ватали винтовки, а среди них мелькали люди в плащ-палатках... Да что же это такое? Русские?!
- Солдаты! К бою! - закричал Кугель и начал подниматься: - Скоты! Сволочи трусливые, да хватайте же русских... В погоню!
В следующее мгновение от страшного удара в лицо он качнулся, и все поплыло в его глазах... Это Федя Крохин налетел на штандартенфюрера и ударил его прикладом автомата. Увидев, что пытается подняться с земли пехотный майор, Федя и его долбанул своей ножищей в зад, а потом рванул к себе Кугеля и, зажав левой рукой, поволок за собой. Не понимая, что же такое происходит с ним, штандартенфюрер хрипел, задыхался, а Федя, как щитом прикрываясь командиром группы «Адлер», уже миновал просеку. Из-за деревьев, поджидая его, отстреливались Пургин, Грачев и Викентий Бубнис. Немцы отвечали беспорядочной пальбой: боялись попасть в Кугеля.
Застонав от тяжести, Федя с разбегу, как тараном, ударил штандартенфюрера головой в каске о дерево, сорвал с него планшетку и побежал в лес. «Отходим, ребята, - послышался голос Пургина. - За мной!»
- Быстрее, Нина, быстрее, - умолял, просил, подгонял Володя, но девушка все чаще останавливалась и садилась на землю. Он возвращался, поднимал ее, подталкивал: - Ну же, Ниночка... Осталось еще немного... Да шевелись же, Нина!
- Не могу больше. Голова кружится. Оставь меня тут...
- Нинка, взбодрись! Да что ты так раскисла?.. - Володя закинул ее руку себе на шею. - Ну же, собери все силы! Обопрись на меня!
День клонился к вечеру. Быстро смеркалось. Время от времени определяя направление, Володя смотрел на компас, по его предположениям, до южной окраины леса было еще километров пять-шесть... Выдержит ли Нина этот путь? А потом переход через болота к острову, который еще надо отыскать? Нина опять замедлила шаги и прислонилась к стволу высокой сосны. Прижалась к ней щекой, закрыла глаза. Сказала:
- Минутку постою... И ты отдохни.
Из ствола могучего дерева доносился глухой, то нарастающий, то затихающий гул... Будто множество голосов... Как в цирке, перед представлением... серебристая струна проволоки над ареной... Девочка с длинными, украшенными красным бантом, распушенными волосами идет по проволоке. Это она... неужели это она? Пружинит под ногами струна-проволока, напряженно, взволнованно гудит внизу зрительный зал и вдруг замирает: она закачалась, вот-вот упадет!
- Не упаду, - сказала Нина. - Не упаду! Идем, Володя.
Группа Пургина в эти часы уже была на южной окраине леса. Забившись в поросший мелким осинником овраг, ждали ночи, чтобы уйти в болота. Все устали, были подавлены. Пропали Нина и Седой, во время боя на центральной просеке попал под пулю Миша Федорчук. Пургин вспомнил, как тот обычно подшучивал над собой: «Я узенький, между пулями проскользну...» Не проскользнул. Да, смерть не обманешь: бежал рядом с Бубнисом, вскрикнул и упал. Пуля попала ему прямо в лоб.
Послышался шорох, возвратился Павел Грачев: майор посылал его обследовать окраину леса. Сел рядом, получил от Зои сухарь, устало сказал:
- Заслон перед болотами, но измотались, как и мы, солдатики за день, закоченели. Чуть стемнеет: прорвемся... Смотрел, однако, что в сумке?
- Нет еще, - Пургин расстегнул планшетку, захваченную Федей. Все придвинулись к майору. Только Викентий Бубнис не шевельнулся, его сотрясала лихорадка, и он лежал, поджав колени к животу, мерз. Пургин вынул удостоверение, раскрыл его, прочитал: «Штандартенфюрер СС Вальтер Кугель. Командир особого отряда «Адлер»... Пояснил: - Это особый отряд, друзья. Создан, чтобы бороться с нами. Как-то в руки нам газетка «Кенигсбергише Альгемайне цайтунг» попала, так в ней Кугель хвастался, что в течение двух недель перебьет всех нас до одного... Давненько, между прочим, это уже было! - Поглядел на фотографию Кугеля: бульдог - мощная челюсть, маленькие, цепкие глаза. Захлопнул удостоверение - пригодится, а что тут есть еще? Калька района Прегесвальде и долины Фришинг с отметками, где, какой отряд будет располагаться в операции «Охота».
И это пригодится, нахмурился: придумали же - «Охота»! Была тут еще пачка сигарет, коробка шоколада и газета «Кенигсбергише Тагеблатт». Ладно, все потом. Он подал шоколад Зое: раздели - и, убирая все в сумку, сказал: - Если Федя не угробил штандартенфюрера, мы приговариваем его к смерти!
По расчетам Володи, они уже подходили к южной окраине Прегесвальде, как вдруг какие-то странные, чуждые лесу звуки привлекли их внимание. Вроде бы музыка. Что это? Галлюцинация? Володя удивленно поглядел на Нину, та на него, кивнула: да, и я слышу музыку. И тут же догадка осенила Володю, он остановился: уж не в лесничестве ли развлекаются их преследователи?
Надо уходить. Нина опять согласно кивнула, и они пошли в сторону, обходя невидимые строения лесничества, и музыка стала стихать, заглушаемая шорохом дождя и ветра. Володя замедлил шаги: стоп-стоп. Уж не хозяин ли этого леса «охотник» в шляпчонке принимает у себя гостей? Опасный в таком случае для их группы человек! Наверняка он знает и долину Фришинг и проходы к островку, где можно хоть на небольшой срок укрыться, отоспаться, обсушиться. Наверняка знает, чертов «охотник», эту долину и остров!
- Жди меня здесь, - сказал он девушке и положил рюкзаки на траву. Нина попыталась возразить, удержать его, но Володя не слушал. Этот чертов «охотник» приведет солдат на остров и устроит их группе западню!
Он достал из своего рюкзака запасной диск и две гранаты. Поднялся, затянул потуже ремень. Настолько важным было то, что он задумал, - даже усталость вроде бы пропала. Володя почувствовал себя бодрым, сильным. Проговорил:
- Я скоро.
Он шел на звуки музыки, как по компасу. Тягучее, слащавое танго доносилось из темноты... Вот мелькнул свет, разведчик пошел осторожнее: в доме, кроме лесника-охотника, могут быть и солдаты из отрядов, ведущих облаву, и охрана дома. Хотя вряд ли! Кому из немцев может прийти в голову мысль, что измученные погоней русские вместо того, чтобы воспользоваться темнотой для отхода, вздумают еще и нападать! И все-таки...
Володя остановился, отвел колючие еловые лапы от лица и увидел массивный, под крутоскатной черепичной крышей дом. Яркий свет в окнах, чьи-то фигуры в глубине большой комнаты. Одно из окон было открыто, занавеска отдернута. Виднелся большой стол, уставленный с края посудой, человек в черной форме, сидящий у стола, а напротив, возле тумбочки, - другой, в котором Володя без труда узнал своего «старого знакомого» - «охотника».
Плыла, растекалась из синего раструба граммофона тягучая мелодия, краснолицый лесничий прихлебывал чай из большой кружки и что-то рассказывал, то и дело взмахивая рукой. Возле него сидели сыновья, такие же плотные и краснолицые, крепкие, как и их папаша. «Переоделись в сухое, напились горячего чая, наелись...» - с завистью и злостью подумал Володя и осмотрел двор. Невысокий забор, саран, мотоцикл с коляской. Охраны, кажется, нет...
От дерева к дереву пошел к дому, у заборчика под деревом потянул автомат из-под руки. До окна метров двадцать, трудно промазать с такого расстояния... А потом гранатами на всякий случай...
«Охотник» встал, отдал одному из сыновей кружку и пригнулся, выкинул вперед руки, будто держал в них карабин, щелкнул пальцами. Поглядел на сыновей, те дружно закивали, и Володя догадался, о чем там идет разговор: да, да, так оно и было, и ту трубу в болоте они проверили, но куда же подевались русские? Остролицый человек в черном поманил «охотника» к себе, и оба склонились над столом. «Уж не карту ли рассматривают? - подумал Володя. Он разжал у гранат чеки и, положив их на толстый брус забора, поднял автомат. Офицер, поводя плечами и дергаясь, что-то спрашивал, лесничий возил указательным пальцем по столу, потом подозвал сыновей, и те, подойдя, дружно закивали: да, да, отец говорит правильно. - Конечно же, карту рассматривают, подходы к острову!»
Автомат забился в руках. Володя видел, как метались и падали в комнате люди, сыпалось стекло, разлетелись подвески хрустальной люстры. Свет в доме погас. Разведчик швырнул в раскрытое окно гранату, из дверей сеновала выбежали трое солдат, и вторую гранату он бросил им под ноги... Пошел прочь от дома, затем побежал, оглядываясь. Натолкнулся вдруг на дерево и почувствовал, что сильно поранил лицо о сук. Выстрелы позади, крики, вой собаки... Навстречу ему спешила Нина. Володя подхватил рюкзаки, Нина что-то спрашивала, вытирала ему лицо ладонью, а он даже и сказать от волнения ничего не мог. Удача, удача! Усталости как не бывало. Бойцу, чтобы чувствовать себя бойцом, время от времени надо побеждать!
Ракета за ракетой взмывали в небо и освещали южную окраину леса, там, где деревья и кустарники вплотную подступили к болотам долины Фришинг. Собравшись на сухих буграх, солдаты грелись и сушились у костров и время от времени пускали ракеты. Бум-бум-бум! - торопливо, будто задыхаясь, бил по болоту пулемет. Пули веером расходились над стоящим сплошной стеной тростником, черными омутами и заводями, с которых, всполошенно крякая, срывались утки.
Несмотря на свое состояние, Бубнис нашел тот приметный дуб, от которого начиналась тропинка к острову. Обильные дожди подняли воду в болотах, скрылась под водой и тропка, но это было лишь на руку разведчикам. Дождавшись темноты, они проскользнули сквозь вражеским заслон, и теперь Викентий уводил группу «Буря» в глубины обширной, болотистой долины. Втыкая в воду шест, он медленно шел впереди. Теперь, в болоте, вспышки ракет не мешали, а наоборот облегчали путь: высокий тростник надежно скрывал разведчиков. Вперед же, вперед!
Часа через два грунт под ногами стал более твердым, помельчало, и на обширной, сухой поляне показались темные контуры построек. Павел Грачев и Федя Крохин обследовали островок: нет ли тут засады? Ворота вместительного сарая распахнуты, в дальнем его углу послышался шорох. Фонарь высветил каменные стены, сено и... лежащую грязную телку. Бирюзово сверкнули ее глаза, «му-уу!» - страдающе разнеслось по сараю: одна нога у нее была вывернута. Видно, отбилась от стада, заплутала в болотах да кое-как выбралась на сухое место... И в тесном, на одну комнатушку, пастушьем домике никого. Грачев свистнул три раза, позвал остальных, а Федя поспешил в сарай. Решили прямо там разжечь костер, в домишке всем не поместиться. Огня побыстрее, огня!