- Друзья мои! Вы летите в тыл врага! - Заложив руки за спину, направленец медленно шел вдоль строя разведчиков. - Вам предстоит вести разведывательную работу на территории Германии, ребята! От ваших действий, отваги вашей в большой степени будет зависеть успех многих крупнейших - понимаете? - боевых операций и, в конечном итоге, разгром подлого врага, ребята! - Направленец смолк, остановился перед Инной. - Ну, о чем размечталась?
- О чем? - Нина улыбнулась, поправила золотистую прядку, выбившуюся из-под шапки. - Да вот представила себе, что мы уже выполнили это задание. Вернулись назад и даже награды получили. Здорово, да? И еще...
- Нинка, - дернул ее за рукав Володя. - Понесло тебя!
- Отстань! И празднуем мы нашу победу, а вы, товарищ направленец, выполняете мою личную просьбу.
- Что за просьба? Какой обелиск в вашу честь поставить? Золотой? Поставим.
- Да нет, не надо памятников, но уж если вернемся живыми, то победу бы отпраздновать в старинном замке. И чтобы в камине огонь горел, и стол был громадный, и свечи... Уж простите, хочу, чтобы красиво было, как у Вальтера Скотта.
- Выполните задание, ребята, будет такой ужин в замке! - громко и весело сказал направленец. - Есть еще вопросы? Пожелания? Тогда: успеха вам! Инструктор, приступайте.
- А теперь, герои, слушайте меня, и повнимательнее.
Инструктор вглядывался в лица разведчиков, смутно белеющие в сумраке ночи, будто пытался запомнить их на всю жизнь. Какие все еще зеленые мальчишки, какие милые, такие хрупкие на вид девчушки... Вздохнул. Инструктору было двадцать девять лет, и он казался самому себе уже далеко не молодым, достаточно зрелым человеком. А эти? Что ожидает их? Уже два года «возил» инструктор разведчиков в тыл врага и знал, какая необыкновенно сложная и опасная работа ожидает этих ребят. Случалось, и вывозил оттуда искалеченных, изрешеченных пулями. А многие навсегда остались там, на вражеской земле...
- Итак, ребята, внимание. Первым заходит в самолет тот, кто самый тяжелый... Отставить разговорчики!
- Я, наверно, - буркнул Крохин, - центнер во мне. Без груза.
- Да, не обидел бог. Ну-ка, топай на правый фланг, выпрыгивать из самолета будешь последним. А первым самый легкий разведчик... Р-разговорчики, ребята!
- Это, наверно, я, - сказала Нина. - Я самая изящная.
- Самая изящная прыгает первой, - продолжил инструктор. - Не подкачай, милая. Задержишься - толкну в спинку. Итак, ребятки...
- Может, мы уже полетим?
Инструктор был терпелив и спокоен. Он уже всякого насмотрелся за несколько лет нелегкой своей работы и понимал, что эта хорошенькая болтушка не хулиганит, а просто нервничает. Знает, куда летит и что, может, эта ночь - самая последняя ее ночь на Родине. Улыбнулся.
- А потом вы, Нина, - ведь так вас звать? - вы подходите к двери и без разговоров и вопросов хватаетесь за трубу-поручень. Все ясно? А...
- ...а второй кладет мне руки на плечи, прижимается вплотную, да не очень! а за ним - третий...
- Я буду вторым. И точка! - Оживился Коля-моряк.
- Еще чего не хватало! - возмутился Володя. - За Ниной иду я.
- Отставить разговоры! - притворно сердито крикнул инструктор. - Вольно! Пять минут на курение, окончательную подгонку снаряжения и... послушайте, что вы делаете?
- Рву цветы, - сказала Нина. - Возьму с собой...
- А я никогда не беру с собой в тыл мясные консервы, - Саша Петров вынимал из рюкзака банки со свиной тушенкой. - Вам, летуны. Примите и восславьте дающего!
- И я. Жратву и у фашистов добудем. - Коля-моряк выкинул из рюкзака несколько банок. - Мясо - продукт для организма вредный,
За минуту на траве образовалась гора банок свиной тушенки и сгущенного молока. Инструктор и направленец не возражали: знали, в такую минуту никакие уговоры и приказы уже не помогут.
- Мужики, мешочка у вас лишнего не найдется? - спросил Крохин у инструктора и стоящего возле него механика. - Мужики, мой организм постоянно требует пищи. Заберу я это, а.
- Кроха, парашютик лопнет, - сказал Коля. - И оверкиль.
- Переживай за себя, мореплаватель. Выдержит парашютик.
- Пускай берет, - сказал инструктор. - На посадку, ребята!
Наконец-то! Выстроившись цепочкой, разведчики один за другим начали подниматься в самолет. Нина, шутя, споткнулась на лесенке, и Володя подхватил ее, за ними вошла в самолет хмурая Зоя. С момента отправки группы Пургина у нее было тяжелое настроение: прощание было коротким, торопливым, даже поговорить ни о чем не успели, хотя о чем и говорить-то? Зоя закусила губу: не включил ее в свою группу! Трижды отправлялись на задание вместе, а теперь... Что-то случилось? Разлюбил? Петьку Иванюка взял! Ах, Толик, Толик. Противоречивые чувства боролись в ней - она и ненавидела его, и любила, и беспокоилась: как-то они высадились? Живы ли?.. Казалось, будь она рядом с ним, и все бы устроилось, и ей было бы спокойнее и ему, а уж если смерть бы настигла, то обоих сразу...
Они входили и неуклюже рассаживались по металлическим скамейкам, неповоротливые от грузов: тяжеленный рюкзак горбом впереди, парашют горбом позади. Автоматы. Карманы комбинезонов округло бугрились: в одном запасная кассета для автомата, в другом пара «лимонок». На ремнях по две фляги: в одной - вода, в другой - продукт номер шестьдесят один, водка. Распахнув на груди куртку, чтобы был виден краешек выцветшей тельняшки, ловко поднялся в самолет и устроился рядом с Володей Коля Прокопенко. Осмотрелся, подмигнул: «Отдать швартовы!» И тот ответил ему улыбкой - с моряком нигде не заскучаешь!
- Быстрее, быстрее! - Поторопил разведчиков инструктор.
- Занимать места согласно купленным билетам! - добавил Коля.
Топот ног, мягкое вздрагивание и покачивание самолета. Взревели двигатели, и машина покатила по неровному, кочковатому полю к взлетной полосе.
Полетели. Темная, спящая неспокойным тревожным сном земля ушла вниз. Большие и яркие, покачивались в черно-фиолетовой глубине неба звезды. Порой они исчезали, будто задернутые шторкой - это прикрывали их неплотные, разреженные летние облака. Нина повертела головой, зевнула, опустила голову на плечо Володи. Дремала, склонив голову к плечу Крапивина, Зоя, прикорнул возле нее Коля Прокопенко. Прямой, лицо, словно вырубленное из камня, сидел с закрытыми глазами Грачев. Почувствовав взгляд Володи, шевельнулся, медленно новел в его сторону головой. Жевал горбушку хлеба Федя Крохин.
В смутном свете тусклых лампочек лица разведчиков казались желтыми, с черными провалами глазниц, похожими на грубо вырезанные из дерева маски.
С полчаса полет проходил спокойно, но вдруг машину сильно качнуло, послышался трескучий грохот, и Володя закричал Нине в ухо:
- Зенитки лупят! Слышишь разрывы? Фронт пролетаем!
- Вижу. Ой, только бы не попали! Только б не попали!
- Спокойно! С мест не вставать! - приказал инструктор. Он вышел из кабины пилотов и, схватившись руками за трубу, укрепленную под фюзеляжем, заглянул в иллюминатор. - Все уже. Пронесло.
- Нина, гляди, - Володя постучал пальцем по стеклу: - Прошли фронт.
- Далеко внизу, словно вспыхивали и затухали угли, орудия стреляют. А вот забила малокалиберная счетверенная зенитная установка, и ярко-зеленая трасса снарядов сыпанула в их сторону, но не дотянулась, ушла куда-то за корму самолета. Володя отер ладонью вспотевший лоб.
Сообщение Восточно-Прусской службы воздушного наблюдения (Люфтендиенст). 3 часа 57 минут
«В три часа пятьдесят пять минут границу Рейха в районе Вирбалиса пересек транспортный самолет неизвестной принадлежности. Высота - пять тысяч метров, скорость - четыреста пятьдесят километров в час, направление - район северо-западнее Инстербурга».
«Командиру авиасоединения «Шверин». Поднять в воздух два дежурных ночных истребителя с целью поиска и посадки или уничтожения неопознанного самолета. Районы поиска - треугольник: Тильзит-Лабнау-Инстербург. Оперативный дежурный 6-го воздушного флота».
По тому, как поутих рев двигателей, и стало закладывать в ушах, Володя понял, самолет резко пошел на снижение, и опять прильнул к иллюминатору. Внизу виднелись темные ершистые контуры лесов, более светлые пятна полей, остро сверкнула лунным отсветом извилистая жила реки. Огонек. Поселок вроде бы - острым штырьком торчит шпиль кирхи. Самолет опускается все ниже. Еще поселочек. Черепичные крыши, блестящие под луной, как холодная рыбья чешуя... Рядом заглядывала в иллюминатор Нина.
- Приехали! - крикнул Володя. Восточная Пруссия! Вот отсюда они к нам и пришли! Понимаешь?..
Нина кивнула: да-да, понимаю! Вот она какая - чужая, ненавистная вражеская земля. От нее, как показалось девушке, исходили пугающий холод и угроза. Сердце вдруг сжалось от ноющего любопытства и страха. Нина схватила Володю за руку и сжала что было сил. Тот удивленно поглядел на нее, а она облегченно вздохнула, улыбнулась и отпустила его руку: «Это я просто так. Все хорошо».
Инструктор прошел в корму самолета - там возле двери уже ждал его механик Вдвоем они сняли с петель дверь, и тугой, холодный поток воздуха загулял по салону. Замелькала над входом в пилотскую кабину белая лампочка, взревел ревун. «Приготовиться!»- крикнул инструктор. Десантники зашевелились, поднялись со своих сидений, протянули сжатые кулаки с карабинчиками вытяжных фал. Инструктор взял у Нины карабин, застегнул его на трубе, девушка подошла к двери, схватилась за скобу, выглянула и отшатнулась: страшно! Володя встал позади, положил ей руки на плечи, прижался к ней всем телом, за ним встал Костя Крапивин и остальные разведчики. Нина оглянулась, и вдруг ей стало весело как они все сейчас похожи на многоногую, толстую гусеницу! И тут же краем глаза уловила вспышку зеленой лампочки.
- Поше-ел! - послышалась резкая команда.
Гусеница шевельнулась, Нина отпустила руки и нырнула в зияющую, залитую лунным светом пустоту. Седой шагн