Стукнула калитка. В одном из окон особняка мелькнуло чье-то лицо. Володя шел следом за «моряком», как он мысленно прозвал парня в тельняшке, с любопытством осматривался, а тот шагнул в полутемную прихожую и толкнул первую дверь направо. Володя вошел следом и кинул свои рюкзак на койку возле окна. Моряк хмыкнул, снял рюкзак и положил свой. Володя нахмурился, пожал плечами, - он не привык к такому обращению - шагнул к конке, но моряк предостерегающе глянул ему в лицо, сжал кулак: назад, пацан! Володя замер. Не хотелось ссориться, но и обид прощать он не привык. В это время вошел Крохин. Он поставил в углу свой огромный вещмешок, осмотрелся и неторопливо направился к возбужденно пыхтящим парням, положил свои тяжелые руки им на плечи. Сжал пальцы. И тот и другой охнули. Крохин сжал пальцы сильнее.
- Знакомьтесь, - сказал он. - В машине-то было не до того. Ну-ка, петухи: быстро!
- Николай Прокопенко, - засмеялся моряк. - В недалеком прошлом - моряк-рыбак с Черного моря. А ты? А кумпол чего белый?
- Седой, - Володя пожал широкую ладонь моряка. - В Ленинграде, в блокаду побелел. А это - Федя Крохин, Кроха. Мы с ним уже в трех операциях были вместе: великий мастер взрыва.
- Ладно уж, Вовка, - проворчал Крохин. - Может, пожуем чего? Что за разговоры на пустое брюхо?
Еще кто-то приехал. Вскоре дверь шумно распахнулась, и в комнату стремительно вошел высокий, угловатый, с резко очерченным лицом мужчина. Крупный горбатый нос, нависшие брови, из-под которых остро смотрели небольшие, широко расставленные глаза, делавшие вошедшего чем-то похожим на куперовского «следопыта». Он кивнул всем сразу, встретился со взглядом Волкова и кивнул ему отдельно, улыбнулся, едва раздвигая узкие губы. Буркнул:
- Грачев Павел. - Сунул под свободную койку рюкзак, протянул Володе руку: - Привет, юноша. Однако много воды утекло с нашей последней встречи. Жив?
- Привет, Паша. Ровно три месяца назад мы...
- Ровно три месяца и три дня, - подумав немного, поправил разведчика Грачев. - Ну что ж, рад тебя видеть, дружище. Пойду покурю.
- Великий мастер снимать охрану или брать языка, - сказал Володя, с уважением посмотрев ему вслед. - Страшной воли человек.
- Все у тебя великие мастера! - засмеялся моряк.
Со двора послышались женские голоса и плеск воды. Ага, вот и радисточки появились! - Он выглянул в окно и, удивленно присвистнув, поманил Володю: иди сюда. Одна из девушек лила из ковшика воду. Вторая мыла лицо и руки. - Какая девчонка! Та, что моется.
Это Сойка. Нина Пескова. Выдающаяся радистка.
- Сойка? И тоже - выдающаяся?! Кончай травить.
Чего травить? С ней мы в школе учились, блокаду Ленинграда пережили. - И он крикнул:
- Нина!
Девушка вытерла лицо, оглянулась и, радостно вскрикнув, махнула рукой: «Вовка?! Я сейчас!» Радистка, которая лила ей воду из ковшика, обернулась. Это была Зоя.
- Волков! Подходи, получай барахло и оружие. Держи: куртка маскировочная с капюшоном - одна, комбинезон - один, ботинки - одна пара, носки шерстяные - две пары. Фуражка фрицевская с козырьком - одна...
- Кэпи называется, - сказал Володя, надевая фуражку. - Очень удобная штука. Большой козырек хорошо прикрывает глаза от солнца... Такие носят альпийские стрелки и гренадеры. И куртки тоже. Где добыл, старшина?
- Секрет фирмы, - усмехнулся пожилой усатый старшина, польщенный замечанием разведчика: - Складик мы одни разыскали, фашистский, чего там только нет... Держи: перчатки - одна пара, автомат ППШ, патроны - пятьсот штук.
- Всего?!
- Пока пятьсот, а там видно будет, понял? Пистолет «парабеллум» и сто патронов к нему. - Гранаты. Какие берешь, РГД или «лимонки»?
- Конечно, «лимонки».
- Держи: четыре. Нож и компас ручной.
- Не надо, у меня есть свои.
- Как хочешь. Распишись вот тут. Крохин, подходи. Держи: куртка, комбинезон и чепчик. Подбирали самое большое. Ботинки еле-еле добыл. Носи! Чудо века - сорок восьмой размер.
- Братцы, неужели сорок восьмой? Ну и лапа! Слон! - оживились разведчики и окружили Федю, невозмутимо примерявшего свою редкостную обувку.
С шутками и смехом разведчики получали обмундирование, оружие, патроны и уходили в дом.
Конец июля. Пуня.
Они приехали в поселок под вечер - ответственные сотрудники разведотдела, полковник и его заместитель, которого Пургин раньше не видел. Позвав Пургина, все трое направились в одну из пустующих комнат дома.
- Загорел, майор, - сказал полковник. - Будто с курорта. И похудел. Много бегали? Это хорошо, там вам придется немало походить. Докладывайте о результатах подготовки группы разведчиков для выполнения задания.
- Отобранные в группу люди - физически крепкие, выносливые и опытные бойцы, - доложил Пургин. - За все время подготовки ни один не стер, не набил себе ноги. Огневая подготовка проводилась каждый день, стрельба, преимущественно, по целям из автоматов и пистолетов. Результаты удовлетворительные. Каждый день - отработка приемов самообороны и нападения, захвата языков и ликвидации часовых. Все разведчики умеют работать с картой и компасом на местности, обучены разжиганию бездымных костров.
- Как радисты?
- Все специалисты высокого класса. Неоднократно проверены в боевых операциях. Качество работы на ключе хорошее, радиостанцию «Север» знают в совершенстве.
- Отлично. Моральное состояние товарищей?
- Высокое. Все полны решимости выполнить любое задание.
- Полны решимости? Но этого еще мало для того дела, которое всем вам предстоит сделать. Я вас слушаю, майор.
- У каждого из разведчиков есть свои личные счеты с фашистами. У Грачева погибли на фронте отец и пятеро братьев, у радистки Песковой фашисты на ее глазах убили отца. Волков мальчишкой был в Ленинградской блокаде, всех родных там похоронил... Каждого знаю лично, почти со всеми участвовал в разведывательно-диверсионных операциях.
- Вооружение? Что берете с собой?
- Автоматы ППШ, бесшумные карабины, немецкие автоматы «шмайссер», пистолеты системы «парабеллум». Полагаю необходимым иметь в группах и немецкое оружие. Во-первых, легче будет на месте разжиться патронами, во-вторых, форма у нас трофейная, немецкая, так что...
- Хорошо, майор, - кивнул полковник. - Слушайте приказ. Вам необходимо сегодня же разбить разведчиков на две группы, по шесть-восемь человек в каждой. Одну из них возглавите вы, она получает наименование «Пурга», вторую - капитан Грачев. Называться она будет «Буря». Вы со своими бойцами отправляетесь первыми, спустя день-два - группа Грачева. Все ясно? Завтра - день подготовки к вылету, а вечерком, майор, разрешаю устроить вечернику, что ли... Пускай ребята повеселятся, песни попоют, потанцуют. А сейчас, подсаживайтесь к столу - обговорим кое-какие детали.
- «Был день осе-енний... и листья грустно опада-али-и...» - сиплый голос певца, - пластинка была заигранной, - разносился под низкими сводами комнаты. Стол с едой был пододвинут к одной стене, вдоль других расставлены скамейки и стулья. Последний вечер на своей, родной земле... Вернутся ли они с задания?.. Володе было немного грустно, но он бодрился, весело кивал входящим в комнату разведчикам, улыбался, шутил и, время от времени поглядывая на дверь, крутил ручку патефона: где же девчонки?
Хлопала дверь, ребята появлялись один за другим. Володя уже со всеми был хорошо знаком, но сейчас он с особым вниманием вглядывался в лица: с кем-то из них предстоит лететь на задание? Наклонившись, шагнул через порог Федя Крохин, улыбнулся Володе и тем парням, кто уже был в комнате. Быстро сориентировавшись, двинулся к столу. Половицы заскрипели под его тяжелыми шагами. Окинув тарелки теплым взглядом, Федя сел и приступил к сооружению праздничного бутерброда - положил на большущий кусок хлеба шмат сала, а сверху кругляк колбасы, подмигнув при этом Володе, и тоже поглядел на дверь, поджидая радисток. Ага, вот и «великий знаток поэзии», как его прозвал Володя, - тихий, спокойный парень Саша Петров. Пожалуйста, на танцы - и с книгой под мышкой! Лицо у Саши широкое, добродушное, с темными, пушистыми усами под несколько приплюснутым носом. Всего «Онегина» наизусть знает!
Вслед за ним, широко распахнув дверь, в комнату ввалился Коля-моряк: лицо красное, глаза блестят, явно где-то на радостях принял сотню-две граммов водочки. Улыбаясь, Коля раскланялся со всеми, прошелся с воображаемой дамой по комнате, выделывая замысловатые коленца, и бухнулся рядом с Викентием Бубнисом на скамейку, обняв литовца за плечи: «Хорошо жить, братишка!» Бубнис, как обычно, исподлобья глянул на него и ничего не сказал. Викентий вообще не отличался словоохотливостью, больше молчал. Что-то добродушное, медвежье было в его сильной, мускулистой фигуре и густо заросшем курчавой, золотистой бородой лице. И кличка у него была подходящая, уже лучше и не придумаешь: Медведь. Жил до войны Бубнис в приграничном с Германией городке Вирбалнсе и, как скупо рассказывал, в поисках работы исходил всю Восточную Пруссию. Надежный, ценный для разведки мужик, хорошо бы с ним оказаться в одной группе.
Дымя папироской, по комнате расхаживал Павел Грачев. Вот он направился в дальний ее угол, где, пристроившись у стола, расставлял на доске шахматные фигуры Геннадий Архипов, Генка-страх. Его стянутое бугристыми рубцами шрамов лицо действительно в первый момент могло испугать любого, поэтому Архипов не любил быть в центре внимания. Сядет где-нибудь в углу, уткнет острые локти в колени и замрет, сунувшись изуродованным лицом в ладони. А красивый, видать, был парень: большие, серые глаза, широкие брови, да уж, кому как повезет на войне!
- А вот и мы! - в дверях стояли Нина и Зоя.
Володя ахнул, Коля-моряк захлопал в ладоши, остальные ребята шумно поднялись со скамеек: какие девчонки сегодня красивые, вот это боевые подруги! Нина была в голубом платье и черных лакированных туфлях, а Зоя, как цыганка, закутана в цветастую шаль.