– Доказательство? – с трудом выговорила Лайл.
Дейл вытащил из кармана какую-то блестящую вещицу. Лайл вспомнила, как что-то блеснуло в руке Алисии. Теперь вещица лежала в ладони у Дейла.
– Узнаешь?
Портсигар с его именем на крышке Лайл подарила Рейфу в день рождения.
– Когда ты видела его в последний раз? – спросил Дейл.
Лайл недолго сомневалась в ответе. Они сидят на террасе, портсигар Рейфа валяется на подушке свободного кресла, подходит Уильям и докладывает, что пришла Сисси Коул…
– В среду, перед приходом Сисси.
Дейл кивнул.
– Больше ты его не видела?
– Нет.
– И никто не видел. Теперь он пользуется старым портсигаром. А хочешь знать почему?
Лайл слегка пошевелилась, выражая согласие.
Дейл швырнул портсигар в угол кровати.
– Потому что этот валялся на обрыве – на том месте, где Рейф столкнул в пропасть Сисси. Он выронил его, Алисия подняла. Сегодня утром она искала там брошь – бесполезная затея, она даже не помнит, где ее обронила, – а нашла портсигар. Он завалился в трещину на краю обрыва, поэтому полицейские его не заметили.
Дейл сунул портсигар в карман.
– Должно быть, сейчас он гадает, где его обронил. Теперь Рейф в моей власти, он не станет сопротивляться. Я сам оплачу ему билет до Австралии.
Привычным жестом Лайл прижала ладонь к щеке.
– А как же Пелл? Дейл, ты не позволишь его…
Муж встал с кровати, подошел к ней и положил руки ей на плечи.
– Мы не допустим, чтобы Пелла повесили, – сказал Дейл, наклонился и крепко ее поцеловал.
Глава 42
Лайл казалось, что этот день не кончится никогда. Слепящее солнце, напряжение и страх, оцепенение, заглушившее боль, – этому не было ни конца ни краю, словно чудовищной пародии на вечность.
Когда Рейф спросил, не хочет ли она прокатиться, Дейл ответил за нее:
– Лайл очень устала.
Сквозь ледяную броню пробилось острое жало боли. Лайл не понимала, что с ней. Рейф приглашал ее прокатиться, в голосе было столько участия, а Дейл из страха за ее жизнь отказал ему, отказал за нее, не дав ей возможности опомниться и ответить самой. А ведь они так часто гуляли вместе – до того как привычный мир обернулся кошмаром. Дейл боялся за нее, но в сердце Лайл не было страха. Она утратила способность ощущать страх. Сил сражаться не осталось; она позволила Дейлу говорить за нее и просто молча сидела, дожидаясь конца обеда.
А тот все тянулся и тянулся.
Когда Лайл поднялась к себе, чтобы переодеться, Дейл пошел за ней.
– Бедняжка, ты едва стоишь на ногах! Давай удерем от всех и проведем время вдвоем, только ты и я. Я люблю своих родственников, но иногда мне хочется уединиться с собственной женой.
На губах мужа играла улыбка, которая, как думала когда-то Лайл, предназначалась ей одной. Лайл никогда не могла перед ней устоять, а сегодня еще и слишком устала, чтобы сопротивляться. Глаза закрывались. Она покачнулась, Дейл подхватил ее.
– Знаешь, что я придумал? Ночью я хочу полетать. Скажу им, что еду на аэродром, а тебе при всех велю отправляться в постель. Скажем, в половине десятого, слишком рано для ночных полетов, на аэродром я отправлюсь не раньше одиннадцати. Давай встретимся на пляже.
Ресницы Лайл коснулись щек.
– Я очень устала, Дейл, – пробормотала она еле слышно.
– Я знаю, дорогая, но там так прохладно и пустынно – и никого вокруг, только мы с тобой! О, Лайл, соглашайся! После прогулки ты будешь спать как убитая.
– Хорошо, – подчинилась Лайл, не в силах сопротивляться, и выскользнула из его объятий. Дейл не стал ее удерживать.
Когда он заговорил снова, в голосе звучало почти мальчишеское оживление:
– Выйдем из дома порознь. Видишь ли, Алисия… – Дейл хохотнул. – Нет, я люблю ее и все такое, но порой она лезет не в свое дело. Я оставлю машину за боковыми воротами, срежу дорогу через парк, а ты жди меня у стены над морем. – Он снова рассмеялся. – Чего только не придумаешь, чтобы ненадолго уединиться с законной женой! Надевай халат и пляжные туфли, мы спустимся к морю, там начинается прилив. И будь начеку – иначе все семейство увяжется нам вслед.
– Хорошо, – кивнула Лайл, радуясь, что Дейлу хватает ее односложных ответов.
Муж поцеловал ее в макушку и вышел. Лайл слышала, как он ходит по комнате, весело насвистывая.
После ужина Лайл снова поднялась наверх, сняла шелковые чулки и платье, натянула старый халатик и пляжные туфли. Ей показалось, что Дейл ходит в соседней комнате, открывает и закрывает дверцы шкафа. На сей раз он не свистел.
Лайл присела на край кровати. Согласно плану Дейла, он должен был выйти первым. Переодевание заняло у него немало времени. Наконец дверь в коридор хлопнула, но Дейл тут же вернулся, заглянул в ее комнату и с улыбкой заговорщика приложил палец к губам.
Выждав десять минут, Лайл последовала за ним. Никто не видел, как она вышла из дома.
Глава 43
Именно об этом с ходу спросил ее Дейл:
– Тебя кто-нибудь видел?
– Никто.
– И меня.
Дейл захохотал, немного задыхаясь от бега.
– Мы отличные конспираторы! Спускаемся вниз. Вечер чудо как хорош!
Солнце село полчаса назад, но небо еще пламенело. Гиацинтовая синева в зените постепенно сменялась бирюзой и зеленью. Зелень переходила в лимонную желтизну, желтизна выцветала, оставляя яркую оранжевую полосу. На горизонте вставала луна, тонкий серп наливался на глазах, по мере того как темнело небо.
У подножия лестницы Дейл свернул налево. Обнявшись, они молча шли по тропе к Овечьим скалам, оставив Тэйн-Хед позади. Вода прибывала, прибой почти скрыл песчаную гряду впереди. Идти в сторону, противоположную Тэйн-Хед, было легко: каждый новый прибой старательно выглаживал песок. Вскоре они добрели до скал.
– Куда мы идем, Дейл?
– На гребень. Дальше зайти не успеем.
Между валунами протянулась песчаная отмель. Лайл невольно поддалась тихому очарованию неба и моря. Дневные тревоги ушли, и ей уже не хотелось возвращаться. Сильная и заботливая рука Дейла поддерживала и направляла ее. Мысли текли вяло: тишина и покой, любовь и забота, отдых…
Они молчали до самой песчаной косы, намытой течением у Овечьих скал.
– Красиво тут, правда? – спросил Дейл.
– Красиво, – повторила Лайл завороженно.
– У нас как раз хватит времени, чтобы дойти до дальних скал.
– Зачем? Давай останемся здесь.
– Я хочу кое-что тебе показать. Шире шаг.
Он сжал ее руку, и они осторожно сошли с косы, ступая по валунам и гальке.
Темнота упала внезапно. Море больше не отражало сияния неба. Впереди простиралась ровная прибрежная полоса, до самых скал усеянная валунами. Сперва галечная отмель шла под уклон, затем снова поднималась, проходя между Овечьими скалами и второй горной грядой. Вскоре скала слева закрыла обзор, Тэйн-Хед пропал из виду. Остались только сумерки, шорох прибывающих волн и вонь гниющих водорослей.
Лайл остановилась.
– Дейл, вернемся!
– Осталось совсем немного.
Рука мужа легла ей на талию.
– Дейл, смотри, какая темень.
– Потому что мы идем в сторону от моря. Повернись – и увидишь, как много света. А сейчас я покажу тебе то, что хотел. Протяни руку!
Дейл шагнул вверх по склону, обернулся, обхватил ее за запястье и подтянул к себе. Она неохотно уступила. Лайл никогда не хватало мужества спорить с Дейлом. Пусть делает что хочет, пусть покажет ей то, ради чего сюда притащил, а потом они вернутся домой и она наконец-то отдохнет.
Лайл стояла на плоской скале и всматривалась в черноту под ногами. Высокие утесы протянулись вокруг наподобие треугольника, в центре которого оказались они с Дейлом. Где-то внизу блестела вода. Сверху трудно было оценить глубину. У Лайл закружилась голова, но надежная рука Дейла обхватила ее за талию, не давая упасть.
Внезапно эта надежная, эта сильная рука оттолкнула ее. Лайл оступилась, ноги утратили опору, ладони схватили пустоту, и она рухнула вниз, навстречу черной бездне.
Лайл Джернинхем спасло то, что она упала в воду. Вода заливала глаза, рот, уши. Из последних сил Лайл рванулась вверх – над водой показались голова и плечи, руки вцепились в каменные стены колодца, ноги нащупали опору.
Лайл откинула с лица мокрые волосы и посмотрела вверх. Ее окружали черные как ночь стены, в просвете между ними виднелось синее небо. Высокий безмолвный силуэт Дейла маячил на фоне неба, взирая на нее сверху вниз.
– Дейл, – просипела она, – я упала…
Это была ложь. Дейл столкнул ее. Разум отказывался принимать непостижимую правду: муж столкнул Лайл со скалы.
– Дейл, вытащи меня отсюда! – крикнула она и протянула к нему руки.
Он пошевелился. Лайл услышала его смех.
– До чего ты глупа! Даже теперь ничего не поняла? Сегодня утром я сказал тебе правду, только говорил я не о Рейфе, а о себе самом. Лидия умерла, потому что ее смерть спасала Тэнфилд. Ни одна женщина на свете не стоит Тэнфилда. Ты никогда его не любила. «Почему бы не продать поместье и не поселиться в Мэноре, дорогой?» За эти слова я готов был убить тебя на месте. Однако до сих пор тебе везло. В отличие от остальных я слышал твой крик – тогда, на пляже, – и если бы не назойливый бакалейщик, все закончилось бы давным-давно ко всеобщему удовольствию. Я сильно рисковал с твоей машиной и чуть было не пошел на попятную – кто угодно мог обнаружить следы напильника на оси. Но после того как я при свидетеле велел тебе проверить рулевое управление, меня никто бы не заподозрил. Да и Пелл подвернулся весьма кстати. Я видел, как Алисия нарывалась на ссору, и был уверен, что ты с ней не останешься.
Дейл презрительно рассмеялся.
– Что ж, дорогая, твое везение кончилось. Я не ждал от тебя такой прыти – подумать только, нанять детектива! «Мисс Сильвер, частные расследования». Думаешь, я не догадался? Нечего было оставлять ее карточку в сумке. Не обольщайся: ни она, ни этот прилипчивый полицейский ничего не разнюхают. Ты оставила очень убедительное предсмертное письмо – один из тех обрывков, что мы сочиняли Робсону. Помнишь, ты еще сочла его излишне высокопарным? Однако ты его написала, дорогая моя, собственной ручкой, и это письмо убедит любого коронера, что ты решила свести счеты с жизнью.