Прежде чем он успел ответить, чужой голос и грубое прикосновение разрушили грезу. Он пытался цепляться за нее, но его грубо вырвали из сна. Таита открыл глаза и сел.
Рядом с ним опустился на корточки Наконто.
– Мы нашли лошадей и шакалов-луо, – сказал он. – Пришло время убивать.
Прежде чем выйти из укрытия в стене папируса и, взобравшись на низкий берег, попасть на пастбище, египтяне выждали наступления темноты. Мягкий песок почти заглушал топот копыт. Наконто вел их в ночи к деревьям, силуэты которых обрисовывались в свете звезд. Едва они укрылись под раскидистыми кронами, проводник двинулся параллельно краю болота. Воины молча проскакали небольшой участок пути, затем свернули в лес, где им пришлось пригибаться к спинам лошадей, чтобы не задеть нависающие ветки.
Прошло не так много времени, и впереди над верхушками деревьев небо озарилось розоватым свечением. Наконто вел отряд туда, откуда оно исходило. Стал слышен гром барабанов, отбивающих лихорадочный ритм. По мере приближения грохот становился громче, пока ночь не задрожала так, словно тряслась сама земля. Еще ближе – и до всадников донесся нестройный хор голосов, распевающих в ритм барабанам.
Наконто остановил отряд на краю леса. Таита, занимавший позицию рядом с Мереном, бросил взгляд через обширное открытое пространство и увидел большую деревню из примитивных глинобитных хижин с тростниковыми крышами, освещенную заревом от четырех больших костров, искры от которых столбом поднимались в воздух. За последней из хижин рядами шли стойки для копчения, увешанные рыбами, чешуя которых в свете костров блестела, как серебро. Вокруг костров извивались, прыгали и кружились десятки человеческих тел. С головы до пят они блестели белой краской, по которой шел причудливый рисунок, нанесенный черной, красной или желтой грязью. Таита заметил, что среди танцоров были как мужчины, так и женщины, одинаково голые под слоем белой глины и пепла. Отплясывая, дикари распевали какой-то варварский гимн – звук походил на лай стаи диких зверей.
Внезапно из тени выскочила еще шайка пританцовывающих и скачущих луо, которые тащили одну из украденных лошадей. Воины тотчас узнали ее – то была гнедая кобыла по кличке Скворчиха. Луо накинули ей на шею сплетенную из коры петлю; пятеро тянули за веревку, а еще с десяток толкали упирающееся животное сзади и с боков и жестоко кололи заостренными кольями. После этих ударов на шкуре оставались кровавые пятна. Один из дикарей поднял обеими руками тяжелую деревянную дубину и обрушил на лошадь. Целился он в голову, и череп хрустнул под палицей. Кобыла рухнула как подкошенная, ноги у нее задергались, кишечник непроизвольно опорожнился, изрыгнув жидкую зеленую струю. Размалеванные луо облепили тушу, размахивая кремневыми ножами. Они принялись отсекать куски еще трепещущего мяса и совать их в рот. Кровь стекала по подбородкам, капая на раскрашенные торсы. Эти дикари напоминали стаю бродячих собак, терзающих добычу. Египтяне смотрели на них, едва сдерживая ярость.
Мерен бросил взгляд на Таиту. Тот кивнул.
– Обхват слева и справа, – вполголоса отдал Мерен приказ.
На флангах колонны два отряда развернулись, подобно раскинутым крыльям. Как только перестроение закончилось, Мерен скомандовал:
– Приготовиться к атаке! Оружие! – (Воины выхватили мечи из ножен.) – Вперед, марш! Рысью! В галоп! В атаку!
Египтяне шли плотным строем, кони скакали плечом к плечу. Луо пребывали в таком остервенении, что заметили солдат, только когда те ворвались в деревню. Они кинулись врассыпную, пытаясь убежать, но было поздно. Лошади обрушились на них, давя копытами. Мечи поднимались и опускались, клинки вонзались в плоть и дробили кости. Двое шиллуков с воем бежали впереди; они кололи, отпрыгивали и наносили новый удар. Таита видел, как Наконто проткнул одного из луо копьем насквозь, так что острие вышло между лопатками. Когда Наконто выдернул его, то вместе с копьем словно вырвалась наружу вся кровь врага – ее поток казался черным при свете костра.
Раскрашенная женщина с отвисшими до пупка грудями вскинула обе руки, защищая голову. Мерен приподнялся в стременах и отрубил ей одну руку по локоть, а вторым ударом раскроил ей череп, словно спелую дыню. Изо рта у нее торчал кусок конины, заглушивший смертный крик.
Конники сохраняли тесный строй, давя луо и рубя их мечами: клинки поднимались и падали со смертоносной скоростью. Шиллуки перехватывали тех, кто пытался улизнуть. Барабанщики, колотившие в большие полые стволы кигелии, находились в таком экстазе, что не замечали ничего, что происходило вокруг. Они остервенело отбивали ритм деревянными дубинками, пока всадники не обрушились прямо на них. Музыканты полегли, дергаясь и истекая кровью, на своих барабанах.
В дальнем конце деревни Мерен остановил атаку. Обернувшись, он не увидел ни одного стоящего на ногах луо: земля вокруг туши Скворчихи была усеяна размалеванными голыми телами. Некоторые из раненых пытались отползти. Другие стонали и бились в пыли. Двое шиллуков, озверевшие от крови, бегали среди них и добивали копьями.
– Помогите шиллукам прикончить их! – распорядился Мерен.
Его люди спешились и рассыпались по месту побоища, выискивая тех, кто подавал признаки жизни.
Натянув поводья, Таита остановился рядом с Мереном. Он не скакал в первых рядах атакующих, но держался сзади поблизости.
– Я видел, как некоторые забежали в хижины, – сказал он. – Выкурите их оттуда, но не убивайте всех. Наконто может добыть из них ценные сведения насчет лежащих перед нами мест.
Мерен отдал приказ командирам. Воины одну за другой обшарили хижины. Наружу выбежали несколько завывающих женщин с маленькими детьми. Их согнали в середину деревни, и шиллуки заговорили с ними на языке луо. Проводники велели пленникам сесть рядком на корточки, положив руки на затылок. Дети жались к матерям, по их перепуганным личикам текли слезы.
– Теперь нужно разыскать уцелевших лошадей! – крикнул Мерен. – Не могли же они забить и сожрать их всех. Ищите сначала там.
Он указал на темный лес, откуда луо приволокли на убой Скворчиху. Хилто взял с собой отряд воинов и поскакал во мрак. Вдруг послышалось лошадиное ржание.
– Они здесь! – радостно воскликнул Хилто. – Принесите факелы!
Солдаты надергали из крыш тростника, смастерили из пучков примитивные факелы и подожгли, после чего пошли за Хилто в лес. Отрядив пятерых воинов стеречь пленных женщин и детей, Мерен и Таита последовали за факельщиками. Хилто и его люди подсказывали, куда идти, пока в неровном свете не открылся взорам табун украденных коней.
Таита и Мерен спешились и подошли ближе.
– Сколько осталось? – нетерпеливо спросил Мерен.
– Всего одиннадцать. Еще шесть достались шакалам, – ответил Хилто.
Луо привязали всех лошадей к одному дереву на очень коротких веревках. Животные не могли даже опустить голову к земле.
– Им не давали ни пить, ни есть, – возмущенно заявил Хилто. – Ну что за зверье этот народ!
– Отвяжите коней, – распорядился Мерен.
Трое воинов спрыгнули с седел и побежали выполнять приказ. Но лошади стояли так скученно, что приходилось буквально протискиваться между ними.
Внезапно один из воинов издал вопль ярости и боли:
– Осторожно! Тут один из луо прячется. У него копье, и он меня ранил.
Послышались звуки борьбы, из-под лошадиных ног донесся пронзительный детский крик.
– Держи его! – орали воины. – Не дай уйти!
– Что там творится? – осведомился Мерен.
– Тут маленький дикарь прячется. Это он ткнул в меня копьем.
В этот миг из-под коней вынырнул ребенок, сжимающий в руке короткий ассегай. Солдат попытался схватить его, но малыш отмахнулся своим оружием и исчез в темноте по направлению к деревне. Таите удалось увидеть его лишь мельком, но он успел уловить какую-то странность. Все луо, даже дети, выглядели коренастыми и кривоногими, этот же был тоненьким и стройным, как тростинка, с идеально прямыми ногами. И бежал грациозно, как испуганная газель. Вдруг до Таиты дошло, что под слоем белой глины и племенным рисунком скрывается девочка, и мага ошеломила сила нахлынувшего дежавю. «Клянусь всеми богами, я уже видел ее прежде», – пробормотал он себе под нос.
– Когда поймаю этого мелкого поросенка, то убью его медленно! – прорычал раненый воин, выбираясь из табуна лошадей, где столкнулся с ребенком. В предплечье у него виднелась нанесенная копьем рана, с пальцев капала кровь.
– Нет! – отрезал Таита. – Это девочка. Я хочу, чтобы ее взяли живой. Она побежала назад в деревню. Окружите хижины и снова обыщите их. Она заляжет в одной из них.
Оставив нескольких человек управляться с возвращенными лошадьми, египтяне галопом поскакали обратно в деревню. Мерен выставил вокруг хижин оцепление, а Таита расспросил Наконто и Нонту, охраняющих детей и женщин.
– Вы видели ребенка, пробежавшего в эту сторону? Примерно вот такого роста и весь в белой глине, как и прочие.
Шиллуки покачали головами.
– Если не считать вот этих, – Наконто указал на воющих пленников, – мы никого не видели.
– Она не могла уйти далеко, – заверил Мерен Таиту. – Деревня окружена, бежать ей некуда. Мы ее найдем.
Он поручил Габари и его подразделению поочередно прочесать все лачуги. Потом снова обратился к Таите:
– Почему эта кровожадная девка так важна для тебя, маг?
– Я не уверен, но думаю, она не из луо. Она другая. Возможно, даже египтянка.
– Едва ли, маг. Это же дикарка – голая и вся размалеванная.
– Поймайте ее! – рявкнул Таита.
Мерен хорошо знал этот тон чародея и почел за лучшее возглавить поиски. Воины двигались медленно и осторожно – никто не хотел получить удар копьем в живот.
Не успели они обыскать и половины хижин, как над лесом забрезжил рассвет.
Таита чувствовал тревогу и озабоченность. Что-то грызло его, как будто крыса поселилась у него в кладовой памяти. Ему требовалось вспомнить нечто важное.
Утренний ветерок повернул к югу, донося до него запах наполовину протухшей рыбы, развешенной на решетках. Он отошел в сторону, и тут искомое воспоминание нахлынуло на него. «Где