хорошие доходы. Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь. Только сейчас это не имеет значения. В этот раз мне нечего представить на презентации. Проектов у нас, конечно, много, но все они по большому счету не стоят пристального внимания и для презентации не годятся. Я было хотел показать руководству ваши глазные капли, но вы ведь не успеете изготовить их к завтрашнему полудню.
Не успею, конечно. Да и зачем? Есть у меня другая идея…
— Думаю, вашему горю можно помочь, — улыбнулась я.
— Как? — тут же насторожился Царев.
— Дело в том, что у меня дома находится маленькая лаборатория, — начала врать я. — В ней я провожу собственные исследования, так сказать, прорабатываю будущие проекты. Как раз на днях я закончила испытания одного интересного препарата. Если хотите, можете использовать его на вашем собрании.
— А что это за лекарство? — заинтересовался Иван Александрович.
— Волшебное, — хитро улыбнулась ему. — Если вы мне доверитесь, завтра сможете удивить начальника.
— В самом деле? — с некоторой долей скепсиса в голосе удивился Царев. — Скажите хотя бы на что направлено ваше средство.
— На заживление ран. Подойдет?
— Вполне, — с затаенной надеждой кивнул шеф.
— Тогда идите домой и спокойно отдыхайте. А завтра утром приезжайте ко мне за лекарством. Я как раз успею к этому времени подготовить по нему необходимые документы. До полудня вы их изучите и представите на презентации.
— Если ваш препарат действительно так хорош, что понравится гендиректору, я буду вашим вечным должником, Василиса.
— Так уж вечным, — усмехнулась я. — Не торопитесь давать такие громкие обещания. Сначала представьте лекарство публике, а потом поговорим про долги.
… С работы в этот вечер мы оба уходили весьма озадаченные: Царев — вероятностью того, что на грядущем заседании опозорится не так уж и сильно, а я — мыслями о том, как буду документально оформлять свою задумку.
Дома я наскоро поужинала, быстро погладила Толика и приступила к изготовлению препарата.
Собственно, дел тут было всего на пару минут. Вынула из аптечки флакон с перекисью водорода, влила в него немного виты, перелила получившуюся волшебную жидкость в другой пузырек. Вот и все, лекарство готово.
Потом, правда, до двух часов ночи сочиняла формулы, с которыми якобы работала, а вместе с ними длинное описание испытаний моего чудо-препарата.
Царев приехал за «проектом» в девять часов утра. В дом я его приглашать не стала, вынесла папку с бумагами, флешку с готовой презентацией и флакон с измененной перекисью прямо в сад.
— Кодовое название препарата «Живая вода», — сказала я шефу, протягивая результаты своего ночного творчества. — Здесь все нужные документы и фотографии. Вам надо только показать их руководству.
— А как действует эта ваша вода? — поинтересовался Царев, рассматривая прозрачную жидкость на солнце.
— Сейчас покажу, — хитро улыбнулась я.
Взяла лежавшие неподалеку садовые ножницы — грязные, с налипшими на них кусочками листьев и земли — и одним движением распорола ими свою ладонь.
— Василиса! — едва не задохнулся от испуга и удивления Иван Александрович.
Игнорируя льющуюся кровь, я другой рукой забрала у него флакон, откупорила и капнула немного жидкости на свою рану. Та едва слышно зашипела и покрылась характерной белой пеной. Спустя секунду перестала течь кровь, края раны прямо на глазах порозовели, потом стали сходиться, и примерно через минуту от страшного пореза на моей ладони остался только красный рубец. Который, к слову, тоже быстро начал бледнеть.
— Ну как? — спросила я у ошеломленного мужчины.
— Вп-печатляет, — чуть заикаясь, признался он. — Спасибо, Василиса. Сегодня наше НИИ произведет фурор. Размер вашего гонорара обсудим после презентации.
— Слушай, а может зря ты ему лекарство наколдовала? Может, стоило просто погладить его по голове и сказать, что все образуется и будет хорошо?
Лицо сестры на экране переговорника выглядело обеспокоенным.
— Лена, я так не люблю, — ответила ей. — Знаешь, лично меня в трудной ситуации такие слова только бы разозлили. Зачем зря сотрясать воздух, если не можешь помочь? Ну или посоветовать что-нибудь дельное.
Сестра пожала плечами.
— К тому же, — продолжила я, — в тексте презентации четко говорится, что поточное производство «живой воды» невозможно из-за чрезмерной затратности, но зато на основе ее формулы можно изготовить массу других препаратов. И выгодно их продать. В чем проблема-то?
— Ты не боишься, что из-за этого чудо-лекарства тебя опознает Лаврович?
Я устало вздохнула.
— Не боюсь. Хотя бы потому что Влад меня уже опознал. Скажи, сестричка, ты правда думаешь, что мне, вошедшей в силу берендейке, есть чего бояться?
— Но ведь разговаривать с ним ты все-таки не стала.
— Я морально к этому не готова. Пять лет прошло, Лен. Я слишком привыкла к тому, что его рядом со мной больше нет, и совершенно не представляю о чем с ним можно говорить. Бросаться ему на шею я не хочу, а ругаться и обвинять за давностью лет уже бессмысленно. Разве что кольцо нужно снять, но время на это у меня еще будет. Так что, Лена, «живой водой» я к своей персоне привлеку внимание разве что господина Царева, а это, поверь, не так уж страшно.
Елена хитро улыбнулась.
— Вась, у тебя есть портрет этого Царева?
— Был где-то. А что?
— Покажи.
Я пожала плечами и потянулась за своим смартфоном. В прошлом году Петька сфотографировал торжественный момент вручения шефу первого сертификата на изготовление моей радикулитной мази, а потом скинул это фото мне.
Отыскав снимок, я сделала его магическую проекцию и приблизила к переговорному блюдцу.
— Ого! — восхищенно протянула сестра. — Вот это мужчина! Он женат?
— Нет.
— Знаешь, Васятка, присмотрелась бы ты к этому красавчику! У тебя в личной жизни уже давно застой, а тут такой шикарный мужик пропадает!
Насчет того, что мужик именно пропадает, я уверена не была — вряд ли Иванушка ведет целомудренную монашескую жизнь.
В отношении застоя в моей жизни Елена тоже не права. В смысле, нет личной жизни — нет застоя. Просто после того, как я убедилась, что Влад ко мне больше не придет, я с головой погрузилась в работу и больше из нее не выныривала. Мама однажды спросила, не приглянулся ли мне кто-нибудь из коллег или соседей. А я только пожала плечами, потому как ни на кого из них почти не обращала внимания и как мужчин не воспринимала.
— Я серьезно, Вася, — продолжала между тем сестра. — Посмотри в кого ты превратилась! Нельзя же страдать по одному человеку всю жизнь.
— Я по нему не страдаю.
— Тем более. Так что если твой Царев ни кем не занят, занимай его сама. Сейчас для этого самое время.