движенному орку не было для него большой проблемой. Но Пабло убил Леви, и всё полетело в задницу.
Плющ перевёл взгляд на наёмника, сидевшего на подоконнике и мрачно следившего из-под капюшона за своим умирающим другом. Роба они уложили на мощный дубовый стол, который с честью прошёл испытание временем и с лёгкостью выдерживал такую каменную тушу. Всё, что им оставалось, — это ждать, надеясь, что Роб, под мощным целительным зельем, сможет вырваться из хватки смерти.
Иллейв с Вержиньей развели костёр, успевший затухнуть за это время, и пытались на скорую руку сварганить лёгкую похлёбку из имеющихся запасов. Отряд был вымотан, и всем срочно требовалось подкрепиться.
Пабло спрыгнул со своего места и медленно приблизился к другу. Его широкая ладонь легла на каменную грудь, слегка приподнимавшуюся в ритм неровного дыхания.
— Ты держись, дружище, — тихо произнёс он. — У меня же ещё два бочонка рома осталось, куда я их девать буду, если ты сдохнешь?
— Он выкарабкается, — Иллейв подошла, нежно обнимая мужа и прижимаясь щекой к его широкой спине.
Пабло промолчал, поглаживая обхватившие его ладони, с благодарностью чуть улыбнувшись. Приятно ощущать поддержку близкого человека, особенно в такие моменты.
— Какие дальнейшие планы, командир? — нарушил тишину Дмитрий, сидевший рядом с приятно булькающим котёлком.
— Мы добыли весьма занимательные сведения, — Плющ задумчиво почесал подбородок. — Теперь нам достоверно известно, что затишье не просто так. Но теперь нам жизненно необходимо узнать, какие планы строят орки; это может быть решающим в будущем противостоянии. К тому же, это может спасти немало жизней наших боевых товарищей.
— Согласен, — задумчиво кивнул Дмитрий.
— Значит, двигаем в глубь степей? — Янус говорил крайне мало, но всегда по делу. Пабло взглянул в лицо товарищу, желая понять, что стоит за этими, казалось бы, простыми словами. Страх? Злость? Или что-то иное? Но страха в лице мужчины не было, лишь какая-то философская решимость. Янус ритмично забивал трубку своей дурью, желая уйти в тихие воды беззаботной неги.
— Да. Идём в глубь. По возможности избегаем стычек с местными, вызнаём, что же, демоны их дери, тут происходит, и сразу на выход, — Плющ подошёл к котелку. — Только дождёмся, когда Роб залечит свои раны, а сейчас давайте поедим и все отдохнём. Дежурить будем по очереди.
Отряд внял новую информацию, став рассаживаться вокруг мерно потрескивающего костра. Варево уже вовсю бурлило, и из этого кипящего котла Вержинья стала разливать похлёбку в протягиваемые ей деревянные миски.
Холодный ночной ветер пробивался сквозь многочисленные щели. Свистя, он пробирал отряд до костей, отчего они ёжились, пытаясь плотнее умоститься к костру и с удовольствием хлебая горячую похлёбку, закусывая трёхдневными лепёшками и получая от этого истинное наслаждение.
В такие моменты человек и вправду понимает, как же мало ему нужно для счастья.
Битва шла полным ходом и только набирала темпы. На южной границе империи, рядом с обширными вековыми лесами, крепость подверглась очередному нападению. Эльфы, ощутив слабость в империи людей, не замедлили атаковать. Разведка была отличной, и вскоре стало ясно, что большая часть войск переместилась куда-то в глубь империи. У людей что-то происходило, что заставило ослабить южные рубежи.
Остались лишь небольшие крепости да многочисленные деревни за ними.
Эльфы, обладая огромной ловкостью, стремительно достигли деревянных ворот. Сверху появились лучники, стреляя в стремительно приближающихся противников. Произошло лишь несколько выстрелов, так как численность лучников оставляла желать лучшего. Эльфы лишь усмехнулись. Орудуя своими мечами, имеющими странные формы, напоминающие скорее произведения искусства, чем стандартные мечи, распространённые в людских землях, они отбивали стрелы с поразительной лёгкостью и грацией, словно это было что-то незначительное.
Постепенно среди защитников на стенах крепости стали пробегать нотки паники. Люди шарахались собственной тени, глаза бегали в поисках того самого спасения, которое проявляется чудом пред лицом неминуемой гибели.
Эльфы, тем временем, подбегая к деревянным стенам крепости, приседали, а бегущий за ними ловко вскакивал на спину присевшему товарищу и высоко подпрыгивал вверх. Его и без того поразительный прыжок усиливался резко распрямляющимся собратом, и воин взлетал высоко вверх, подлетая почти к самой вершине стены, где, проделывая кульбит по её поверхности, оказывался среди защитников. Это происходило с огромной скоростью, с поразительной ловкостью и точностью, и ещё во многих местах одновременно. Защитники крепости даже не успели понять, как это произошло, как эльфы уже оказались на стенах.
Завязался ожесточённый бой, и кровь обильно полилась на дерево под ногами. Крики и стоны боли разнеслись на многие десятки метров. Людям даже удалось завалить пару эльфов, но силы были явно не на их стороне.
Пока на стенах звучали крики и лязг оружия, местные жители спешно стягивались к центральному замку — последнему оплоту и последнему шансу на спасение.
— Слабые людишки! — усмехнулся остроухий, потряхивая белыми волосами. Взмахнув изогнутым мечом, он стряхнул с него капли крови и, брезгливо сморщившись, столкнул ногой лежащий труп окровавленного защитника со стены. Который, с искажённой от боли гримасой, смотрел в голубое небо остекленевшими глазами.
Эльфы быстро преодолели стену, только уже с обратной стороны крепости, и стремительно приближались к замку, где остатки защитников в отчаянии крепче сжимали свои мечи, взглядами обещая подороже продать свои жизни.
Первые лучи восходящего солнца блеснули из-за горизонта, а вместе с ними подошёл к концу и мощный ночной ливень.
Я вышел на улицу, вдыхая утреннюю морозную свежесть. Снял верхнюю часть кожаной брони и ступил ногами на размокшую землю. Сегодня мне требовалось обдумать вечерний бой с орками, к которому я оказался совершенно не готов и который прошёл на грани гибели.
Моя мощнейшая техника, связанная с внезапным выстрелом копья, в лобовом столкновении, показала себя весьма слабой. Гарантированный способ уничтожения подобной твари, как оказалось, — сброс с высоты в десятки или сотни метров, чтобы уж наверняка. Но таким образом можно избавиться от одного, может быть, двух орков, и то по очереди; дальше мне потребуется длительный перерыв на восстановление. Как вариант — неплохо, но нужно было придумать что-то иное. Для начала — продолжать развивать силу телекинеза. В последние месяцы я больше упорствовал над контролем, думая, что сила и так развита с запасом. Как оказалось, это было ошибочное мнение.
От силы телекинеза напрямую зависят и создаваемые мной щиты, которые в последних боях не выдерживали никакой критики.
Определившись с направлением работы, я стал подыскивать что-нибудь подходящее. Пройдясь немного по улице, я наткнулся на тушу орка, лежащую в луже на краю дороги. Из его груди уже давно не сочилась кровь, а прошедший ночной ливень смыл все намёки на её прежнее присутствие. Сейчас на груди орка вообще тяжело было найти ту дырку, что я оставил ему прошлым вечером. Всё же наконечник моего копья весьма тонкий и от того невероятно острый.
Подойдя поближе к мёртвой твари, я вытянул руку, выпуская силу. Тело орка шевельнулось и медленно приподнялось вверх. Даже сейчас, будучи мёртвым, орк весил немало. Удерживая его на весу, я чувствовал, как лоб покрылся испариной; с каждой секундой удерживать его становилось всё сложнее.
Я оттащил его к двум другим зеленокожим, упокоившимся рядом друг с другом.
Повинуясь моей воле, в воздух взмыли сразу три орка, и я даже крякнул от натуги.
— Что же вы такие тяжёлые? — прохрипел я в недоумении.
Действительно, орки габаритами были сравнимы с Робом в его каменном облачении, при этом весили раз в десять больше.
— Чертовщина какая-то, — я отозвал силу, и тела безвольно рухнули в размокшую землю.
Чуть отдышавшись, я вновь принялся поднимать орков в воздух, после чего опускал обратно. Время летело незаметно. Я изрядно выбился из сил, пошатываясь, присел на пенёк возле одного из домов и жадно пил воду, дышал и пытался восстановить силы. После чего вновь возвращался к тренировке, доводя себя до изнеможения. В какой-то момент в глазах заплясали чёрные точки, и я решил остановиться: нужно было сделать перерыв, на сегодня точно достаточно.
Снова приложившись к фляге, я обратил внимание, как в углу дома притаилась Вержинья. Её внимательные узкие глаза следили за мной чёрт знает сколько времени. Когда она заметила, что её обнаружили, то тут же направилась в мою сторону и присела рядом.
— Я смотрю, ты себя совсем не жалеешь, — произнесла она, внимательно изучая моё лицо. — Вон, аж лицо побелело.
— Если бы я себя жалел, то не добился всего, что сейчас имею, — пожал я плечами, вновь жадно глотая воду из фляги.
— А ты бы мне не мог помочь? — Это было неожиданно, я даже недоумённо посмотрел на неё. — Понимаешь, я же тоже была тогда на арене и видела, как ты использовал острые волны ветра…
— Я называю их «ветряные клинки», весьма эффективная в некоторых случаях техника, к тому же труднообнаруживаемая.
— То-то и оно. Люди до сих пор гадают, что тогда на арене срезало стебли плюща, но в отличие от них, я вижу потоки воздуха, соответственно, и твою технику тоже, — по лицу женщины было прекрасно видно, насколько она увлечена этой темой.
— Так и как тебе помочь-то? — всё же я вернул разговор в актуальное русло.
— Я всё пыталась повторить эту технику, но у меня не получается ничего хоть немного достойного. Все мои попытки создать ветряные лезвия оборачиваются ветряным кулаком, не более.
— Ясно. Не знаю, получится ли тебе помочь. Для начала мне нужно хотя бы понять, как вообще твои силы устроены.
Вержинья задумалась, явно подбирая слова.
— Как бы это объяснить попроще? Я выпускаю линии из чистой энергии в окружающее пространство, много, очень много линий. Они словно бы вплетаются в окружающий нас воздух, после чего тот становится податливым к моим желаниям, — женщина даже руками повела в разные стороны, как бы обозначая это пространство.