«Командующему группы армий «Центр» Рейнгардту. Радиосообщение. Выполняя Ваш приказ, специальные отряды прочесывают леса в районе треугольника Голдап-Млава-Норденбург.
Командующий третьей танковой армией Раус».
«Командиру отряда «Адлер». Батальон, сформированный из солдат гарнизона, бойцов ландштурма, фельджандармерии, полиции и ветеранов войны под командованием майора Герхардта выехал на автомашинах для поиска русских бандитов в районе лесов Фронертсвальде (две роты с четырьмя бронетранспортерами) и Биеберсвальде - Прегесвальде (две роты с четырьмя бронетранспортерами и группой поисковых собак). Все население хуторов и поселков предупреждено о готовящейся операции, организовано круглосуточное наблюдение за близлежащими к населенным пунктам местностями.
Командующий гарнизоном Тапиау полковник Эркхардт».
«Эриху Коху, гауляйтеру. По сообщению штаба группы армий «Центр», выполняя ваше указание, сегодня в четыре часа утра начинается массированная операция «Охота» по розыску и уничтожению русских разведчиков на территории Восточной Пруссии, в осуществлении которой принимают участие несколько тысяч человек. Специальные поисковые отряды образованы в Тильзите, Гумбиннене и других городах и районных центрах провинции. Сам я с отрядом выезжаю в район юго-западнее Тапиау для поиска в районе обширной низменности Фришинг.
Штандартенфюрер Вальтер Кугель».
«Смерть русским бандитам! Безответственные большевистские элементы продолжают нарушать мир и покой доброго прусского жителя. Этому должен быть положен конец! Каждый житель Восточной Пруссии - будь бдителен! Враг подсматривает, подслушивает, враг таится возле твоего дома, возле кроватки твоего ребенка! Каждого подозрительного - на проверку! Задержи его, доставь в местное отделение гестапо или полицию. Помните, за поимку и смерть каждого русского - крупное вознаграждение. Пруссия, будь бдительна как никогда!»
Сообщение из газеты «Кенигсбергише Тагеблатт».
«Я - участник кампании на восточном фронте и отлично знаю, что такое «партизан», что такое «русский»! Русский неистов в достижении своей цели, лишь пуля может остановить его. Вот почему, когда опасность нависла над всей нашей провинцией, никто из нас не должен остаться в стороне. Двое моих сыновей, бойцов отряда СС, взяли в руки оружие, беру оружие и я. Проводником, плечом к плечу с юными бойцами Рейха, я иду в бой, не зная ни отдыха, ни сна, днем и ночью мы будем выслеживать подлых русских бандитов. Отцы! Призываю вас - ведите своих сыновей в бой!»
Из интервью с лесничим хозяйства ПрегесвальдеАльбертом Гекке, опубликованном в газете«Кенигсбергише Альгемайне цайтунг».
По темному еще лесу разведчики двинулись на юго-запад. Вскоре «бобровый» лес кончился. В предрассветных сумерках по другую сторону обширного поля, уставленного скирдами, виднелась синяя полоска Прегесвальде, который следовало преодолеть по пути к болотистой долине Фришинг. От скирды к скирде пошли к нему. Жесткая стерня колола щиколотки, раскисшая от дождей, податливо расплывалась под ногами земля. Пургин торопил: пока темно, надо добраться до леса. «Не отставать! Не отставать!»
Все шли быстро, разогрелись. Подняв воротник куртки, шагал за новым командиром группы «Буря» Грачев, обернулся: ходу, ходу! И сам прибавил скорость. Хорошим ходоком был Грачев, да и то сказать - с детства его кормили ноги. Жило многочисленное семейство Грачевых в сибирском селе на берегу Иртыша, и, как большинство селян, лето со своим отцом Степаном Петровичем и пятью братанами проводил на полях, отвоеванных у леса, а зиму - в тайге, на промысле зверя. Стреляли белку, охотились на «рыжух» - пушистых белогрудых сибирских лисичек, ставили капканчики на горностая и соболя, а но весне хаживали на медведя! В общем - от зари до зари, все на своих двоих... Ходу, ходу, братки!
Внезапно Пургин остановился, и маленький отряд тоже замер: прислушались, обостренным слухом улавливая отдаленные звуки автомобильных моторов, - неужели опять облава? И ускорив шаг, почти побежали. Лил дождь, шумел ветер в кронах деревьев, сырой, какой-то мутный рассвет растекался над лесом... «Быстрее, ребята, быстрее!» Грачев по привычке оглянулся - никто не отстает? - и вернулся к своим воспоминаниям.
Какая хорошая, дружная была у них семья! Жили «коммунией» в громадном, сложенном из кедровых бревен, доме. Сытно жили. Земля обильно родила хлеб, в тайге добывали разное зверье. Меткие были стрелки в семье Грачевых, шкурку не портили - белке в голову попадали... Да, хорошая была житуха! Много работали, много ходили по тайге, но и для отдыха находили время... Лес, поля, качели за околицей, «свиданки» с пышными, высокогрудыми девахами... Такая была семья! Братаны - все один к одному, все - старшие, уже отслужившие в Красной Армии, а весной тридцать девятого пришла пора идти в армию и ему, Пашке Грачеву, Петьке Кошелеву, соседу, да еще десятку его дружков-селян. И увез их из родного села по Иртышу дымный, глубоко осевший в воде пароходишко под названием «Бебель». Бежала за ним по берегу Пашкина невеста. Танюшка, цветастым платком махала, кричала что-то отчаянное и жалостливое, а с палубы парохода неслись крики: «Мы вернемся, ждите, милые!..» Удалой перебор гармошки, и сбивчивый хор мужских голосов, тянущий «Ты-ыы мо* ря-як, кра-асивый сам с-собою-ю...» Стоял он, Паша Грачев, в синей в белый горошек рубашке, махал Танюшке картузом, плыло все в глазах его, кричал в ответ: «Не беги так, упадешь, береги себя, Танюшка!» Пожениться-то не успели: решили - осенью, а ребенок уже был у Тани под сердцем... Грачев споткнулся и прислушался - гудят моторы!
...Сын родился, когда Павел уже служил в погранвойсках на западной границе. Научился ходить - когда война началась, заговорил, как писала Танюшка, - когда Павел Грачев гнал фашиста из-под Москвы. Скоро шесть лет стукнет мальцу. Грачев улыбнулся: в одном из писем сообщала Таня, что в лес, шкодник, норовит утопать, знать, тоже охотником будет. Просил в письмах Грачев: «Хоть карточку-«фотку» мальца пришли». Да нет на селе фотографа, лишь листок бумаги в клетку как-то прислала Таня в своем письме, а на нем ручонка Санькина с пальцами растопыренными - карандашом обвела...
Он распахнул ворот куртки, поддал носком ботинка расшелушенную дятлом еловую шишку и подумал с бесконечной, гнетущей тоской, что из всех мужиков большой семьи Грачевых лишь он один в живых остался... Один! Отец погиб под Смоленском, брат Степан - под Воронежем, Кирюха - на Курской дуге в танке сгорел, Алеха в Белоруссии сгинул, Никанор во время переправы через Дон потонул, а старший брат Василий совсем недавно убит снайпером в Литве... Взглянуть на карту - полегли Грачевы в тысяче километров друг от друга, а соедини одной линией места их последнего боя - и протянется та линия на запад, в ту сторону, откуда на их Родину пришел враг. Не линия - стрела, острием которой был он, Павел, последний из братьев Грачевых, шагающий в этот холодный осенний день уже по самой Германии...
...Командир отряда «Адлер» Вальтер Кугель тронул шофера за плечо. Стрекотнув двигателем, зеленый автомобиль БМВ затих. Навстречу по дороге ехали солдаты-велосипедисты, передовая разведывательная группа из Тапиауского отряда. Старший из них, капрал, доложил Кугелю, что в трех километрах южнее, в поле, обнаружены следы. Примерно, человек семь-восемь прошли из Биеберсвальде в Прегесвальде. Когда? С час-два назад. Дождь еще не размыл следы.
Кугель достал из планшетки карту, расстелил ее на сидении. Из других машин вылезли и подошли командир Тапиауского отряда майор Герхардт, Ганс Легниц и плотный, с обветренным лицом мужчина в кожаной куртке и тирольской шляпе с фазаньим пером, лесничий Альберт Гекке, великолепный знаток этих мест.
Все некоторое время вглядывались в карту. Итак, русские вышли вот отсюда, пересекли поле и дорогу. Куда же они направляются? Вот Прегесвальде, рассеченный грунтовыми дорогами через каждые пятьсот метров на кварталы. Шахматная доска с квадратами площадью в два с половиной километра. Да, шахматы... Только вместо доски лес, а вместо фигур – люди. Знать бы, где они? Кугель поднял глаза на лесничего, и тот, сразу поняв, что от него требуется, хрипловатым баском проговорил:
- Лес ухоженный, тщательно вычищенный... - Герке самодовольно кашлянул, он любил свою работу, любил этот лес и хотел обратить на это внимание командира отряда, но Кугель нахмурился, и лесничий торопливо продолжил: - укрыться в нем трудно. Ни густых зарослей, ни скрытых оврагов, не то что бурелом в соседних лесах, гм... Окружим лес, тут русским и конец! Кстати, господин штандартенфюрер, если выдастся время пообедать, то прошу ко мне в гости. Я предложу вам изумительную...
- Если они прорвутся через наши цепи, что тогда?
- Тогда они попадут в болота долины Фришинг! И в сухие-то осени она почти непроходима, а после таких ливней! Правда, посредине там есть островок, куда по весне хозяева окружных хуторов выгоняют молодняк: телок, бычков на откорм, а к началу дождей забирают их. В этом году из-за дождей еле-еле вывезли, даже несколько телок потеряли... Так вот, очень трудно туда пройти! Канавы, топкие ямы, к тому же под водой оказались ограждения - бетонные столбики с колючей проволокой...
- Могут ли знать русские про остров? - спросил Кугель. Лесничий Гекке поднял лохматые брови, усмехнулся: откуда им знать? - Верно. А если сунутся туда, так потонут как крысы. Майор! Прикажите отряду окружить лес. Легниц! Выставляй наших людей по центральной дороге. За дело, ребята! Думаю, мы сегодня будем пить вино за победу. В вашем доме. Гекке! Надеюсь, закусить найдется чем?
...Черный с желтыми подпалинами пес вымахнул из кустов и молча, стремительно полетел через поляну, нагоняя разведчиков. Постарался Ганс Легниц, добыл несколько «черных дьяволов». Громадные, мрачные эти овчарки отличались не только необычной злобностью и цепкостью, но и тем, что нагоняли человека молча, как бы подкрадываясь к нему. Миновав в несколько прыжков полянку, пес взметнулся на спину Волкова, замыкающего группу, и, зарычав, вцепился зубами в куртку, заплясал на задних лапах, потянул жертву за собой на землю. Володя качнулся и изо всех сил ударил пса в брюхо прикладом автомата.