еще искать лунную рыбу? Ты найдешь меня прячущейся среди других рыб». Голос Фенн, доносившийся изо рта каменного изваяния богини. Не является ли ребенок, которого они ищут, душой, вложенной в колесо творения? Реинкарнацией той, что жила давным-давно?
– Она обещала вернуться, – произнес Таита вслух. – Это реально? Или мое желание вводит меня в обман?
И ответил сам себе:
– Есть вещи, способные превзойти самую буйную человеческую фантазию. Нет ничего невозможного.
Оглядевшись украдкой, не следит ли кто за ним, Таита как бы невзначай направился на окраину деревни, к решеткам для копчения рыбы. Едва он удалился на безопасное расстояние, поведение его резко изменилось. Теперь маг напоминал гончую, берущую след добычи. Нервы у него натянулись. Она была совсем близко, ее присутствие ощущалось почти физически. Держа посох так, чтобы отразить в случае необходимости ее ассегай, маг двинулся вперед. Каждые несколько шагов он опускался на колено, стараясь разглядеть беглянку под решетками или между ними, на которых плотными рядами была уложена рыба. Время от времени облака дыма, поднимающиеся от разложенных костров, мешали обзору. Ему приходилось огибать сложенные в кучу дрова, чтобы убедиться, не прячется ли девочка за ними, и это замедляло продвижение. К тому времени первые лучи зари уже заливали деревню.
Обходя очередную поленницу, Таита уловил потаенное шевеление впереди. Он заглянул за угол. Никого. Потом посмотрел на землю и увидел в сером пепле отпечатки босых ножек. Девочка понимала, что ее преследуют, и держалась на расстоянии, перебегая от одной кучи дров к другой.
– Никаких следов чертовки. Ее здесь нет, – сказал Таита, как если бы обращался к воображаемому спутнику, и направился обратно к деревне. При этом он громко топал и стучал посохом. А немного удалившись, описал полукруг и быстро, бесшумно вернулся назад.
Маг занял позицию близ того места, где видел ее следы, и присел на корточки в ожидании, ловя малейший шум или движение. Теперь, не видя его, девочка начнет нервничать и снова сменит укрытие. Таита наложил на себя заклинание сокрытия. Затем, спрятанный за этой завесой, начал шарить вокруг в поисках ее ауры.
– Ага! – пробормотал он, обнаружив беглянку. Она находилась очень близко, но не двигалась. Он улавливал в ней страх и неуверенность, вызванные тем, что девочка не знала, где ее враг. Таита видел, что она притаилась за одной из поленниц. Он сосредоточил на ней все свои силы, подманивая к себе.
– Маг! Ты где? – раздался возглас Мерена со стороны деревни. Не дождавшись ответа, он резко повысил голос: – Маг, ты слышишь меня?
Его шаги приближались к тому месту, где прятался Таита.
«Вот молодец, – похвалил его про себя Таита. – Иди сюда, ты вынудишь ее передвинуться. Ага, вот и она!»
Девочка снова зашевелилась. Она выползла из-за поленницы и побежала прочь от Мерена, прямиком на Таиту. «Сюда, малышка! – Он все сильнее опутывал ее заклинаниями. – Иди ко мне!»
– Маг! – снова раздался зов Мерена, совсем неподалеку.
Девочка появилась прямо перед Таитой, вынырнув из-за угла поленницы. Она остановилась и поглядела назад, откуда слышался голос Мерена, и старик заметил, что беглянка дрожит от страха. Девочка посмотрела в его сторону. Лицо ее представляло собой жуткую маску из глины, а волосы были уложены на затылке в тяжелый пучок, скрепленный составом, похожим по виду на смесь глины со смолой акации. Глаза ее так покраснели от дыма костров и стекающей с волос краски, что магу не удавалось определить истинный их цвет. Во рту у нее виднелись специально вычерненные зубы. Все захваченные ими женщины луо имели черные зубы и такую же дурацкую прическу. Разумеется, таковыми являлись примитивные представления племени об идеале красоты.
Пока она стояла, в испуге вскинув головку, Таита открыл внутреннее око. Аура распространилась вокруг нее, обволакивая неярким роскошным плащом живого света, в точности так, как ему снилось. Перепуганным созданием под причудливой шелухой из глины и грязи была Фенн. Она вернулась к нему, как обещала.
Таких сильных эмоций, какие нахлынули на него сейчас, Таита не переживал никогда в своей долгой жизни. Они затмили даже горе, причиненное ее смертью, когда он подвел черту прежней ее жизни, изъяв внутренности, обернув труп бинтами и уложив в каменный саркофаг. Теперь она вернулась к нему в том же возрасте, в каком была, когда ее препоручили его заботам в давно забытом седом году. Печаль и боль улетучились, вытесненные мелодией радости, в такт которой пели каждая жилка, каждый нерв и каждый мускул его тела.
Эти переживания потревожили кокон сокрытия, сплетенный им вокруг себя. Дитя мгновенно ощутило это. Девочка повернулась и посмотрела на него; ее покрасневшие глаза казались огромными на нелепой маске лица. Она угадывала его присутствие, хотя не могла увидеть. Таита понял, что у нее есть магические способности. Хотя ее дар оставался нераскрытым и неразвитым, маг знал, что под его заботливым обучением ее талант со временем сравнится с его собственным. Луч восходящего солнца коснулся ее глаз, показав истинный их цвет. Насыщенный зеленый. Как у Фенн.
Мерен бежал в их сторону, громко ступая по твердой земле. Для Фенн оставался единственный путь бегства – узкий проход между поленницей и решетками для копчения. Она бросилась прямо Таите в руки. Когда они сомкнулись вокруг нее, девочка вскрикнула от удивления и ужаса и выронила ассегай. Хотя она брыкалась и царапалась, Таита крепко прижимал ее к груди. Длинные обломанные ногти девочки с запекшейся под ними черной грязью оставляли багровые полосы на лбу и щеках Таиты. Продолжая обхватывать беглянку одной рукой вокруг талии, маг перехватил ее запястья одно за другим и зажал между их телами. Теперь, обезвредив ее, он наклонился к лицу девочки и пристально посмотрел в глаза, подчиняя себе. Инстинктивно она догадалась о его намерениях и рванулась навстречу ему. Таита чудом успел резко отдернуть голову, прежде чем ее черные зубы щелкнули буквально перед самым его носом.
– Свет очей моих, этот старый нос мне пока еще нужен. Если ты голодна, у меня найдется кое-что повкуснее, – с улыбкой сказал он.
В этот момент появился Мерен с выражением тревоги и ужаса на лице.
– Маг! – вскричал он. – Не позволяй этой грязной бестии приближаться к тебе! Она уже попыталась убить одного из наших воинов, а теперь может и тебе причинить серьезную рану. – Он подскочил к ним. – Передай ее мне. Я отнесу эту дрянь к болотам и утоплю в ближайшем омуте.
– Назад, Мерен! – Таита не повысил голоса. – Не прикасайся к ней.
Мерен отпрянул:
– Но, маг, она же…
– Ничего подобного она не сделает. Уходи, Мерен, оставь нас одних. Мы любим друг друга. Мне остается только убедить ее в этом.
Мерен продолжал колебаться.
– Уходи, говорю. Немедленно, – сказал маг.
Мерен ушел.
Таита посмотрел Фенн в глаза и ободряюще улыбнулся:
– Я так долго ждал тебя, Фенн.
Он использовал силу своего голоса, но девочка яростно сопротивлялась ему. Она плюнула, и ее слюна стекла по его лицу и упала с подбородка.
– Во время первой нашей встречи ты не была такой сильной. Упрямой и мятежной – да, но не такой сильной, как сейчас.
Он хмыкнул, и Фенн заморгала – ни один луо не издавал подобного звука. На миг глубоко в зеленых глазах вспыхнула искра интереса, но потом она с яростью посмотрела на него.
– Ты тогда была такой красивой, а сейчас – только погляди на себя. – В его голосе сохранялись гипнотические интонации. – Ты как картинка из преисподней. – Он говорил так, что эти слова звучали как утешение. – Волосы у тебя грязные.
Он погладил ее по голове, но она попыталась увернуться.
Невозможно было угадать настоящий цвет ее волос, спрятанных под толстым слоем глины и смолы. Таита не повысил голоса и не перестал улыбаться, даже когда со спутанных прядей ему на руку переползла целая колонна красных вшей.
– Клянусь Ахурамаздой и правдой, ты воняешь хуже любого хорька, – продолжал он. – Тебя целый месяц придется отскребать, чтобы добраться до кожи.
Девочка извивалась, стараясь вырваться на свободу.
– Вот теперь ты перемажешь меня своей грязью. Пока я тебя утихомирю, стану ничуть не чище тебя. Нам придется устроить лагерь подальше от Мерена и его воинов. Даже грубые солдаты не смогут переносить исходящий от нас аромат.
Маг продолжал говорить; смысл слов не имел значения, но интонации постепенно убаюкали ее. Таита ощутил, как она постепенно расслабилась, а воинственный огонь в зеленых глазах померк. Девочка моргнула почти сонно, и он ослабил хватку. Стоило ему сделать это, как она встрепенулась и ярость в ней вспыхнула снова. Ему пришлось опять крепко обнять ее, подавляя очередную попытку сопротивления.
– Ты неукротима. – Он не стал скрывать одобрения и восхищения. – У тебя сердце воительницы и решимость богини, которой ты некогда была.
На этот раз дикарка успокоилась быстрее. Расползающиеся вши лезли Таите под тунику, но он не обращал на них внимания и продолжал говорить:
– Позволь мне рассказать тебе, Фенн, о тебе самой. Ты некогда была моей подопечной, а теперь снова станешь ею. Ты была дочерью злого человека, мало заботившегося о тебе. До сих пор ума не приложу, как он мог породить такое чудесное создание, как ты. Ты была прекрасна, Фенн, так прекрасна, что для описания не хватит никаких слов. И я знаю, что под всеми твоими блохами, вшами и грязью скрывается та самая красота.
По мере того как маг любовно рассказывал малышке о ее детстве, припоминая о ее забавных проделках или словечках, сопротивление ее слабело. Теперь, стоило ему засмеяться, она смотрела на него скорее с интересом, чем с ненавистью. Потом снова начала клевать носом. На этот раз, когда Таита ослабил хватку, девочка не стала предпринимать попыток сбежать, продолжая спокойно сидеть у него на коленях.
Когда он наконец встал, солнце уже достигло зенита. Пленница серьезно посмотрела на него снизу вверх. Он наклонился, чтобы взять ее за руку. Она не попыталась вырваться.