Распрощавшись, трое разведчиков ушли, будто растворившись в холодной, ветряной дождливости и вечерней мгле. Крапивин шел впереди, шел быстро и вскоре вывел группу точно в назначенное место - на дорогу где-то посередине между шоссе и складами. Уминая мокрый гравий, по ней ехали тяжелые «Сенцы», «бюссинги» и «даймлеры». Машины, бросая впереди себя тусклые, синие полосы света, шли одна за другой. В кабинках, подсвеченные лампочками приборов, были видны шофер и солдат-охранник, оба внимательно глядели вперед - застывшие, будто неживые, лица. Хоронясь в залитом водой кювете, разведчики с полчаса понаблюдали за шоссе, и Архипова начала охватывать тревога: сильно трясет грузовики!
- Прилепишь ты мину, а она на какой-нибудь яме отвалится, - озабоченно проговорил Крапивин, будто угадав, о чем сейчас размышляет Геннадий. - И вот что еще, Генка: через сколько минут она рванет?
- Через тридцать... Чертов дождь! Сверху льет, снизу вода, - Архипов сплюнул, с досадой сказал: - не все мы продумали, Костя! Прилеплю я мину, и, предположим, не отвалится она, уедет на объект, но пока наша железная телега дождется своей очереди под погрузку...
- ...истекут тридцать минуток, да? И произойдет Большой взрыв... грузовика! Возвращаемся. Надо все обмозговать как следует!
- Ну уж нет! Раз пришли - мина должна поехать на объект. Ну что уставился? Вместе со мной поедет. Пали в шину, Викентий.
- Отставить! Это же меняет все дело!
- Да ничего не меняет! Влезу в грузовик, прокачусь до складов и пришлепну мину к кузову, когда он уже в склад покатит. Крапивин хотел что-то возразить, но Геннадий остановил его: - Хватит спорить, Костя! Повезет - уцелею, а не повезет... Стреляй, Кеша.
- Стреляю. Удачи тебе!
Из-за шума автомобильных моторов и шин выстрел карабина Бубниса был совершенно не слышен. Три пары глаз уставились на грузовик: резко отвернув вправо, он остановился, прекратили движение и едущие за ним машины. Послышалось хлопанье дверок, возбужденные голоса, топот ног по шоссе, хруст гравия. Геннадий выскользнул из кювета и подбежал к дороге, затаился среди деревьев возле самой обочины. Мимо быстро прошли офицер и двое солдат. Разведчик шагнул к ближайшему грузовику, но половинки брезентового тента, которым был закрыт кузов, вдруг раздвинулись, и на дорогу тяжело спрыгнул солдат. Он помахал руками, присел несколько раз, а потом неторопливо пошел к подбитому «бюссингу». «Ну что, вперед? А вдруг еще кто-нибудь сидит в кузове? - подумал Архипов и метнул взгляд на кабинку. Воспользовавшись остановкой, солдат-охранник давал прикурить шоферу, они склонились головами друг к другу. «А, где наша не пропадала!» - Архипов решительно подошел к грузовику сзади и бросился под брезент: никого! Затаился. Прислушался.
«Цурюк!» - послышался снаружи голос офицера, разгонявшего солдат по своим машинам, и хрипловатый басок: «Йа, йа, герр официр...» - очевидно, возвращавшегося к грузовику солдата. И новая команда: «Фарен зи! Форвертц!» Голос охранника из кабинки: «Гейнц, шнель!», опять хрипловатый басок медлительного Гейнца: «Йа, йа, Вальтер». Архипов вынул из кобуры пистолет. Напряженно билось сердце. Он ждал.
Края брезента раздвинулись, ругнувшись, в кузов влез солдат и, вытянув вперед руки, пошел в сторону кабинки. Там лежал свернутый брезент и пустой ящик. Машину тряхнуло на выбоине, и солдат нетвердо шагнул влево, в угол, где замер разведчик. Его пальцы ткнулись в лицо Архипова, солдат тихо ахнул, попятился. В то же мгновение разведчик взмахнул зажатым в руке пистолетом, норовя ударить немца в висок, но промахнулся, попал куда-то в бровь. Солдат вскрикнул, ухватился за куртку Архипова и, присев, ударил его головой в грудь. Тот охнул - дыхание перехватило!.. - вновь ударил изо всех сил солдата рукояткой пистолета, страшно боясь, что опять промажет и солдат заорет, но на этот раз не промахнулся. Немец застонал, повалился на пол кузова и затих.
Ровно и напряженно гудел двигатель, порывы ветра вспучивали сырой брезент, о чем-то громко переговаривались в кабинке шофер и охранник. Отдышавшись. Архипов стянул с солдата шинель, связал ему руки, заткнул рот носовым платком и прикрыл брезентом. Прислушался и через щель поглядел над крышей кабинки вперед. Машины замедляли ход, мелькнул синий контрольный фонарь возле шлагбаума контрольно-пропускного пункта при въезде на территорию складов, виднелись затянутые в блестящие прорезиненные плащи фигуры часовых.
Стоп, приехали! Разведчик надел шинель, подпоясался ремнем, нахлобучил шлем. «Эй, Гейнц!» - послышался голос из кабинки, и Архипов прокричал в ответ: «Йа, йа! Аллес гут!» Он смотрел вперед, где возле шлагбаума торопливо двигались охранники и офицеры из сопровождения автоколонны, и чувствовал, верил, что все у него получится. Главное, проехать на территорию объекта, а уж там... Что будет потом, он пока не думал - только бы миновать шлагбаум!
Двое охранников и офицер сопровождения шли от машины к машине, заглядывали под брезенты кузовов. Архипов сел на ящик, низко опустил шлем, поднял воротник. Возле ног, прикрытый полами шипели, лежал пистолет - если что... Приближающиеся шаги, говор. Лязгнув, открылась и захлопнулась дверка кабинки. Шорох брезента. Луч фонаря метнулся по кузову, скользнул по лицу Архипова, и вес в нем застыло... и темнота. Пронесло! Заворочался связанный солдат, Архипов поднялся, затопал по кузову, будто бы разминаясь. Выглянул в щелку: шлагбаум медленно всплывал... Поехали!
- Он уехал на склады к двадцать два часа сорок минут, - доложил Крапивин. Сел рядом с командиром, протянул руку: - Дай-ка подымить, душу отогреть. - Грачев откусил кончик цигарки, отдал Косте, а тот продолжил: - Ждать его там, в кювете, дело бессмысленное. Вернется оттуда, сам доберется до лагеря. Все разыграно как по нотам, командир, но это пока... Нам остается только ждать.
- Остается ждать. - повторил Грачев. - Ну что ж, будем ждать.
...Гравийная дорога кончилась, пошел чистый, ровный бетон. Архипов заглядывал в щель брезентового кузова и обдумывал свои действия на ближайшие минуты. «Машины подходят к складам, это ясно, по въезжают ли они внутрь? Пожалуй, въезжают. Разворачиваются. Подкатывают задней частью кузова к штабелям ящиков и...» А дальше все было как и тумане... Что там будет? Как там будет?
Темной глыбой надвинулся покрытый густым лесом холм. Грузовики ныряли под кроны исковых деревьев и мерно, один за другим шли по широкой бетонной, освещенной по краям фиолетовыми фонарями полосе. Впереди мелькнул сигнал. Перекресток! Часть машин свернула направо, другие, в том числе и та, в которой находился разведчик, покатила влево. «Так что же дальше?! Грузовик пятится кузовом к штабелям, а что делаю я? - лихорадочно размышлял Архипов. - Жду! Таюсь! Солдаты вылезают из машин. Наверняка и они участвуют в погрузке. Да, конечно же, участвуют! А я? Что должен делать я? Я тоже вылезаю из кузова, шофер и солдат-охранник глядят на меня и...» От бетонного шоссе ответвлялись короткие широкие подъездные пути к складам. Напрягая зрение, Архипов увидел металлические ворота, над которыми навис могучий массив кирпичной кладки, прижатый бетонной кровлей и толстенным слоем заросшей кустарником и деревьями земли.
Грузовик свернул влево, глухо взвыв двигателем, развернулся, створки массивных ворот дрогнули и начали раздвигаться. Архипов прошел в заднюю часть кузова, выглянул: осторожно пятясь, машина въезжала в обширный, как ангар, уставленным штабелями зеленых ящиков, склад. С лязгом сошлись и захлопнулись стальные створки ворот, и яркий свет залил помещение. Кто-то командовал: «Форзихт! Альзо... гут». Грузовик остановился, хлопнули дверки кабины, и шофер позвал:
- Эй, Гейнц, ком хэр!
Гейнц замычал, забился под брезентом. Архипов пнул его: не шевелись! Захватив свой рюкзак, он выпрыгнул из кузова м быстро осмотрелся: узкий проход между гигантскими штабелями ящиков вел е глубины склада. Вот ему куда надо! Сжимая в руке пистолет, разведчик быстро пошел по проходу, но вдруг, как от удара, остановился и в растерянности оглянулся, поняв, что отсюда ему уже не выйти. Голова слегка закружилась, и горький ком подкатил к горлу: неужели еще немного - и все кончится? Стремительно пронесутся минуты, и безумная прорва взрывчатки, превратившись в огненный ревущий шар, рванется в воздух... Кромсая бетон, землю, ослепительной яркости смерч разнесет к чертям собачьим весь этот бетонный, начиненный тысячами тонн патронов, снарядов и мин, город! Большой взрыв, в котором мелькнет и потухнет искорка, в которую превратится он, Генка Архипов...
- Гейнц! Во бист ду? - раскатился под сводом склада голос. Архипов услышал, как обеспокоенно переговариваются солдат-охранник и шофер, - и вот, кажется, они возвращаются к грузовику. Сейчас кто-то из них влезет в кузов и увидит связанного Гейнца. Да, уже. Послышались встревоженные голоса, топот ног, по складу разнесся пронзительный вой сирены. Тревога! Архипов открыл рюкзак, вынул мину-прилипалу, ввинтил запал. Он чувствовал ладонью: острый штырь мягко вошел в свинцовое основание капсулы, и представил себе, как потекла, обволакивая золотистое основание взрывателя, густая, маслянистая кислота. Куда бы ее?.. Архипов осмотрелся, сунул мину в углубление между ящиками и, почувствовав вдруг усталость, сел на пол, мстительно усмехнулся, представив, что сейчас творится там, снаружи. Бегают люди, звонят телефоны, мелькают чьи-то испуганные лица. Неожиданно для себя захохотал: ничто уже и никто не сможет предотвратить того, что должно сейчас произойти!
Но... что же это он? Ведь взрыв произойдет не сейчас, а через полчаса, и за это время десятки машин, уже груженных боеприпасами, покинут пределы склада! И наверняка уже сформирована специальная группа, которая вот-вот ворвется в склад на поиски его, Архипова. Конечно, он станет отстреливаться, но его ранят или убьют, а мину обнаружат... Они же не идиоты, поймут, уже поняли, с какой именно целью проник на склад посторонний человек! Мину найдут, и кто-то, рискнув, постарается вынести ее из склада. Может, она и взорвется в руках смельчака, но для складов этот взрыв опасен уже не будет! Чтобы произошла детонация, толовый заряд должен рвануть здесь, среди ящиков... «Ах, Федя, какой ты молодец, - подумал Архипов и торопливо зашарил в мешке, нащупывая тяжелую, угловатую толовую шашку. - Какой же ты молодец, Федя!» Вот и взрыватель. Разведчик ввинтил его в толовую шашку. Вынул шнур, ощупал - метр: на десять минут жизни... Десять минуток! Архипов вздохнул, достал нож, помедлил и укоротил шнур наполовину. Итак, в запасе - пяток минут. Теперь можно и покурить. Уж теперь-то все будет как надо!