Из воспоминаний командира 159-й стрелковой дивизии
Н. В. Калинина.
«Центр - Буре. Благодарим группу уничтожение важного вражеского объекта районе Тапиау. Старший сержант Архипов посмертно представлен высокой правительственной награде. Впредь запрещаем какие-либо действия без согласования «Центром». Дальнейшая ваша работа - освещение южного участка «линии Дейме», имеющего очень важное значение. Перебазируйте группу выполнение этого задания».
Часть вторая. Прорыв
«Описание последних событий показывает, что Восточный фронт находился на краю пропасти... Я бы стал в своих глазах подлецом и трусом, если бы отказался от попытки спасти Восточный фронт и Родину - Восточную Германию - ведь я сам пруссак!»
Г. Гудериан «Воспоминания солдата».
«...Все сильнее начинали сказываться усталость наших войск, а также потери, понесенные ими в ходе непрерывных двухмесячных боев... С этой целью Ставка Верховного Главнокомандования 29 августа приказала перейти на этом участке фронта к обороне. То же самое сделал противник. В результате, на переднем крае стало тихо. По обе стороны знали, что впереди новые, решительные схватки. И усиленно готовились к ним».
Н. И. Крылов, Н. И. Алексеев, И. Г. Драган.
«Навстречу Победе».
1-й парашютно-танковый фузилерный батальон дивизии «Герман Геринг»
«Секретный приказ. Только для командиров рот. После ознакомления сжечь. 1. В случае захвата русских пленных одного из них доставить в штаб батальона, остальных расстрелять. О каждом солдате 1-го фузилерного батальона, захватившем пленного, доложить в штаб батальона для предоставления ему трехдневного отпуска. 3. Каждый командир роты получает одну бутылку коньяку. Этот коньяк выдается командиру разведывательной группы в качестве поощрения и должен рассматриваться как награда...
Командир батальона».
«Во второй половине 1944 года и до конца Восточно-Прусской операции разведывательная деятельность... над Восточной Пруссией усилилась. Безусловно, полеты сопровождались большими трудностями: летали без средств навигационного обеспечения, не имея данных о ПВО противника, поэтому нам часто приходилось попадать под огонь истребителей и зенитных средств противника. Были случаи, когда возвращались на свою базу, как говорится, на «честном слове», так как самолеты были изрешечены снарядами».
Из воспоминаний гвардии полковника В. П. Сололова.
«Пурга - Центру. Понесшая тяжелые потери на границе 196-я дивизия отведена на переформирование Инстербург. Дивизия укрепляется пополнением основном из жителей Восточной Пруссии. В Гумбиннен прибыла дивизия «Герман Геринг», где она будет доформировываться».
«Буря - Центру. По сообщению захваченного в плен ефрейтора Р. Г-ова, из Румынии прибыла в Восточную Пруссию танковая дивизия «Великая Германия». На ее перевозку потребовалось 11 эшелонов из 460 вагонов и около тысячи платформ. Все танки - «тигры» и «пантеры», специальный дивизион штурмовых орудий, отдельный дивизион шестиствольных минометов, артиллерийском полку больше орудий, чем положено по штату. Последнее время значительно усиливается преследование нашей группы, леса, откуда ведем радиосвязь, мгновенно блокируются, выходим с боями».
«Начальнику Генерального штаба сухопутных войск Германии Гейнцу Гудериану. В результате августовских боев на границе мы потеряли несколько десятков тысяч наших лучших бойцов, громадное количество танков, орудий и самолетов. Одно утешает: враг остановлен у границы - навсегда!
Генерал-полковник Ганс Рсйнгардт».
- Хальт!
Володя метнулся за толстый ствол дерева, Крапивин упал под куст и стремительным рывком, уминая траву, откатился под другой. В то же мгновение раздалась автоматная очередь. Срезая ветки и листья, пули прошили то место, где только что лежал Костя. А, черт, все заблокировано, теперь не выбраться! Боясь шевельнуться, слыша шаги приближающихся к ним солдат, Володя прижимался к дереву. Осторожно выглянул: несколько парней о пестрых маскировочных комбинезонах перебегали полянку. Откуда такие свеженькие? Новенькие, матово сияющие каски, засученные рукава, один - в кожаных перчатках. Лица волевые, жесткие. Что за отряд? Это не медлительные тихоходы-ландверовцы, осторожно бредущие от дерева к дереву и падающие на землю при первом же выстреле, а отлично подготовленные бойцы.
Костя тихонько свистнул, показал Володе кулак, а потом, растопырив пальцы, махнул ладонью два раза: подпустим метров на десять. Володя кивнул, встал поудобнее, начал медленно поднимать автомат, но немцы вдруг остановились, посовещались о чем-то и, оглядываясь, повернули назад. Ушли! Разведчик облегченно вздохнул. Легко и неслышно к нему подошел Костя, вгляделся в лес, махнул рукой: за мной. От куста к кусту, таясь за толстыми стволами деревьев, короткими перебежками ребята подошли к дороге. Крапивин вдруг присел, и Володя шагнул за пушистую елку. Сквозь редкие деревья и кустарник виднелась дорога и солдаты, выстроившиеся вдоль нее. Справа - зеленый, раскрашенный серыми пятнами бронетранспортер, небольшая группа немцев: офицер в фуражке с высокой тульей, а возле него те трое, на которых чуть было не натолкнулись разведчики. Один из них, энергично жестикулируя, показывал в сторону леса - да, это он видел русского! Командир что-то сказал, и к нему подбежали с десяток солдат. Наверное, командиры отделении.
- Седой! - зашептал Крапивин. - Ходу назад! Облава.
Володя попятился, повернул в лес, побежал. С дороги доносились свистки: сигналили, поднимая своих бойцов, командиры. Да, очередная облава!
Бежали, что было сил, каждая минута ценилась теперь на вес золота, да что там золота! - цена ей - жизнь! Они ссыпались в заросший малинником овражек, где остановилась группа, и почти одновременно с другого его ската подбежали взмокшие, запыхавшиеся Коля Прокопенко и Федя Крохин.
- Немцы, командир!.. - прохрипел Федя. - С западной окраины в нашу сторону идет цепь солдат!
- И с восточной, - торопливо добавил Крапивин. - Наверняка весь лес окружен. Экипировка - на большой палец, какой-то специальный отряд, черт бы их побрал...
- Опять влопались! - буркнул Коля и подул на забинтованную ладонь. Рука горела. Несколько дней назад ему показалось, что все страшное позади, что рана заживает, и вдруг ладонь опять будто огнем охватило. - Что ж, дадим бой! И - точка.
- Отставить разговоры, - приказал Грачев. - Прорвемся! Что ты хочешь сказать, Люся?
- Я знаю дизе вальд, ой как хорошо знаю! - торопливо, боясь, что ее перебьют, проговорила девочка. - Я в этот малинник ходила! Хозяин меня посылал и говорил, чтобы корзину малины принесла, а не принесешь, запру в подвал к крысам! Вот я...
- Да покороче, болтушка!
- Надо идти в овражек и ползти малинником, он густой-прегустой и переходит в другой - Водяной лес - Вассервальде, он такой большой, что... Шнель!
Сборы были короткими, да и что собирать? Продукты, добытые на хуторе, были частью съедены, частью рассованы по вещмешкам. Федя отобрал рюкзак у Нины, Коля - у Зои, и, вытянувшись цепочкой, разведчики выбрались из оврага. Впереди, обогнав Грачева, бежала Люська. Легкая, стремительная, тоненькая. Как ей хотелось хоть чем-нибудь помочь разведчикам! Девочка собирала хворост для костров, мыла котелки, зашивала порванные комбинезоны своих спасителей и напрашивалась «в охрану», когда ребята, затаившись в глубине леса или овраге, отдыхали. И вот она - проводница в отряде, она уводит группу «Буря» от врагов!
Босиком, - хозяин отбирал у Люськи ботинки в апреле и выдавал лишь в конце октября, - в легком драном платьишке, девочка стремительной легкой тенью мелькала среди деревьев, чем-то похожая на мотылька, вдруг вспархивающего и так же неожиданно исчезающего в густой траве. Полностью доверившись ей, разведчики спешили следом.
- Сюда! Теперь вниз! - вдруг сдавленно прошептала Люська, остановившись: - Слышите?
Откуда-то справа, быстро приближаясь, доносился рев двигателя. Грачев переглянулся с Крапивиным, командир уже понял, что бронетранспортер, съехав с дороги, катит вдоль опушки леса к оврагу с малинником. Машина остановилась. Слышно было, как солдаты выпрыгивают на землю, бегут. Грачев бросился вниз, в овраг, вломился в густые, колючие заросли, разведчики последовали за ним. Ойкала, вскрикивала Люська, ругался сквозь стиснутые зубы Коля - ветки задевали больную руку, последние в группе, Волков и Крапивин, поправляли ветки малины, маскируя следы. К счастью, малинник всюду пересекали чуть приметные тропки, по одной из них и уходили разведчики.
Ушли? Успели? Махнув рукой: замрите!.. - Грачев осторожно приподнялся и осмотрелся. Впереди виднелись откосы поросшего малиной оврага и высокие медноствольные сосны Водяного леса, позади, всего метрах в сорока от них, спускались в малинник солдаты в комбинезонах. «Кажется, успели... Еще бы две-три минуты и... - не веря этой великой удаче, подумал Грачев. - Однако не пойдут ли фрицы по оврагу? Тогда нам конец!» - Он крепче сжал ладонями автомат и тут же увидел, что, миновав малинник, солдаты выходят на его противоположный склон, маскируются в кустах. Усмехнулся: захлопнули ловушку, из которой они уже выскользнули. И все же надо уходить из малинника, да поживее.
- Ползком, - тихо сказал он. - И чтобы ни веточка не колыхнулась...
Ползти пришлось метров тридцать. Люська, как маленькая шустрая ящерка, ползла перед Володей. Локти в ссадинах, ноги в цыпках, струпьях подживших ранок и свежих царапинах. На раскрасневшемся, напряженном милом личике - ни капельки страха! Чего ей теперь бояться, когда она среди своих.
Да, опять повезло группе, успели уйти! Вдруг в глубине леса послышались выстрелы. Солдаты на склонах оврага дружно ударили по малиннику из автоматов. С криками побежали вниз. Что такое? Кого они там обнаружили? Ага, вот кого-то тащат... Грачев достал бинокль, подкрутил окуляры: немцы выволакивали на склон оврага изрешеченную пулями косулю.