— И эту задачу понял. В сущности такие сведения можно собрать и в Москве, но, полагаю, тебе нужны личные сведения об этих людях.
— Совершенно верно.
— Ну что же, задачи я понял, разрешите приступать к исполнению!
— Липушка, ты сегодня так старательно делаешь вид, что тебя ничего не беспокоит, что я просто убеждён, что ты хочешь меня о чём-то попросить.
Я сижу в глубоком кресле, ноги на пуфике, в руках тетрадь, в которую я записываю кое-какие мыслишки. Липа подходит ко мне, садится на подлокотник и опускает руку на моё плечо. Мягко, ненавязчиво, спокойно, именно так, как я люблю.
— Угадал. Через месяц мы приглашены на именины жены князя Афанасия Ивановича Вяземского, Анны Романовны.
— Имя княжеской жены вроде знакомое.
— Конечно, знакомое. Она родная сестра нашей царицы, Анастасии Романовны.
— Прекрасно. Придём, что-нибудь подарим, на людей посмотрим, себя покажем, да ещё и познакомимся с кем-нибудь интересным. Ну и вкусно покушаем, а как же!
— Понимаешь в чём сложность, Сашенька, от тебя ждут какого-нибудь необыкновенного подарка. Привыкли уже.
— А вот с этим сложнее. Постой, а приглашают нас не из-за подарка ли? Есть такое выражение: дежурная знаменитость…
— Нет, то неправда. С Анной Романовной я подружилась когда она пришла в мою школу поучиться рисовать сказки на стекле. Знаешь же, что нынче все поголовно рисуют сказки и показывают друг другу на светоскопах.
— Я слушаю, Липушка.
— Мы уже почти год дружим, Анна даже бывала здесь, у меня в гостях, а я бывала у неё, и теперь она и пригласила нас на именины.
— Мдя… Тезоименитство это серьёзно, надо дарить что-нибудь эдакое. Чтобы душа развернулась, а потом обратно завернулась.
— Ты придумаешь, правда?
— Честно говоря, давно придумал, хотел при случае царю преподнести, но царская свояченица это тоже фигура не маленькая, правда?
— Правда? Правда? Ты же мне покажешь, Сашенька?
Липа вскочила и затанцевала от нетерпения, как маленький ребёнок. В сущности она и есть маленькая, недолюбленая родителями девочка. Ну ничего, отогреется.
— Покажу.
И я не вставая с кресла принялся командовать:
— В нижнем ящике шкафа стоит синяя коробка. Нашла? Ставь её на стол и открывай. Видишь там шкатулка?
— Ой, какая прелесть!
— Теперь ставь шкатулку на стол, и лезь снов в коробку. Там лежит ключ.
— Нашла!
— В правой стороне шкатулки есть дырочка для ключа. Вставь его туда и покрути ключ раз десять, или больше, если хватит сил. Да не пыхти ты так, Нестюшу в детской разбудишь!
— Ага, завела!
— А теперь открой шкатулку и нажми на шпенёк, там справа возле пастушка с колокольчиком.
— Вижу, нажимаю… О-о-ой!
В шкатулке находились маленькие расписные фарфоровые фигурки, в пасторальном стиле: пастушок с колокольчиком в руке и две девочки, в русских нарядах: сарафанах и кокошниках, взявшиеся за руки. Когда Липа нажала на шпенёк, из музыкальной шкатулки полилась изумительная музыка: пьеса-багатель «К Элизе» Бетховена.
— Боже мой, какое чудо! Сашенька, муж мой драгоценный, когда же ты это сделал?
— Ты же знаешь, Липушка, что я ленивый и косорукий, а потому не способен сам что-то придумать и сделать.
— Не болтай чепухи, а немедленно расскажи, как ты сотворил такое чудо. — притопнула ножной Липа.
— Слушаюсь и повинуюсь, моя несравненная госпожа. — я сидя изобразил глубокий поклон и.
— Ну не тяни, говори же, ну.
— Всё просто. Чтобы сделать такую шкатулку мало умения забить гвоздь или отремонтировать паровую машину. Тут нужны точный глаз и умение работать с тончайшими деталями.
— И?
— И я обратился к двум своим старым сотрудникам, которые давно уже дуются на меня за то, что я не делаю их богачами.
— Да, многие считают, что ты просто обязан им дать нечто, что их озолотит.
— Верно. Но зато они верно и старательно трудятся, ожидая когда им улыбнётся удача, а жалованье я им плачу всё равно чуточку больше, чем другие. Так вот, вызвал я двух приятелей, часовщика и ювелира, и показал им простой такой механизм, который я соорудил из деревянной палочки и вбитых в неё гвоздиков. Палочка закреплена так, что может вращаться вокруг своей оси, цепляя гвоздиками за подпружиненные молоточки, и при зацеплении молоточек стукает по трубчатому колокольчику. Получается, что вращая палочку мы извлекаем некую мелодию. Если не ошибаюсь, нечто подобное было и в античности, но я могу ошибаться. Мастерам предстояло сделать самую простую часть работы: создать сам механизм, да так, чтобы гвоздики цепляли молоточки тогда, когда надо, а не при каждом обороте валика.
— Это наверное очень трудно! — пожалела мастеров Липа.
— Вот! — наставительно поднял я палец — В этом и заключено главное преимущество начальственного положения: ты ставишь задачу подчинённому, а потом спрашиваешь с него результат. Ну как же, ты ему буквально всё объяснил, разжевал и в рот положил, а он, болван, до сих пор ещё не исполнил. И вот, года не прошло, а мастера начали делать музыкальные шкатулки. Ждали только подобного случая, чтобы знатные люди все разом увидели такую чудесную вещицу, и захотели приобрести.
— Такие шкатулки есть ещё? — Липа аж взвизгнула от восторга — Покажи, Саша!
— Там же, только в среднем ящике стоят красная и зелёная коробки. Доставай их. Честно говоря, та, что в красной, предназначалась тебе на именины, ну да ладно, придумаю что-нибудь.
Как кошка за мышкой метнулась Липа в указанном направлении, и минуты не прошло, как она вынула шкатулки и из красной, и из зелёной коробок.
— Мой тебе совет: сначала послушай ту, что в зелёной.
Липа послушно и уже привычно завела шкатулку, раскрыла её и нажала на знакомый шпенёк. Людвиг ван Бетховен. «Сурок». Липа слушала прикрыв глаза и раскачиваясь в такт музыке. Музыка закончилась, и Липа замерла.
— Третью слушать будешь?
— Знаешь, я боюсь, а вдруг в ней мелодия хуже чем в этих, и мне будет жалко их отдавать.
— Ха-ха-ха! Оставишь себе все три, да и дело в шляпе.
— Нет. — рассудительно сказала Липа — Все не могу. Надо же что-то дарить Анне Романовне.
— Ну как хочешь. Мастера сейчас трудятся над музыкальной шкатулкой со сменными валиками.
— И что будет?
— Будет то, что можно будет вынуть валик с одной мелодией, и поставить с другой. А ещё двое работают над духовой музыкальной машиной.
— Это что? — навострила ушки Липа.
— О, это занятнейшая вещь. Звук её будет похож на аккордеон. Качаются меха, вроде тех, что на баяне, а мелодия записана не на валике, а на очень плотной бумаге в виде прорезов. И на бумаге можно записать любую мелодию.
— А ты мне её покажешь, когда будет готово?
— Разумеется. Первой — только тебе.
— Ну ладно, давай слушать третью. А почему эта шкатулка больше тех?
— Потому что мелодия вдвое длиннее.
«Лунная соната»… Не знаю человека, который был бы к ней равнодушен. Музыкальная шкатулка слишком мала, чтобы передать всё богатство звука, а фортепьяно сработают ещё очень нескоро, но… Всё равно прекрасно.
Липа уткнулась мне в шею мокрым носом:
— Так и быть, подарим первую шкатулку, как ты и решил сначала, но только как сделают следующую с такой мелодией, сразу её подаришь мне!
— Непременно, Липушка.
Забавная она. Недавно недрогнувшей рукой выделила полторы тысячи рублей из своих личных средств, на создание школы для девочек, потом добавила ещё триста, а над игрушкой трясётся. Загадочна женская душа, никогда мне её не понять.
— А кто автор этих замечательных мелодий?
— Людвиг ван Бетховен. Только понимаешь, я не помню в какой стране он живёт или жил.
«Точнее, будет жить» — добавил я про себя.
Глава тринадцатая
Праздник это здорово. Праздник души это ещё лучше, но давно ожидаемый праздник души это вообще повергающее в экстаз состояние.
Сегодня у меня такой день. Мне привезли первую партию бездымного пороха. Сразу предупредили, что он втрое дороже обычного, но зато его надо вдвое меньше, и метает пули он дальше, так что, то на то и выходит. И вот передо мною моя гвардия, а я раздаю указания:
— Родион Сергеевич, подумай над тем, какой из заводов ты переведёшь на выпуск оружия под бездымный порох. Может быть ты этот завод построишь с нуля, что тоже вариант.
Родион кивает делая пометки в блокноте.
— Орлик Ильич, твоя задача выделить бригаду, которая разработает это самое оружие. Учти все возможные сферы применения: боевое, дуэльное, в Европе дураков много, пусть убивают друг друга обогащая нас, дамское для самозащиты, охотничье и что там ещё придумаешь.
— Я и сам пожалуй поучаствую.
— Дело твоё, но не забывай об основных своих обязанностях, а их у тебя выше крыши.
— Иван Васильевич, ещё раз поздравляю с грандиозным успехом, передай своим сотрудникам, что я буду ходатайствовать о государственных наградах для них. Премию от Горнозаводского приказа вы получите независимо от размера поощрений от великого государя.
Иван Васильевич цветёт. Успех воистину гигантский.
— Теперь все усилия бросай на создание пороховой промышленности, рекомендую при этом внимательно посмотреть на Урал и в Зауралье. Это чтобы быть подальше от наших заклятых друзей.
— Николай Иванович, на тебе безопасность людей, стола, предприятий.
— Уже работаем.
— И как только первая партия оружия в две сотни ружей под новый порох будет готова, проведём перед великим государем показательное учение «Атака укреплённой позиции неприятеля стрелецкой сотней со средствами усиления, с марша». Николай Иванович, свяжись с Григорием Григорьевичем Колычовым и согласуй с ним все тонкости мероприятия. Ответственным от нашего приказа назначаю тебя.
— Слушаюсь.
— У меня всё. Какие имеются вопросы?
— У меня вопрос от стола лёгкой промышленности.
— Слушаю, Александр Викторович.
— Наши суконные заводы работают на полную мощность, подумываем об открытии ещё двух, в Твери. Вопрос как раз о сукне: в регулярное войско мы поставляем сукно, но полковник стрелецкого полка, несущего охрану Кремля, Григорий Желобов сына Пушешников, отказывается от нашего сукна и через приказ Большой Приход закупает голландское сукно.