Грачев потрогал рубчик шрама на виске. Да, трудненько им пришлось! А потом... Сколько они еще продержались? Кажется, до захода солнца. Вечером немцы расстреляли казарму из орудий, поставленных на прямую наводку. Последнее, что он запомнил тогда, - это обрушивающийся, накрывающий его стропилами и досками потолок...
- Паша! - окликнул Костя Крапивин. - Летит? Слышишь?
- Что? - Грачев тотчас сосредоточился, напряг слух: летит! Поджигать костры? А не рано ли? Все тут должно быть рассчитано по минутам: зажжешь раньше - враг может заметить огни в лесу, опоздаешь - летчик проскочит луг, а все это время, время! Он достал фонарик, поднял его над головой, включил трижды: - Поджигаем костры. Костя. Быстро!
«Кукурузник» вынырнул из-за деревьев, резко пошел вниз, коснулся колесами земли, подпрыгнул и покатился, заметно накренившись на правый бок. Грачев и разведчики побежали тушить костры, а пилот уже выкидывал из кабинки тяжелые рюкзаки. Вот и все! Что же с правым колесом? Он спрыгнул на траву, заглянул под брюхо самолета и присвистнул: пулеметная очередь, выпущенная немцами по машине над линией фронта, угодила в ось колеса, и его заклинило. Вон какую полосу пропахало! Ну, дела-а!
- С прилетом!.. - шумно выдохнул за его спиной Грачев и вынул из планшета пакет. - Держи! Спасибо, браток! Курево привез? Жратву?
- Все привез, все привез! - Пилот спрятал пакет. Он крепко пожимал руки разведчиков, быстро взглядывал в их худые лица. Прокричал (мотор работал и заглушал его голос): - Ни минуты не имею. Кто со мной? Девочка, вот тебе ботинки. Ты со мной?
- Вот я! - выкрикнула Люська и потянула за рукав Прокопенко. - И он! Коля, лезем быстрее! Коленька, ну что же ты?!
- Да, быстрее, ребятки! Ну, привет! - И пилот полез в кабинку. Коля с мольбой глядел на командира. Тот обнял его, подтолкнул к машине, Люська кошкой вскарабкалась во вторую кабинку, замахала рукой. Коля что-то выкрикнул и тоже полез в самолет, отвернулся. - Отходите - закричал пилот. - Отходите!..
Разведчики хватали рюкзаки, отбегали. Федя волок на себе сразу четыре вещмешка. Э, а обувка? Он остановился, повернул назад, крикнул, заглушая рев мотора:
- В мои ботинки, летун?!
- Прости, забыл... н-на, дружище!
Пара огромных ботинок, связанных шнурками, тяжелым метательным снарядом вылетела из кабинки и упала возле ног Феди, тот захохотал, схватил их, перекинул через плечо и побежал догонять товарищей.
Пилот прибавил газу, машина медленно покатилась, но ее все сильнее заносило вправо. Ну дела, не отвалилось бы колесо! Лес с противоположной стороны поляны стремительно надвигался, однако летчик чувствовал - не разбежалась машина как следует, не подняться ей с таким колесом, вот если бы облегчить... Он сбросил газ и начал разворачиваться на новый заход.
- В чем дело? - закричал Коля, потянувшись к нему.
- Колесо подшиблено. Да и машина тяжелая... не взлететь! Сейчас еще разок попробуем!
- Глядите! Немцы! - вдруг закричала Люська. - Ох, дяденька пилот, ох, взлетай побыстрее!
- Ну, дела! - И пилот увидел, как с северной стороны поляны из леса выбегали фигурки в шлемах. - Чертово колесо... Не взлететь мне, ребята!
- Люська! Подрастешь, поезжай в Бары! - Коля прижал ее к себе. - Я тебе рассказывал, где она была. Хорошо? - Он вылез из кабинки, спрыгнул на крыло. - Люсенька, живи за меня!
- Куда? Н-назад!
- Коля! Я поеду туда, Коля, я обещаю!..
- Прощай, Люська! Живи!
Он скатился с крыла, отпрыгнул, мимо промелькнуло хвостовое оперение машины. Стреляя из автоматов, немцы бежали к самолету, но облегченная машина быстро набирала скорость, подпрыгнула и оторвалась от земли. Полетели! Молодцы! Победа! Коля прижался к сырой траве, - немцы, наверное, и не заметили, как он вывалился из кабинки, - приладил автомат на больной руке и услышал, как у южной окраины поляны, а точнее уже в лесу, вспыхнула беспорядочная пальба. Неужели и там фрицы? Это что же - влопались?
Трое солдат неторопливой рысцой бежали в его сторону. Ну вот и настал его последний и решительный бой!.. Он почти в упор, метров с восьми, стебанул по ним длинной очередью и сразу отполз в сторону. Так, трое есть! Еще бы семерых уложить - и рыбацкая деревушка Бары будет отмщена, а вместо него Люська поедет туда... Идите, идите сюда!
- Командир! Крапивин тяжело ранен...
- Что?! Федя, бросай рюкзаки, помоги Косте. Быстрее! Прорвались? Зоя, не отставать. Уходим в болота! Крохин, выполняй приказ!
- Ребята! Не оставляйте фрицам продукты! - прохрипел Федя. Пригнувшись, он подсаживал Крапивина себе на спину. Распрямился. На одном плече вещмешок, на втором - два, сзади обмягший Костя Крапивин. Пошатнувшись, пошел. - Не бросайте... - Ботинки болтались у него на груди. - Рубон там, ребятишки!
- Викентий - вперед! Ты лучше всех знаешь это болото, Зоя за ним! - Грачев вгляделся в темную чащобу леса. - Как думаете, улетел? Улетел, я спрашиваю?!
- Улетел, - сказала Зоя. Она тащила два рюкзака, рация была у Бубниса. Немцы бежали следом, стреляли, но самолет улетел!
- Хоть бы они все... благополучно... долетели! - Грачев тоже волок на себе два вещмешка. Прислушался, не слышно ли собак? Да, вроде, все тихо... Прорвались! Костя первым заметил фрицев - человек шесть, затаившихся в кустах. Ударили по ним сразу из четырех автоматов, но немцы опередили их, и Костя сам попал под нулю. А самолет улетел. Через час Люська с Колей будут дома, на Родине!
...А изрешеченный пулями труп Коли Прокопенко пинали озверевшие солдаты отряда Кугеля. «Сволочь, свинья русская, двоих уложил, одного ранил!» Стоял чуть в стороне взбешенный штандартенфюрер. Фары машин освещали поляну, распотрошенный рюкзак: сахар, галеты, концентраты и группу взбешенных солдат у трупа русского. Подошел Ганс Легниц, и Кугель зло спросил:
- Хорошо прочесали лес? Да не дергайся ты!
- Нет никого. А эти - в болота ушли. Окружить?
- Рехнулся, Ганс? Тут полк нужен! Едем в Кенигсберг, Ганс. И чтобы сегодня собаки у нас были!
«Важной частью подготовки было изучение новых образцов отечественного вооружения и военной техники. Оно проводилось в армейском военном городке вооружения и техники, оборудованном в лесу, в десяти километрах от КП командарма... Здесь же совершенствовалось использование танков-тральщиков и инженерных средств для создания проходов в немецких заграждениях, совместная блокировка штурмовыми группами и артиллерией неприятельских огневых точек, блокгаузов, блиндажей и уничтожение их гарнизонов... В сентябре на переднем крае была развернута пропаганда в сторону противника. В его расположение снарядами и минами забрасывались тысячи листовок... Прислушивались немецкие солдаты и к нашим передачам через окопные репродукторы...».
Н. И. Крылов. Н. И. Алексеев, И. Г. Драган.
«Навстречу Победе».
«В основу подготовки всех родов войск было положено обучение их прорыву глубоко эшелонированной обороны противника на глубину 5-6 километров при наличии большого количества инженерных, противопехотных, противотанковых заграждений и минных полей... Пехота училась вести рукопашный бой в траншеях и ходах сообщений, а также бороться с контратакующими мелкими подразделениями пехоты и танков противника. Особое внимание обращалось на умение вести бой ночью, на высокие темпы наступления, охваты и обходы опорных пунктов и узлов сопротивления...»
Из воспоминаний командующего 11-й гвардейской армиейгенерал-полковника К. Н. Галицкого.
Совещание у имперского комиссара, гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. Присутствуют старшие командиры группы армий «Центр», 6-го воздушного флота, гестапо
- Два вопроса, очень важных, господа, я оставил на конец совещания. Вот они. Наши попытки окружить и уничтожить пятую армию генерала Крылова, армию, буквально нависшую над нашей Родиной, к сожалению, не привели к желаемому результату. Враг у самого порога, а мы?! - Кох вылез из-за стола, прошелся по кабинету. - Мы болтаем, болтаем об особой, самой высокой боеспособности восточно-прусского солдата, а на самом деле что получается? Мы не пустили врага в Германию, но наше контрнаступление захлебнулось! Русские притихли, - и тридцать девятая и одиннадцатая армия, и весь фронт русских замер, но, господа! притих для гигантского скачка! И, как показывают данные разведки, они там не теряют времени зря... Конечно, и мы не сидим без дела. Необыкновенно усилена оборонительная полоса вдоль всей границы. Практически закончены работы на всем протяжении укрепленного района «Ильменхорст». Каждый день в войска прибывает пополнение: еще никогда в провинции не было сосредоточено столько сил, техники, как сейчас. Даже в сорок первом году!
Кох налил в стакан воды, медленно выпил.
- Вот на что надо обратить внимание всем: на воспитание фанатической веры солдата в то, что мы устоим, и что мы вновь двинемся на восток. Нет в мире более дисциплинированного солдата, чем германский солдат. Если мы скажем ему: «Иди и погибни во благо Германии!» - солдат пойдет и погибнет! Однако этого сейчас недостаточно.
Кох передохнул, прошелся по кабинету, строго глядя в лица собранных на совещание старших офицеров группы армий «Центр».
- Всем нам сейчас не нужно слепое, тупое повиновение. Сегодня нам нужен солдат, который действительно верит, что если он сейчас не погибнет ради великой Германии, то враг растопчет ее... Нужно взять в руки сердце и душу солдата, господа. Да-да! Надо набить эти сердца и души фанатичной верой в нашу победу. Молодой солдат должен быть весь от каблуков до шлема напичкан примерами героизма своих предков. Кто лучше всего и в кратчайший срок может воспринять все то, о чем я сейчас говорил? Юный человек, впитавший в себя в школе, в организации «Гитлерюгенд» великие идеи нашего движения. Я делаю ставку на молодежь, господа! Новые формирования юных бойцов вольют живительную силу в уставшее, измученное отступательными боями тело всей нашей армии...