– Как застрелили? – Алексей Николаевич сдерживал свои эмоции с огромным трудом. Слишком неожиданно обрушилось на него неординарное известие.
– Пока еще милиция работает на месте происшествия. Информация минимальная. Мы за вами приехали, чтобы время не терять. Нужно отправляться в милицию, разговаривать. Пока ничего не понятно.
– Черт побери, – в сердцах выругался Могилевский, – что у вас тут происходит? Только этого не хватало.
Все это были пустые слова. Троица понуро ждала в траурном молчании, пока московский начальник метался как ошпаренный по номеру в поисках одежды. Было видно, что люди подавлены происшедшим. Гадость какая, ну не такие же они миллионы заколачивают, в конце концов, чтобы вызвать классовую ненависть и спровоцировать завистников на свободный отстрел. Ничего себе ситуация. Парня жалко до невозможности и совершенно непонятно, как себя вести в такой ситуации. Хочется рвать и метать от собственного бессилия и злости на этот проклятый мир. Приехал порядки наводить, начальничек. А тут местные киллеры без тебя уже все аккуратно расставляют по своим местам.
А Чубов-то как обрадуется! Докладывать в Москву о происшествии надо немедленно. Отличная история. Не жизнь, а сплошные американские горки. Теперь они с этим филиалом увязнут капитально и забуксуют надолго и всерьез. Убийство – это вам не фунт изюма, тем более заказное. А то, что оно заказное, ясно даже непрофессионалу. Сейчас все мыслимые и немыслимые службы в один миг проявят острый интерес к компании. Жди миллион проверок со всех сторон! Кемерово – это вам не Чикаго тридцатых годов. Работа компании будет парализована на длительное время. Печальные моральные аспекты – похороны, вдова, сирота да плюс пристальное внимание всевозможных силовых структур к работе конторы. Вряд ли такую ситуацию можно признать позитивной.
Глава 9
Алексей Николаевич не успевал крутиться и давно перепутал день с ночью. Командировка оказалась не такой романтичной и легкой, как хотелось. Ситуация была более чем непредсказуемая. Убийство генерального директора местной компании все поставило с ног на голову и в один миг стерло все надежды на легкую интрижку и приятное времяпрепровождение вдалеке от Москвы. Дни проходили в суетных хлопотах. Вечером он, усталый как собака, возвращался в свой неуютный номер. Если оставались силы, то принимал душ, не обращая внимания на сервис. Бытовые мелочи больше не смешили и не раздражали. Иногда падал на постель кулем как подкошенный и засыпал мгновенно. Сон избавления не приносил, спал он тяжело, без снов и без отдохновения. То ли спал, то ли умирал часов на шесть. Утром просыпался в полной прострации, с ломотой во всем теле, словно по нему ночью проехались асфальтовым катком. Никакой бодрости в мышцах, голова соображает с трудом. Все понятно, стресс. Но в конце концов, ему же не восемьдесят лет, чтобы так чувствовать себя с утра. Проходило минут сорок, прежде чем он умудрялся собраться с мыслями. Известные приемы в виде кофе и контрастного душа помогали плохо. Впервые запульсировала назойливой мухой в мозгу мысль о прожитых годочках.
Как столичный куратор он не имел морального права отмежеваться от навалившихся проблем дочерней фирмы. Необходимо было принять участие в организации похорон, выразить соболезнования вдове. Легко сказать, но сделать довольно трудно. Попробуй найти слова утешения, когда у тебя на плече бьется безутешная молодая вдова. Горько, больно, не находится нужных слов, потому что невозможно подобрать эти самые слова утешения. Все слова в такой ситуации пусты, блеклы, ничего не значат и звучат фальшиво. При всей этой кутерьме нужно ежедневно связываться с Москвой, чтобы держать руководство в курсе событий. А руководство вело себя довольно странно, почти неадекватно.
На следующий день после проклятого убийства уставшему от изнурительной круговерти Могилевскому испуганная до смерти дежурная по этажу принесла в номер повестку. Местная прокуратура приглашала на деловое свидание, черт бы их побрал. Вызывал на допрос местный следователь, наверняка доморощенный, с признаками мании величия. Мегрэ местного разлива. Нашел кого приглашать на допрос. Видать, совсем плохи дела у местных сыщиков, коли шлют повестки ни в чем не повинным людям. Алексей Николаевич внимательно прочел текст, подписанный следователем Доценко, и лишний раз убедился в том, что органы, которые обязаны охранять всех законопослушных граждан, опять пасуют. Ясно даже и ежу, что все это чистая проформа. Какого лешего вызывать на допрос человека, который не имеет ни малейшего отношения к убийству? Чем он может помочь, если бы даже и хотел, в раскрытии преступления? Это на их тарабарском языке называется отработкой версий. Хотелось бы знать, какое место отведено его скромной персоне в измышлениях, пардон, версиях, местной прокуратуры?
Интересная история. Следствию он при всем желании помочь не мог. В городе он человек новый и чужой. О дочерней компании имел довольно смутное представление, знал только то, что отражено в документах. А там подкопаться не к чему. Чтобы понять, что компанию трясет и в ней не все благополучно, нужен особый нюх, почти звериный. Но это не запах крови, это обыкновенный бизнес на фоне личностных амбиций. А уж что творится в далеком сибирском городе, какие здесь кипят страсти и какова криминогенная обстановка, это вообще не его ума дело. Нашли кого приглашать на допрос, умники местного сыска.
Вот так всегда. Когда органы бессильны перед создавшейся ситуацией, таскают на допросы ни в чем не повинных людей. Наверное, надеются, что он им в приватной беседе назовет имя преступника, обозначит ситуацию и сделает выводы. А заодно все висяки поможет раскрыть. Он, конечно, мог дать консультацию, но сугубо по узким, техническим вопросам. Легко мог проконсультировать местные правоохранительные органы по передовым компьютерным технологиям, прочесть лекцию, рассказать о новинках в этой области.
Но ведь наверняка придется отвечать на тупые вопросы и делать умное лицо. Лучше бы местные пинкертоны использовали время для дела. Ищите киллера, выявляйте заказчика, разбирайтесь, почему в вашем городе в восемь часов утра убивают в подъезде молодых и законопослушных граждан.
Бушуй не бушуй, возмущайся про себя и вслух, спасительный матерок подпускай, а по повестке нужно покорно плюхать в местную прокуратуру. Законопослушность у всех граждан самой счастливой страны в мире в крови. И коммерсанты нового времени – не исключение. Эта заложено на генном уровне, и противиться, а уж тем более не подчиняться предлагаемым условиям – невозможно.
Как ты ни хорохорься, в тебе живет крепкая советская субстанция, которая в определенный момент начинает руководить тобой, диктует свои правила игры и заставляет вести себя как последнюю советскую сволочь.
Можно ругаться про себя и вслух, возмущаться современными устоями, игнорировать власть и строй, но наступает момент истины, и ты покорно бредешь по адресу, указанному на сером клочке казенной бумажки. Это выглядит приглашением или приказом? Это унижает и заставляет понять, что вся твоя самоуверенность ничего не значит.
Спокойно, ты не киллер и не серийный убийца, к чему эта непонятная дрожь в коленках? В какой-то момент ты ясно понимаешь, что забыл, в какой веселой стране живешь. Человеком себя почувствовал? Независимый такой? За границу ездишь по делам и на отдых? Как говорят сегодня молодые? В этом что-то есть. Мечтать не вредно. Это очень правильное изречение, и родиться оно могло только в этой стране. Расслабляться рановато. В этой стране всегда найдется место подвигу или, по крайней мере, готовности к самопожертвованию. Возьмем сегодняшнюю ситуацию. Убили молодого мужика, которого ты знал лично. Жалко невозможно, это по-человечески. Но ты лично не имеешь к этой истории никакого отношения. Почему же вдруг ты испытываешь непонятно откуда взявшееся чувство вины и подспудно понимаешь, что на тебя сейчас могут повесить все, что угодно, лишь бы закрыть дело об убийстве местного бизнесмена? Ты боишься, и страх твой вполне реален, вот что самое неприятное. Застрелили в подъезде собственного дома человека, ты к этому не имеешь никакого отношения, но почему-то тебя гнетет чувство вины за то, что случилось. Ответ прост, и ты его знаешь. Потому что ты не веришь в сегодняшнее правосудие. И повестка еще раз напомнила тебе, как ты бессилен.
Ладно, хрен с ними со всеми. Он сходит к следователю, постарается вести себя правильно, не возбуждаться по пустякам. А вдруг и вправду найдут убийцу. Хочется верить в хорошее, несмотря на жизненный опыт. Фамилия Доценко придает уверенности. Хохлы – люди обстоятельные, вдумчивые и упорные. Если не продажный, все еще может получиться! Должно же что-то святое быть у людей. Тогда есть надежда, что гадина будет наказана. Все понятно, человека не вернешь, но должна же в этом паскудном мире существовать хоть какая-нибудь справедливость.
Он объяснит этому местечковому бюрократу от юриспруденции, что жизнь гораздо многограннее и не нужно искать врагов в своем стане. Гнусность какая. Когда начинается эта бюрократическая канитель, ты теряешься и не понимаешь, как правильно себя вести. Выхода два. Или оказывать конкретную помощь людям, которые нуждаются в поддержке, или отбиваться от гнусных подозрений и спасать собственную шкуру.
Алексей Николаевич, ругая про себя гадскую жизнь и полную собственную растерянность, пошел в прокуратуру. Делать нечего, убийство – дело серьезное. Вызывают, это на самом деле неплохо. Чего он так возбудился? Просто ребята методично и честно работают по всем направлениям, это нормально. И не надо переключать ситуацию на себя. Хотя… какое-то смутное подспудное беспокойство и предчувствие необычного преследовало тебя, как только ты вступил на трап самолета.
Хотелось сюрприза, интриги, чего-нибудь необычного, легкого флирта, романтических ощущений. Чем он хуже известного магната, который встретил на борту самолета свою судьбу в форме стюардессы «Аэрофлота»? Он, конечно, на магната не тянет, это совсем другая история. Да, вполне самодостаточный столичный предприниматель, твердо стоит на ногах, горя не мыкает. Лет до фига, под венец сходил, так успокойся уже наконец.