Лора осталась стоять на пороге, так ей не хотелось входить. Она пробормотала что-то невнятное, и мисс Эдамс постучала в соседнюю дверь, затем открыла ее сама. Высокая худая женщина в сером, которую Лора мельком видела накануне, подняла голову от шитья. У нее был длинный нос и бледные бесцветные губы, которые она нервно покусывала. Не только ее губы, но вся она была какая-то бесцветная. Даже пристально разглядывавшие Лору глаза не составляли исключения.
– Это Перри, горничная кузины Агнес. Перри, сколько ты уже в этом доме? Лет сорок?
– Сорок один, мисс Люси.
Лора сделала шаг вперед и протянула руку, но рукопожатия не последовало. Перри решила ограничиться оценивающим взглядом и едва заметным наклоном головы. Лора подумала, что, пока она теряет драгоценное время в этой малоприятной компании, Кэри изнывает от нетерпения.
Мисс Эдамс повернула направо и подошла к еще одной двери.
– Агнес сейчас внизу, но я могу показать вам ее комнату.
Лора не испытывала ни малейшего желания продолжать осмотр и уже была не в силах это скрыть. Она замялась, попыталась что-то сказать, но на нее тут же посыпался град упреков:
– Лора! Как так можно? Неужели вы думаете, что я буду показывать вам чужую комнату без разрешения? Если уж вы так щепетильны, я скажу: мисс Агнес сама просила меня вам ее показать.
Лора слега покраснела и, пробормотав нечто нечленораздельное, проследовала за мисс Эдамс в комнату, которая оказалась полной противоположностью предыдущей: красивая старинная мебель, насыщенные спокойные цвета, ничего лишнего – ни фотографий, ни украшений, – кремовые обои на стенах, современные часы на каминной полке и по обеим сторонам от камина портреты Лилиан Феррерс и Оливера Фейна, выполненные Амори.
Лора с детства привыкла к копиям, но здесь, в этой аскетичной обстановке, оригиналы произвели на нее сильное впечатление. Их красота очаровывала, трогала, заставляла думать. Почему они висели здесь? Что это – гордость или бравада, стойкость или извращенная любовь к боли и отчаянию? Что чувствует оставленная, постаревшая Агнес Фейн, когда каждый божий день из года в год смотрит на эти молодые, полные жизни лица?
– Очень ценные полотна, – холодно прокомментировала Люси Эдамс. – Правда, на месте Агнес я бы не стала вешать масляную живопись в спальне. Портреты принадлежат ей, и если вы продадите дом, они останутся здесь. Я знаю, что Агнес предлагает вам очень хорошую цену. Надеюсь, вы этим воспользуетесь для своего же блага.
Лора сначала растерялась, потом разозлилась. Кузину Люси это совершенно не касалось. С ее стороны было просто подло приставать к ней с подобными разговорами.
– Я еще не знаю… Я не решила… Давайте пока не будем об этом, – запинаясь, сказала Лора и тут же почувствовала, что кузина на нее смертельно обиделась. Ее общество становилось просто невыносимым. При первой же возможности Лора от нее сбежала.
Тем временем Кэри изнывал от нетерпения.
– Куда ты пропала?
– Столкнулась с кузиной Люси. Пришлось с ней разговаривать.
Кэри провел Лору в восьмиугольную комнату, а оттуда по ступенькам они спустились в церковь. Вдоль стен лежала отколовшаяся штукатурка, а посередине бывшего нефа росла трава. «Вот что мне снилось вчера. Мы с Кэри идем к алтарю», – подумала Лора и тут же сказала вслух:
– Вчера мне приснилось, что мы женимся, только я не в белом, а в черном кружевном платье и с шалью на плечах.
– Отличная идея! Я готов!
Лора засмеялась:
– Нет, так нельзя.
– Лора, когда ты выйдешь за меня замуж?
Она посмотрела на него и быстро опустила глаза. Что-то в его голосе ее глубоко тронуло.
– Ты меня совсем не знаешь.
– Я тебя люблю.
– Но, Кэри, ты меня не знаешь…
Лора снова подняла глаза и на этот раз не стала их прятать, читая в его взгляде любовь, нежность и немного иронии.
– Ты ошибаешься, дорогая. Сказать тебе, что я узнал за полчаса нашего общения в «Люксе»? Я узнал, что ты добрый, честный, невероятно порядочный человек. Что ты можешь быть нежной и ласковой с тем, кого полюбишь. Что ты не обманешь младенца и не соврешь под страхом смертной казни. Ты мало говорила, зато много думала, и твои мысли отражались у тебя на лице, в твоих глазах. Это гораздо лучше слов. Когда ты выйдешь за меня?
– Я не знаю, – ответила Лора и добавила: – Вчера перед сном ко мне заходила Танис. Она предлагала сказать кузине Агнес, что помолвки не было, если я пообещаю не продавать Прайори.
Кэри присвистнул:
– Не продавать?!
Лора кивнула.
– Ей не нужен дом, она не желает здесь жить. Танис хочет получить в наследство двенадцать тысяч фунтов. Она так и сказала.
– Что именно она сказала? Перескажи мне слово в слово.
Выслушав Лору до конца, Кэри проговорил:
– Если подумать, это неудивительно. Ей нравится бывать здесь наездами, приглашать сюда друзей, но заниматься хозяйством, как мисс Фейн, и посвящать этому жизнь она никогда не станет. Танис мечтает о Голливуде.
– Не знаю, что и делать. – Лора растерянно посмотрела на молодого человека. – Странная сделка. Как-то это нечестно по отношению к кузине Агнес.
– Согласен, но если Танис не хочет здесь жить, никто не может ее заставить. Она продаст поместье, как только вступит в наследство.
– Не знаю, что делать, – повторила Лора. – Лучше бы я сюда не приезжала.
Глава 17
После ухода Лоры мисс Эдамс осталась в спальне кузины. Засмотревшись на портреты, она не заметила, как дверь гардеробной открылась и вошла Перри.
– Что я вам говорила, мисс Люси? – прошипела Перри, подойдя совсем близко. – Недаром она Фейн, да еще и Феррерс к тому же. Вся в мать! Вы мне что сказали? «Продаст, с радостью продаст». А я вам что говорила? «Она Фейн, а от Фейнов всего можно ждать». То-то и оно. Я ведь знаю, что говорю, – сорок второй год уже служу. Я вам говорила: «Цыплят по осени считают». Теперь оно и видно: считать-то нечего. Не продаст. Помяните мое слово, не продаст.
– Но она не сказала, что не продаст, – неуверенно возразила Люси Эдамс.
Перри презрительно фыркнула:
– Прямо, может, и не сказала. Но не всё ж говорят напрямик. «Мисс Люси, давайте не будем об этом» – вот что она сказала! Вы дверь не закрыли, я все слышала. Куда уж яснее? Если человек хочет продать, он по-другому разговаривает.
– Не знаю, что и думать.
– Прекрасно знаете, мисс Люси, да только не хотите правде в глаза смотреть. Правда глаз колет. Ничего не поделаешь, надо собирать вещички, да, как мисс Лора скажет, выметаться вон. – Перри сказала свое последнее слово и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.
Однако не прошло и десяти минут, как она легонько постучала в дверь мисс Эдамс, которая уже вернулась в свою спальню, и тут же вошла, с трудом сдерживая свое торжество.
– Мисс Люси, можно на минутку?
Перри застала мисс Люси врасплох, без накладки, прикрывавшей слишком широкий пробор, и мисс Люси была недовольна. Теперь, глядя на прическу из волнистых каштановых прядей, Перри будет представлять себе ее настоящие жидкие волосы.
– В чем дело, Перри?
– Вы еще спрашиваете! Не верите моим словам – поверьте своим глазам. А я сейчас такое видела, что и словами не передать. Когда мисс Агнес сказала, что приезжает мисс Лора, я ей сразу сказала: «Не буди лихо, пока спит тихо». Так и сказала. «Кто, говорю, принес в этот дом несчастье? Мисс Лилиан Феррерс. А теперь вы зовете сюда ее дочь. Накликаете беду на свою голову». Так прямо и сказала.
Мисс Эдамс наспех прикрепила накладку парой шпилек и, пытаясь придать строгость своему взволнованному голосу, промолвила:
– Объясни же наконец, что случилось. Ты меня напугала.
Перри наполовину развернулась к двери.
– Пойдемте со мной, мисс Люси, и сами все увидите. Уж я-то не лгу, но пусть лучше вы сами посмотрите, своими глазами. Из башенной комнаты видно…
Мисс Эдамс и Перри вошли в башенную комнату – Перри на шаг сзади. Как и на первом этаже, в башне не было ни мебели, ни ковров: только отгороженное пространство для лифта и большое утопленное окно вместо двух стрельчатых окон и дубовой двери этажом ниже. У окна стояла обитая красным штофом – в тон шторам – банкетка.
– Смотрите сами, мисс Люси!
Люси Эдамс выглянула наружу. Она увидела полуразрушенные стены церкви – этот вид был знаком ей с детства. Но в обычно пустом нефе были люди. В дальнем конце виднелись мужчина и женщина – Кэри Дэсборо и Лора Фейн. Они стояли на траве, у колонны, над головой у них было только серое небо. Они молчали. Между ними имелось довольно пространства. Молодой человек и девушка смотрели друг на друга. Если бы они сжимали друг друга в объятиях, если бы слились в страстном поцелуе, их любовь не могла бы показаться более очевидной. Она присутствовала в их взглядах как данность, как факт. Любовь исходила от них обоих, она их окутывала. Нежность, уверенность, радость и страсть, надежда – все это без труда угадывалось в одном только взгляде. Это был один из тех моментов, когда слова, прикосновения, поцелуи ни к чему.
– Видите, мисс Люси? – Перри торжествовала. – Это же вылитая мисс Лилиан!
Знакомый негромкий звук прервал ее. Перри отошла на шаг и обернулась. Вслед за ней с видом нашалившего ребенка обернулась и Люси Эдамс.
Двери лифта открылись, и Агнес Фейн подъехала на своем инвалидном кресле прямо к окну, не глядя на расступившихся кузину и горничную. Не вставая с кресла, она могла видеть то же, что и они. Кэри и Лора не двигались с места. Они смотрели друг на друга, словно в трансе.
Агнес Фейн некоторое время смотрела в окно. Люси Эдамс боялась вздохнуть. Ее лицо передернулось, она закрыла его рукой. Агнес Фейн, напротив, осталась бесстрастной. Она молча развернулась и через открытую дверь проехала по коридору в свою комнату.
Глава 18
Когда начало темнеть, Лора потихоньку выбралась в сад. Ей нравился и холодный воздух, и одиночество: у нее вдруг возникло желание остаться наедине с этим местом, где прожило несколько поколений Фейнов и которое теперь принадлежало ей. Она с трудом представляла себя хозяйкой дома: слишком он был полон чужих жизней, чуждых мыслей – одни ее отвергали, другие не принимали. Но с садом все было иначе. Он спал январским сном, у него имелись свои сны и свои мысли. Он был старше Агнес Фейн, старше всех Фейнов, которые когда-либо ступали по его земле, возделывали ее, возвращались в нее. Казалось, в саду специально для Лоры что-то припрятано – нужно только хорошенько поискать.