Дичь на плато водилась в изобилии. Раз в несколько дней Мерен выезжал с отрядом охотников и возвращался с сумами, набитыми мясом антилоп и дикой птицей. Египтяне плели из тростника верши и расставляли их в речных заводях. Улов бывал богатым, и воины каждый вечер пировали, угощаясь дичью и рыбой. Фенн удивляла всех своим аппетитом на мясо.
Таита оказался знаком с большинством произрастающих тут деревьев, кустарников и растений, поскольку изучил их за годы жизни в нагорьях Эфиопии. Он показывал спутникам, какие растения самые питательные, и, следуя его наставлениям, воины собирали дикий шпинат на берегах реки. Кроме того, они выкапывали корни растения из рода молочая, которого тут произрастало великое множество, и варили из него густую кашу, заменившую в их рационе дурру.
Вдыхая свежий прохладный воздух раннего утра, Таита и Фенн брали корзинки и отправлялись в лес собирать травы и ягоды, корни и куски коры, которые ценились за целебные свойства. Когда жара становилась невыносимой, они возвращались в лагерь, где из части добытого урожая готовили отвар, часть сушили на солнце, а часть растирали в ступе, получая кашицу или порошок. Полученные снадобья Таита использовал для лечения больных людей и лошадей. Среди них имелось одно, сделанное из коры колючего кустарника, такое горькое и терпкое, что стоило его попробовать, как перехватывало дух, а на глаза наворачивались слезы. Его Таита щедрыми порциями скармливал тем, кто еще страдал от болотной лихорадки. Фенн стояла рядом и подбадривала кашляющих и отплевывающихся страдальцев:
– Хороший Шабакон. Шабакон умница.
Никто не мог устоять перед ее уговорами. Все послушно глотали горькое лекарство. Исцеление стало быстрым и полным.
Из толченой коры и семян плодов небольшого невзрачного кустарника Таита готовил такое мощное слабительное, что Наконто, страдавший от жутких запоров, оценил его действие. Он каждый день приходил к Таите за новой порцией, пока тот не ограничил прием одной дозой через каждые два дня на третий.
Фенн, вопреки своему аппетиту, оставалась такой же тощей, но с напряженным и раздутым животом. Маг с ее помощью приготовил из корешков другое снадобье и пригласил ее отведать. Стоило девочке сделать один глоток, она мигом задала стрекача. При всем проворстве Фенн Таита был готов к такому повороту событий. Поединок воль продолжался следующие два дня. Воины делали ставки на исход. В итоге победа осталась за Таитой, и его подопечная выпила всю чашку лекарства без того, чтобы он прибег к гипнотическому воздействию на нее, чего ему очень не хотелось. Фенн продолжала дуться, пока на следующий день, к ее изумлению, из нее не вышел целый ком размером с ее голову, состоящий из копошащихся белых червей. Неимоверно гордая этим достижением, она показала его сначала Таите, а затем и всем прочим в лагере. Мужчины, впечатленные должным образом, выразили свое восхищение умной и храброй девочкой. Спустя несколько дней ее животик приобрел более правильные очертания, а тело начало округляться. Скорость ее физического развития поражала: за несколько месяцев она достигла такого успеха в росте, на который другой девочке понадобились бы годы. Таите казалось, что она растет и расцветает прямо на глазах.
– Фенн – не обычный ребенок, – объяснял маг сам себе. – Она реинкарнация царицы и богини.
Если в нем зарождалось подчас крохотное сомнение в этом, ему стоило открыть внутреннее око и посмотреть на ее ауру. Она сияла воистину божественно.
– Теперь твоя улыбка может очаровать даже лошадь, – сказал он ей однажды, и девочка широко улыбнулась, показав некогда черные зубы. Краска смылась, и зубы стали белыми, как соль, и красивыми. Таита научил ее, как разжевать прутик таким образом, чтобы им можно было почистить зубы и освежить дыхание. Ей понравился новый ежедневный ритуал, который она строго соблюдала.
Владение Фенн языком развивалось с ужасного до сносного, затем до хорошего и наконец достигло совершенства. Ее словарь обогатился: она могла подобрать точное слово, чтобы выразить свои ощущения или описать предмет. Вскоре девочка уже играла с Таитой в слова, очаровывая его ритмом речи и забавным методом строить загадки и каламбуры.
Фенн проявила ненасытность в учении. Если ее ум не был занят целиком, она начинала скучать и капризничать. А занявшись решением поставленной Таитой задачи, становилась милой и покладистой. Почти каждый день магу приходилось придумывать для нее что-нибудь новое.
Из собранной на речном берегу глины он изготовил таблички и начал учить питомицу иероглифам. Затем из той же глины сделал доску для бао, которую поместил за порогом их хижины, а в качестве фишек набрал цветных камешков. За пару дней девочка постигла основные принципы игры, затем он обучил ее правилу Семи и Сосредоточения башен. В один замечательный день она побила Мерена в трех из четырех партий, к страшной досаде самого военачальника и ликованию зрителей. При помощи золы поташника Таита изготавливал мыло из жира добытых животных. Благодаря этому средству с тела Фенн удалось вывести самые упорные пятна краски и безымянных веществ, которыми украсила ее приемная мать из племени луо.
Благодаря чудесной мази Таиты и регулярным осмотрам девочке удалось избавиться от остатков паразитов. Оставленные ими укусы побледнели и наконец исчезли. Кожа приобрела ровный кремовый оттенок и отливала янтарем, когда солнечные лучи касались ее. Волосы у Фенн отрасли и покрыли уши, окружив голову золотистым ореолом. Глаза, зеленые и по-прежнему большие, уже не казались занимающими все лицо, которое, слегка округлившись и повзрослев, сделало их более выразительными. Под любящим взором Таиты девочка становилась той красавицей, какой являлась в прежней жизни. Когда он смотрел на нее или прислушивался к тихому дыханию во время сна, его радость омрачалась страхом перед будущим. Старик прекрасно понимал, что через несколько коротких лет Фенн станет взрослой и ее инстинкты потребуют того, чего он дать ей не может. Ей придется искать мужчину, способного удовлетворить потребности ее женского естества. Во второй раз в жизни ему предстоит увидеть ее в объятиях другого и снова пережить терзания утраченной любви.
– Предоставим времени заботу о будущем, – твердил он себе, борясь со страхом. – Сегодня она со мной, и нужно довольствоваться этим.
Хотя все вокруг были буквально заворожены ее распускающейся красотой, сама Фенн, похоже, этого не замечала. Знаки внимания она принимала с безыскусной грацией и дружелюбием, но с неизменным равнодушием. Все ее пылкие чувства принадлежали одному Таите.
Дымка находилась в числе тех, кто подпал под чары Фенн. Пока Таита с головой уходил в медицинские опыты или медитацию, девочка отправлялась на выпас. Кобыла позволяла Фенн погладить себя по гриве и взобраться на спину. Потом давала ей уроки верховой езды. Сначала она шла спокойным шагом и, вопреки всем понуканиям Фенн, переходила на рысь только тогда, когда чувствовала, что наездница держит равновесие и сидит крепко. Лошадь напрочь не замечала стука маленьких пяток по бокам, громких команд «Но!» и ласковых просьб.
Затем как-то вечером, когда Таита дремал в тени у дверей их хижины, Фенн направилась в загон для коней и вскочила серой кобыле на спину. Дымка понесла ее шагом. У ворот заребы Фенн ткнула ей пальцем ноги под лопатку, и лошадь перешла на ровную рысь, высоко вскидывая копыта. Оказавшись среди золотистых полей саванны, Фенн снова обратилась к кобыле с той же просьбой, и та ускорилась до короткого галопа.
Девочка сидела близко к холке, сместив вес далеко вперед, прижав колени к телу лошади так плотно, что прекрасно чувствовала каждый шаг Дымки. Затем, скорее надеясь, чем рассчитывая на взаимность со стороны кобылы, она ухватилась за гриву и закричала:
– Ну, миленькая, прокатимся с ветерком!
Дымка понеслась во весь опор, а Вихрь помчался за ней по пятам. Вся компания весело летела по поросшей травой ровной поверхности.
Таиту разбудили крики воинов.
– Скачи, Дымка, скачи! – вопили они. – Гони, Фенн! Гони!
Маг подбежал к воротам как раз вовремя, чтобы увидеть, как мчащееся трио скрывается за горизонтом. Он не знал, на кого в первую очередь обратить свой гнев.
На помощь пришел Мерен.
– Клянусь громовыми ветрами из седалища Сета, она скачет как опытный наездник! – воскликнул он, тем самым указав на себя как на мишень.
Таита все еще отчитывал его, когда вдалеке показалась возвращающаяся Дымка с ликующей Фенн на спине и Вихрем, несущимся следом. Кобыла остановилась перед хозяином, а девочка соскользнула на землю и подбежала к магу:
– Ах, Таита, ты видел нас? Разве не чудесно? Разве ты не гордишься мной?
Он строго посмотрел на нее:
– Никогда не совершай впредь таких опасных и необдуманных поступков! Никогда в жизни!
Фенн сникла. Плечи ее опустились, глаза наполнились слезами.
– Но скакала ты недурно, – неуклюже приободрил воспитанницу Таита. – Я горжусь тобой.
– Маг хочет сказать, что ты скакала как превосходный наездник, но мы все за тебя испугались, – пояснил Мерен. – Впрочем, переживали мы напрасно.
Фенн тут же просияла и утерла слезы тыльной стороной ладони.
– Ты и вправду это хотел сказать, Таита? – спросила она.
– Ну, более или менее, – буркнул он.
Тем вечером Фенн уселась, скрестив под собой ноги, на своем тюфяке и при свете масляной лампы воззрилась на лежащего на спине Таиту, который, расправив бороду и сложив руки на груди, приготовился отойти ко сну.
– Таита, ты ведь никогда-никогда не уйдешь и не оставишь меня, а всегда будешь рядом?
– Да. – Он улыбнулся ей. – Я всегда буду рядом.
– Я так рада. – Девочка наклонилась и зарылась лицом в серебристую бороду. – Она такая мягкая, – прошептала она. – Как облако.
Потом переживания дня взяли свое, и Фенн провалилась в сон, так и растянувшись у него поперек груди.
Таита лежал некоторое время, прислушиваясь к ее дыханию. «Такое счастье не может длиться долго, – подумалось ему. – Оно