Когда она усвоила сей священный долг, закрепив его формальной клятвой, которую он заставил ее произнести, они перешли к изучению простейших магических искусств. Поначалу Таита старался не подвергать чрезмерному напряжению ее способность к концентрации и придерживался темпа, который она могла выдержать. Но волнения его оказались напрасны: Фенн демонстрировала неутомимость, а ее решимость не знала колебаний.
Первым делом он обучал ее защите: как сплести заклинание сокрытия, способное спрятать ее от посторонних глаз. Фенн практиковалась в этом умении в конце каждого дня, когда они находились в безопасности обнесенного частоколом временного лагеря. Девочка усаживалась рядом с Таитой и под его руководством пыталась сотворить заклятие сокрытия. Тренировка заняла немало вечеров, но в итоге увенчалась успехом. Как только ей удалось накинуть на себя плащ невидимости, Таита окликнул Мерена:
– Ты не видел Фенн? Я хочу поговорить с ней.
Мерен покрутил головой, и взгляд его без заминки скользнул по тому месту, где пряталась девочка.
– Да она тут совсем недавно была, – сказал он. – Наверное, отошла в кустики. Поискать ее?
– Не надо. Это дело не из важных.
Когда Мерен повернулся, собираясь идти, Фенн ликующе захихикала.
Мерен стремительно повернулся и замер от удивления.
– Да вот же она, сидит рядом с тобой! – Потом он усмехнулся. – Умница, Фенн! Я вот, сколько ни пытался, так и не смог этого сделать.
– Вот видишь, стоит потерять концентрацию – и заклятие рассыпается, как стекло, – отчитал ученицу Таита.
Закрепив навык скрывать физическую оболочку, маг стал учить Фенн, как замаскировать свой разум и ауру. Это оказалось гораздо сложнее. Прежде всего следовало убедиться, что колдунья не следит за ними. Ведь пока девочка не научилась в совершенстве скрываться за магическим щитом, она останется особенно уязвимой для злого влияния именно в те минуты, когда попытается это сделать. Таита тщательно осматривал эфир, прежде чем приступить к занятию, и постоянно держался настороже.
Первой ее задачей было понять, что такое аура жизни, окружающая каждое живое существо. Пока ее внутреннее око не открылось, видеть ее она не могла. Таита решил при первой же возможности отправиться с ней в трудное путешествие к храму Сарасвати. Пока же ему приходилось описывать все на словах. Когда Фенн усвоила концепцию ауры, маг попытался рассказать ей про внутреннее око и про умение посвященных пользоваться им.
– А у тебя есть внутреннее око, Таита?
– Да. Но и у колдуньи тоже, – ответил он.
– А на что похожа моя аура? – поинтересовалась она с простодушным женским тщеславием.
– Она переливается золотым светом, подобного которому я никогда не видел и не ожидаю увидеть снова. Она божественна.
Фенн просияла. А Таита продолжил:
– Отсюда и трудность: если ты продолжишь разливать этот свет, колдунья в мгновение ока заметит тебя и поймет, что ты способна представлять для нее серьезную угрозу.
Девочка задумалась:
– Ты говоришь, что колдунья прозрела нас. В таком случае разве она уже не распознала мою ауру? Не поздно ли скрывать ее теперь?
– Даже посвященный не в состоянии считать ауру издалека. Это можно сделать, только когда видишь ее воочию. Мы видели только тень колдуньи в воде, вот и она видела нас подобным образом. Она способна узреть нашу физическую оболочку, подслушать наш разговор, даже обонять наш запах, так же как мы почуяли ее. Но ей не под силу рассмотреть твою ауру на расстоянии.
– А твою? Ты ее спрятал?
– Как посвященные, ни я, ни колдунья не имеем ауры.
– Научи меня искусству скрывать мою, – попросила Фенн.
Таита кивнул:
– Научу. Но нам нужно оставаться бдительными. Я должен быть уверен, что колдунья не видит и не слышит нас.
Это была непростая задача. Судить о том, насколько хорошо у девочки получается, сама Фенн не могла, оставалось полагаться лишь на Таиту. Поначалу при самых успешных ее попытках аура немного меркла, но вскоре вспыхивала столь же ярко, как прежде. Они не сдавались, и благодаря ее героическим усилиям и наставлениям учителя им удалось снизить сияние до уровня, не выделяющегося на фоне Мерена и прочих воинов, и удерживать этот результат в течение достаточно долгого промежутка времени.
Через девять дней после выхода из лагеря на плато отряд достиг реки. Хотя берег от берега отделяла почти лига, Нил тут был ничуть не полноводнее, чем горная речка, близ которой египтяне собирали урожай дурры. Жалкий ручеек почти терялся в широком пространстве сухого песка и илистых отмелей. Впрочем, для нужд путников воды вполне хватало. Отряд повернул на юг и двинулся вдоль восточного берега, покрывая по множеству миль за переход. Слоны выкапывали в русле глубокие ямы, чтобы добраться до более чистых грунтовых вод. Люди и лошади пили из них.
Каждый день им встречались большие стада этих древних серых гигантов; слоны пили из ям, набирая воду в хобот, а затем струей заливали в раскрытый алый рот. Но стоило всадникам приблизиться, животные всей толпой устремлялись к берегу, трубя и хлопая ушами, и скрывались в лесу.
У многих самцов имелись массивные бивни. Немалого труда стоило Мерену обуздать охотничий инстинкт и позволить добыче уйти безнаказанно.
Путникам начали встречаться другие представители племени шиллуков, которые пасли свои стада в речной пойме.
Нонту был сам не свой от нахлынувших чувств.
– О древний и почтенный! Это люди из моего родного поселения. У них есть новости о моей семье, – сказал он Таите. – Два сезона назад одну из моих жен сожрал крокодил, когда она пошла набрать воды из реки, но остальные три здоровы и родили много детей.
Зная, что Нонту жил в Кебуи последние восемь лет, Таита немало удивился известию насчет пополнения в семействе проводника.
– Я оставил жен на попечение моих братьев, – пояснил тот.
– Видимо, они приняли заботу о них близко к сердцу, – сухо заметил маг.
– Старшая моя дочь уже встретила свою первую красную луну и вступила в детородный возраст, – радостно продолжал Нонту. – Говорят, она завидная невеста и молодые люди предлагают много скота как выкуп за нее. Мне нужно вернуться в деревню с этими пастухами, моими родичами, чтобы приготовить все к свадьбе и принять коров.
– Мне жаль расставаться с тобой, – сказал Таита. – А ты, Наконто, тоже покидаешь нас?
– Нет, древний. Твои снадобья очень приятны для моих кишок. К тому же в вашем обществе мне обеспечены вкусная еда и славная драка. Для меня это приятнее кучи жен и крикливых ребятишек. Я привык жить без подобного бремени и пойду с вами.
Отряд на три дня задержался у деревни Нонту, которая представляла собой скопище из нескольких сотен больших конических хижин с живописной кровлей. Дома кольцом обступали обширные краали для скота, куда каждую ночь сгоняли стада. Там пастухи доили коров, затем отворяли кровь из большой вены на шее у каждого животного. Это служило им единственной пищей, поскольку земледелием шиллуки не занимались. И мужчины и женщины имели необычно высокий рост и отличались стройностью и грациозностью движений. Несмотря на нанесенные на тело племенные татуировки, девушки выглядели зрелыми и привлекательными. Они веселыми группками собирались у лагеря и с хихиканьем бесстыдно разглядывали воинов.
На третий день путники распрощались с Нонту и уже готовились выступить в поход, когда к Мерену подошла делегация из пяти воинов. Каждый вел за руку голую девицу из местных, возвышавшуюся над своим избранником.
– Мы хотели бы захватить этих пташек с собой, – заявил Шофар, вызвавшийся говорить от имени всей группы.
– Девушки осведомлены насчет ваших намерений? – спросил Мерен, выигрывая время на размышления.
– Наконто им все объяснил, они согласны.
– А их отцы и братья? Нам войну затевать ни к чему.
– Мы подарили каждому по бронзовому кинжалу, и их эта сделка вполне устроила.
– Умеют женщины ездить верхом?
– Нет, но быстро научатся.
Стянув с головы украшенный перьями шлем, Мерен пригладил пятерней кудри и посмотрел на Таиту, ожидая совета. Тот пожал плечами, но в глазах у него промелькнула искорка.
– Быть может, они сгодятся еду готовить или, на худой конец, хотя бы смогут обстирывать нас, – предположил маг.
– Если хоть одна что-нибудь выкинет или из-за их благосклонности начнутся свары и драки, всех отошлю обратно к отцам, как бы далеко мы ни ушли, – строго предупредил Мерен Шофара. – Вы за них в ответе, запомните.
Колонна двинулась. Вечером, когда они разбили лагерь, Наконто подошел к Таите и, по заведенному у них обычаю, присел рядом на корточки.
– Сегодня мы много прошли, – сказал он, помолчав немного. – После еще стольких дней пути, – тут проводник дважды раскрыл ладони, показывая число двадцать, – мы покинем землю моего народа и вступим во владения чима.
– Что это за племя? Родственное шиллукам?
– Это наши враги. Чима меньше нас ростом и не такие красивые.
– Они дадут нам пройти?
– Добровольно – нет, древний. – Наконто хищно улыбнулся. – Будет драка. Много лет мне не выпадало случая убивать чима. – Потом нубиец добавил как бы невзначай: – Чима поедают людей.
Распорядок пути, установленный Мереном и Таитой после выхода из лагеря на горном плато, состоял в том, чтобы идти четыре дня подряд, а на пятый устраивать стоянку. За время дневки воины чинили сбрую, давали отдых себе и лошадям, отправлялись за дичью или кормом для скота, чтобы пополнить припасы.
Семнадцать дней спустя, после того как они оставили Нонту с его женами, египтяне миновали последние пастбища шиллуков и вступили на территорию, где не наблюдалось других признаков жизни, кроме многочисленных стад антилоп. Большинство животных принадлежали к породам, не встречавшимся им прежде. Попадались им также неизвестные виды деревьев и растений. Это очень радовало Таиту и Фенн, которая в страсти к ботанике не уступала учителю. Воины искали следы домашнего скота или человека, но ничего не обнаруживали.