хотел вылезать из своего тюбика, и наконец, наступил черед латки, которая с неожиданно громким шкварчанием прямо-таки приросла к броне моего скафандра.
– Теперь минут пять не рыпайтесь, товарищ капитан. Гель застыть должен.
– Ты думаешь, надежно получилось?
– Конечно, нет, – улыбнулся Щедролосев. – Но до конца операции как-нибудь протянете. А там разберемся.
Обошлось.
Мы не утонули. И понтоны тоже остались целы.
– Народ, всплываем! – довольным голосом сказал Свиньин.
Я хотел было выслать к рубочному люку расчет переносного зенитного ракетного комплекса, но передумал. В случае чего он едва ли нас спасет. А если пальнет куда-нибудь сдуру, только раньше времени демаскирует…
Бондарович и Арбузов благополучно причалили к берегу и, надув аэростаты своих понтонов, подняли «Тарпаны» на поверхность. К слову, машины пережили подводное путешествие легко, благо были заправскими всепланетниками. Водители их тоже не выглядели несчастными. Впрочем, чему удивляться? Путешествовали они не в кабинах «Тарпанов», а в скафах вместе с остальными…
Еще когда мы готовились к отплытию, местное центральное светило, которое, как известно, двойное, засияло ярче. Это было связано с тем, что звезда Макран-Б постепенно выходила из-за диска Макрана-А и излучение обеих звезд начало суммироваться.
Когда мы всплыли, Макран-Б полностью выбрался из-за собрата и теперь в синеве небес сияли две ослепительные автомобильные фары…
Резко потеплело. До крутого кипятка водам океана было еще далеко, но до куриного бульона в нашей столовке – уже близко…
Вода курилась млечным паром. Пушистые щупальца тумана энергично переплетались между собой – ни дать ни взять живые существа.
Видимость упала настолько, что, стоя на рубке нашего скафа, я не видел своего понтона с «Тарпаном» – только буксировочный трос, плавно растворяющийся в тумане.
Я приободрился. Хотя никакой природный туман не может защитить от вражеских сенсоров, отсутствие прямой оптической видимости всегда дарит нашему брату-осназовцу чувство защищенности.
Мои бойцы вытравили из белой фата-морганы буксировочный трос. Проступили разнокалиберные железки понтона и узкая бронированная грудь «Тарпана».
Проявив чудеса эквилибристики, механик-водитель прошел по макушкам валунов на отмели и, перепрыгнув на понтон, забрался в бронемашину.
Вместе с ним на понтон, оскальзываясь и чертыхаясь, взошли трое циклопов. Они быстро расправились с тросами, которыми машина была принайтована к понтону, и залезли в «Тарпан» вслед за мехводом.
Вкрадчиво зажужжала электротрансмиссия. Башенка зенитного модуля крутнулась влево-вправо, словно разминая затекшую шею.
«Тарпан» сдал назад – «как бы не свалился», мелькнула шальная мысль, – подался вперед, снова назад на повышенных оборотах и… рванул, словно одержимый тысячей клонских дэвов! На разгоне он преодолел желтые валуны, вспорхнул на прибрежную дюну, заложил элегантный вираж и встал как вкопанный бортом к нам.
Бондарович вызвал меня к себе, на свой скаф – он и группа Водопьянова идти с нами в рейд к «Берте» не планировали. Их мишенью был «Антон».
Бойцы Водопьянова должны были помочь нам с перегрузкой силумитовых зарядов на «Тарпаны». Не потеряй мы один скаф, этих зарядов было бы больше на пять тонн. А калифорниевых боеголовок – на две штуки. Было категорически неясно, хватит ли оставшихся зарядов на то, чтобы разобраться и с «Антоном», и с «Бертой»…
Этот вопрос я и задал Бондаровичу вместо «здрасьте».
– Не бери дурного в голову, капитан. Мы всё с запасом посчитали, – охрипшим голосом сказал кап-три. – У нас же не Центральноафриканская Директория, у нас два плюс два равно семь!
– Уже легче.
– Времени в обрез, поэтому слушай внимательно и сразу приступай к исполнению. Маршруты выдвижения – основной и запасной – я сейчас закачаю тебе в скафандр. То же касается и условных сигналов, порядка взаимодействия, маршрута отхода. На словах скажу главное: наши поднимут большой шум, чтобы отвлечь внимание ягну. При этом очень важно, чтобы появление наших флуггеров и удары последних ракет с борта рейдеров были как можно четче увязаны по времени с вашим выходом к расселине. Соответственно постарайся не давать сигнала «Анадырь», пока не выйдешь на предварительный рубеж, он у тебя на карте отмечен.
– Понял. Учту.
– И второе. Снимать нас с планеты будут. Должны снимать. Но сам понимаешь, повернуться может по-всякому… Поэтому бывай здоров, капитан. Ты мне еще на «Каваде» понравился.
– Вы мне тоже, товарищ капитан…
– Ну все. Хватит сериал тут разводить. Можешь идти.
Глава 7Полный «Петергоф»
23 августа 2622 г.
Континент Бахрим
Планета Алборз, система Макран
Хорош бронескафандр «Богатырь»! Но насколько лучше просторное, светлое боевое отделение «Тарпана»!
Сидя в кресле наводчика-оператора, я потягивал горячее какао и чувствовал себя без двух минут командармом. Многочисленные экраны, транслирующие картину безвидной местности с наложенной на нее тактической обстановкой, создавали иллюзию всезнания. А три рельефные рукояти управления оружием дополняли ее иллюзией всемогущества…
Как и заведено у приличных людей на марше, мой командирский «Тарпан» занимал самый центр колонны. Стало быть, передо мной шел один бронеавтомобиль, а за мной – еще один…
Интервал мы держали неприлично малый – двадцать метров. Между прочим, туман так загустел и, я бы даже сказал, почернел, что даже на таком расстоянии в оптике корма идущей впереди машины не угадывалась.
Перекачав на борт своего «Тарпана» данные, полученные от Бондаровича, я рассматривал на тактическом экране наш грядущий путь – вот узлы маршрута, а здесь предварительный рубеж… На картинке все так просто!
В десантном отделении балагурили циклопы. Судя по обрывкам разговоров, именинником был Свиньин, которого распирало от гордости – ведь он впервые в жизни рулил скафом.
– …А на сонаре – подводная скала. И я вижу: Бондарович прямо на нее прет! Я ему кричу: «Кап-три, правее давай»! И он в миллиметре с ней расходится. Прикиньте, в миллиметре!
– Ну да. Без тебя разбился бы на хрен, – скептически отозвался Намылин.
– Вот ты ржешь, лохобоище, а сам попробовал бы порулить этой клонской дурой! Написано не по-нашему, управление все через жопу, как всегда в клонской технике… Да я когда в кружке «Юный моделист» свою первую подлодку собрал, мне десять лет тогда было, так она и то маневренней была…
– Да-да, в детстве оно все лучше было – и конфеты слаще, и у женщин сиськи больше… Но ты все равно герой, Свиньин, кто же спорит… Проставлюсь, обещаю!
Местность была, как я уже говорил, неказистой. Пожалуй, ни один художник-пейзажист не выбрал бы этот ландшафт – мышастого цвета песок да охряно-желтые, гладкие валуны – в качестве источника вдохновения. А вот рельеф кое-какой имелся. Мы пробирались через дальние отроги Кряжа Голодных Дэвов. Но если в районе «Доры» кряж представлял собой скалистый хаос, то здесь, на подступах к «Берте», он был сильно разрушен выветриванием и занесен песками.
Что-то подобное можно видеть на Синайском полуострове, если, конечно, судьба когда-либо заносила вас в этот не райский уголок. Те же каменистые возвышенности, похожие на вываленные из великанского ведра груды комковатой грязи. Те же песчаные наносы, забирающиеся вдоль склонов на десятки метров вверх… И именно благодаря этим длинным, пологим песчаным пандусам, которые мягко подводили к каждой седловине между двумя соседними горками, «Тарпаны» могли худо-бедно приближать нас к цели.
На подъемах нагруженный выше крыши «Тарпан» начинал надсадно завывать нагнетателями системы охлаждения. Механик-водитель сосредоточенно молчал, из чего я делал вывод, что видал он дороги и получше. И в самом деле: достаточно нам было сейчас упереться в незапланированную каменную стенку высотой метра два – и путешествие можно считать оконченным…
Мы прошли пятый маршрутный узел.
Следующим был предварительный рубеж развертывания, от которого нас отделяли всего-то полкилометра тех же валунов.
Согласно полученной от Бондаровича сигнальной таблице, мы передали на орбиту код «Елабуга».
В отличие от «Анадыря» это было совершенно безобидное кодовое слово, которое означало «всё в порядке, приближаюсь к предварительному рубежу». В ответ с борта одного из беспилотных зондов мы услышали два такта «Прощания славянки».
Это означало: «Вас поняли, спасибо».
И я совсем уж было расслабился, когда заверещал зуммер тревожного предупреждения. На тактическом экране появились две отметки воздушных целей.
Они шли на предельно малой высоте, обнаружить их техническими средствами «Тарпанов» мы никак не могли. Информация о них поступила по каналам внешнего целеуказания – то есть от все тех же беспилотников.
– Воздушная тревога! – скомандовал я. – Всем машинам – увеличить скорость!
Наш двигатель заревел с какой-то просто адской мощью.
Два других «Тарпана» тоже рванули будь здоров.
Мои пальцы впились в рукояти управления вооружением.
Я развернул зенитный модуль в направлении целей, осуществил предварительный захват, перевел зенитные ракеты и пушки в режим автосопровождения.
Стоит паладинам – а я был уверен, что это они – появиться в пределах прямой видимости, и модуль «Вербена», перейдя от предварительного к актуальному захвату целей, сможет открыть огонь, стоит мне прикоснуться к кнопке.
Отчего-то я сразу решил, что эта пара нас не видит и пройдет мимо.
– Мужики, внимание! Огонь только по моему приказу! Даже если эти твари нам на голову будут садиться, без меня огонь не открывать!
Интуиция меня не подвела.
Паладины выполнили что-то вроде горки прямо у нас по курсу – модуль «Вербена» захватил их и уверенно сопровождал стволами пушек, – после чего противник резко изменил направление движения, увеличил скорость и был потерян как «Вербеной», так и нашими беспилотниками…