Зенитка залаяла.
Вольфрамовые снаряды смели вместе с куском бетонного парапета одну голенастую образину. Остальные бишопы распластались по бетону, попрятавшись кто где.
На мгновение на поле боя воцарилось неустойчивое равновесие.
Естественно, я сразу открыл огонь, чтобы помочь нашим.
Но меня ждало разочарование. Боезапас моих «Ирисов» запел романсы все тем же знакомым гаденьким голоском, каким пели и мои финансы накануне выдачи очередной стипендии во дни благословенной кадетской жизни.
Пропущу-ка я кое-то неважное. А продолжу тем, что флуггер Цапко рухнул прямо в центр бетонной площадки на вершине Лиловой Башни – между нашей зениткой и бишопами. Флуггер его, однако, не взорвался и даже не загорелся. Да и площадка, рассчитанная на прием десантно-штурмовых «Лархов» и армированная крест-накрест двутавром, уцелела.
Бишопы, конечно, охренели!
К этому моменту спецназ ягну уже вовсю занимался монтажом некоего агрегата, который, судя по виду, являл собой гибрид кумулятивного заряда небывалой мощности с самодвижущимся термоядерным, а точнее субъядерным, позитронным, фугасом.
Подрыв кумулятивного заряда пробивал брешь во всех горизонтальных перекрытиях башни до самой горловины шахты. А провалившаяся вслед за этим позитронная мина должна была подорваться уже далеко внизу, в шахте, покончив с бригадой Данкана Теса и, само собой, со всей техникой «Френдшип Интерстеллар Девелопмент».
Откуда я все это знаю? Командирская интуиция.
Собственно, Цапко потому и уронил свой флуггер на вершину башни – он попытался перерубить нижней правой плоскостью «Орлана» подрывной заряд ягну, да только малость не рассчитал…
Возможно, другой человек на моем месте в тот миг просто швырнул бы «Орлан» отвесно вниз, на головы бишопам. И погиб смертью героя вместе с исчадиями неласковой ксеноприроды.
Но у меня была Таня, моя единственная, моя прекрасная.
Таня ждала меня. Я поклялся ей, что вернусь и еще много-много раз назову ее «Танюшкиным». Теперь оставалось соответствовать…
Я ввел свой флуггер в фигуру пилотажа «кобра». Мой «Орлан» сперва застыл в воздухе, поднявшись на дыбы. А потом заскользил в этом – невероятном, неудобном для глаз и нашего интуитивного восприятия полета положении – назад и вниз! Что еще невероятней.
Заскользил медленно. Со скоростью только что плавно тронувшегося от платформы поезда.
Я же отключил парсер, а вместе с ним вообще всю бортовую автоматику, чтобы не докучала воплями. И главное, чтобы она не дай бог не включила блокировку какого-нибудь спорного и опасного решения…
Я выпростался из боевого летного скафандра (какое же это все-таки облегчение!), оставшись в легком комбинезоне.
Извлек подарок Сержанта. Те самые «перчатки крутого мужика», которые полагались мне как молоко за вредность – за мой хороший характер.
Когда я надел их, я сразу почувствовал присутствие в моих ладонях неведомой могучей силы, ломоту в висках и нечто вроде щекотки внутри позвоночника.
После чего я решительно щелкнул тумблером механизма покидания машины. Не экстренного покидания, а самого обычного – через нижний люк.
Мой ложемент поехал вниз, прочь из кабины. Сквозь створки раскрывшегося люка носовой стойки шасси.
Таким макаром пилоты сходят из «Орланов» на землю после посадки машины. Ну а мой «Орлан» не стоял на земле, он падал хвостом вперед. Мимо бишопов, копошащихся вокруг своей почти готовой мегабомбы…
Вот я и сошел.
Прямо бишопам на головы.
Так и хотелось сказать: «Привет, народ! Слышал, у вас какие-то планы на нашу шахту?»
Глава 16Джипсы, сэр
Август, 2622 г.
Лиловая Башня
Планета Глагол, система Шиватир
Наивно думать, что сами по себе боевые манихейские перчатки – Хварэна и Аша – давали мне безусловное и абсолютное превосходство над бандой бишопов.
Куда важнее то, что я был не один.
Серега Цапко смог кое-как покинуть руины своего «Орлана» и, размахивая двумя «Нарвалами» из своего НАЗ (благо электромышцы скафандра «Гранит-3» позволяли автоматами именно размахивать!), поливал инопланетян по-македонски.
Также и дельный лейтенант Скрепин, пэвэошник, чью зенитку бишопы, конечно, сожгли, не остался в стороне от зарубы. Он вел огневой бой посредством явно нештатного ручного пулемета.
Ягну вяло огрызались, прикрываясь наскоро сплетенным щитом из своих пресловутых быстротвердеющих соплей.
В общем, их внимание было рассеяно. Только благодаря этому меня не укокошили в ту секунду, когда моя лишенная бронезащиты «Гранита-3» тушка коснулась бетона…
Удивляюсь вот еще чему. Подумайте, дорогие читатели, насколько же непоколебимой была моя вера в перчатки везучего Сержанта, если я ради самой возможности их надеть и тем сделать сюжет, так сказать, сказочным (сраженный моральными качествами богатыря недруг дарит ему волшебный подарок необычайной эффективности) пожертвовал реальной защитой скафандра!
Я уже собирался обрушить вызревший в перчатках летающий огонь на ближайшего бишопа, когда лейтенант-пэвэошник метнул гранату.
Она стукнулась о бетон под нижним краем сплетенного инопланетянами щита и, подпрыгнув, с треском взорвалась. Это переполнило чашу терпения бишопов.
Если до того момента они чувствовали себя в безопасности и намеревались, дособирав свой подрывной заряд, все-таки взорвать шахту, а уж потом думать о людишках, то теперь они решили первым делом разделаться с надоедливыми эндоскелетными.
То есть с нами.
Три матерых бойца сорвались с места и, прикрываясь от пуль Цапко бетонным парапетом, по-паучьи понеслись в обход по стене башни.
Это было как нельзя кстати!
Как и учил меня Сержант, я свел вместе запястья рук.
Две вшитые в перчатки гольмиевых пластины соприкоснулись, и «небесный огонь Ахура-Мазды» обрушился на храфстру вибрирующим раскаленным водопадом.
В памяти всплыла красочная картина – проливной дождь над каньоном Стикс-Косинус, боевая техника народного кавполка и бьющий откуда-то из невидимой расселины змеящийся огненный столб… И запах – запах окалины, запах сварки… Его несло мне в лицо попутным ветром. И его я тоже, конечно, запомнил.
Теперь я был таким же могущественным, как тогда Сержант! Таким же необоримым!
– Велик Ахура-Мазда! – неожиданно для самого себя взревел я.
Ну что же! Когда учительница Анна Олеговна в младших классах рассказывала нам, мелким шкодникам, о былинных силачах, которые косили вражеские рати по методу «налево улочка, направо переулочек», я даже не подозревал, что когда-нибудь в этой былинной роли побываю… Мимоходом открою вам страшную тайну: в младшей школе я был уверен, что стану врачом-офтальмологом, как дядя Сева, положительный папин брат.
Змеи оранжево-белого пламени оплели сетью обоих бишопов – и бишопы умерли; причем, как мне показалось, умерли мгновенно. Потому что все то время, пока огонь пожирал их, они не шевельнули ни одной конечностью.
Даже бетон под супостатом – и тот горел.
Я развел руки в стороны, выключив огнеизвержение, и снова сблизил ладони – будто схватил невидимый футбольный мяч.
Аше с Хварэной – моим персональным Правде и Силе – требовалось время, чтобы вновь окрепнуть. Попросту говоря, я подзаряжал устройство, причем прямиком от магнитного поля планеты, если верить Сержанту.
Быстрой перебежкой я достиг подрывного заряда бишопов (высотой с двухэтажный дом, между прочим) и громко крикнул:
– Серега, здесь Пушкин! Быстро ко мне!
Но Цапко меня не слышал.
Прячась за сверхпрочной хризолиновой дюзой своего «Орлана», он короткими экономными очередями прикрывал ползущего к нему по-пластунски через закопченную площадку смелого лейтенанта Скрепина.
А на том месте, где топорщила в небо обломки стволов его зенитка и валялся пулемет с расстрелянным коробом патронов, теперь группировались в какую-то необычную и оттого кажущуюся особенно опасной гимнастическую фигуру бишопы ягну.
«Они что, прыгать будут? – с тревогой подумал я. – Да не-ет… Впрочем, это же спецназ! Спецназы всех народов и рас имеют слабость к эффектным трюкам…»
В самом деле: два серпантина направляющих штурмовых нитей взлетели в зенит и, раскручиваясь, с малоаппетитным чавканьем влипли в бетон по бокам от меня. Получилось что-то вроде двух огромных согнутых штопоров – вначале вознесшихся на высоту пятиэтажного дома, а затем завернувшихся остриями вниз.
После чего два бишопа зашвырнули своего сослуживца вверх!
Тот уже в полете, как будто крылья, распростал щупальца и, уцепившись за обе направляющих, повис точно над головой Цапко.
Но первый выстрел своей лазерной винтовки злопамятный гад все-таки адресовал лейтенанту Скрепину – думается, тот здорово допек бишопов, пока его зенитка была в строю.
Увы, не попасть с такого расстояния было невозможно. Спустя доли секунды лейтенант, отважный и яростный, как пехлеваны древних персидских эпосов, принял геройскую смерть.
Следующей жертвой бишопа-гимнаста всенепременно стал бы Цапко.
Но я, а вместе со мной и всесильная судьба были против этого.
Категорически.
Я как следует примерился и щелкнул огненным бичом по броне врага. Полыхнуло на славу! Но, увы, часть смертоносного заряда зримым образом стекла по его щупальцам на посиневшие направляющие (боюсь даже гадать, из чего эта пакость была сделана)!
В итоге мой удар не причинил твари того ошеломительного урона, на который я рассчитывал!
Да, контуженный бишоп свалился вниз. Но, судя по агрессивному блеску какого-то нового оружия, которое появилось в его щупальцах, сдаваться он не собирался.
К счастью, Цапко встретил падение ягну в полной боевой готовности!
Он бил в упор. Очереди обоих «Нарвалов» впились в инопланетянина, словно нож и вилка в сочный бифштекс.
Забрало шлема, да и весь скафандр Цапко стали синими от вражеской крови. Ягну уже издох, а Цапко все кромсал и кромсал его тушу очередями.