– Теперь твои шлюхи тебя не спасут. – Басма презрительно осклабился. – Убейте колдуна! – крикнул он своим воинам и метнул в Калулу копье.
Имбали предвидела бросок. Она прыгнула вперед, взмахнув зажатой в правой руке секирой, и ударила по летящему копью, отбив его прямо вверх. Когда оно стало падать, воительница подхватила его левой рукой и выставила навстречу нападающим воинам. Первый из них напоролся на острие, вошедшее в тело чуть ниже грудины. Воин повалился прямо на следующего за ним, заставив его пошатнуться. Затем он повалился на спину и судорожно забарабанил по земле пятками, копье торчало у него из живота. Имбали грациозно перепрыгнула через труп и напала на споткнувшегося второго противника прежде, чем он успел восстановить равновесие. Вскидывая секиру, она одним движением отсекла ему руку с копьем прямо у локтя. Потом в прыжке, используя инерцию своего движения, снесла голову третьему из набегающих. Безголовое тело безвольно осело наземь, из разрубленных артерий фонтаном хлестала алая кровь, падая на землю и впитываясь в нее. Прикрывая собой Калулу, Имбали и другие женщины подхватили носилки за ремни из сыромятной кожи и, используя носилки как таран, ринулись на басмара. С пронзительным боевым кличем их секиры свистели в воздухе, чтобы с глухим стуком врезаться в плоть и кости.
Воины Басмы быстро оправились от неожиданности и встретили женщин сомкнутыми щитами и залпом брошенных копий. Одна из телохранительниц оказалась убита на месте – кремневый наконечник пробил ей горло. Остальные подняли носилки и ударили ими в стену щитов. Обе стороны напирали. Один из басмара упал на колени и уколом из-под носилок сразил девушку в центре строя. Она разжала хватку и подалась назад, стараясь высвободиться, но противник вытащил копье и ударил снова, метя в почку. Копье вошло глубоко, и несчастная закричала, когда наконечник зацепил позвоночник, мгновенно обездвижив ее.
Женщины отступили на пару шагов, заполнили брешь, оставленную раненой, и покрепче ухватили носилки. Басмара вскинули щиты и еще раз пошли в атаку, плечом к плечу. Врезавшись в носилки, они стали колоть копьями из-под нижнего края щитов, целя в пах и живот. Линия щитов подавалась то вперед, то назад. Упали еще две девушки. Одной из них попали в верхнюю часть бедра, пробив артерию. Она попятилась, пытаясь зажать сосуд пальцами и унять кровь. Но стоило ей наклониться, ее спина открылась, и басмара ударил ее в хребет. Острие копья вошло в сочленение между позвонками, парализовав ноги, которые немедленно подкосились. Противник тут же нанес новый укол, но пока он в азарте добивал жертву, Имбали пронырнула под носилками и раскроила ему череп.
Носилки, которые держали теперь не за все петли, покосились. Калулу оказался незащищенным с одной стороны. Вождь Басма ухватился за случай: выпрыгнув из стены щитов, он обежал носилки и бросился на шамана. Калулу заметил его приближение и встал на руки. С поразительным проворством он метнулся под укрытие ближайшего куста киттара. И почти успел спрятаться, но Басма все-таки его настиг и дважды ударил.
– Предатель! – взревел вождь, поражая шамана в середину спины.
Невероятным усилием Калулу сохранил стойку на руках и побежал дальше, но Басма снова настиг его.
– Колдовское отродье! – вскричал он, нанеся новый удар, попавший перевернутому вниз головой карлику в брюшину.
Калулу взвыл и кубарем вкатился в кусты. Басма хотел добить его, но краем глаза заметил Имбали, набегающую на него с воздетой над головой секирой. Он поднырнул под удар, а когда топор просвистел у него мимо уха, увернулся от возвратного замаха и побежал. Воины заметили, что он убегает, и поспешили за ним вниз по склону.
– Чародей убит! – заорал Басма.
– Калулу мертв! – подхватили его воины хором. – Подручный демонов и дьяволов погиб!
– Пусть убираются обратно к сукам, которые их вскормили, – отрезала Имбали, остановив готовых броситься в погоню девушек. – Наш долг – спасти господина.
Они разыскали Калулу в зарослях. Карлик лежал, свернувшись в клубок и всхлипывая от боли. Они осторожно извлекли его из-под колючих ветвей и поместили на носилки. В этот миг раздавшийся у подножия склона крик заставил их остановиться.
– Это древний, – сказала Имбали, узнав голос Таиты, и издала клич, указывая ему направление.
Вскоре Таита и Фенн показались на тропе; по пятам за ним следовал отряд, несущий Мерена.
– Калулу, ты серьезно ранен, – промолвил Таита.
– Нет, маг, не ранен. – Калулу печально мотнул головой. – Боюсь, я убит.
– Быстро! Несите его в лагерь! – скомандовал Таита Имбали и трем ее уцелевшим подругам. Потом повернулся к египтянам. – Эй, парни! – Он указал на четверых, следующих позади носилок Мерена. – Здесь нужна ваша помощь!
– Подожди! – Калулу ухватил Таиту за руку, не давая уйти. – Того, кто это сделал, зовут Басма. Он верховный вождь басмара.
– Почему он напал на тебя? Ведь ты же его подданный?
– Басма считает, что ты соплеменник тех, кто построил храм, и пришел сюда сеять новые беды и невзгоды. Он думает, будто я примкнул к тебе, чтобы уничтожить землю, реки, озера и перебить всех басмара.
– Он уже убежал. Твои женщины прогнали его, – попытался ободрить и успокоить раненого Таита.
Но Калулу не поддался.
– Басма вернется. – Он поднял руку и ухватил склонившегося над ним Таиту за запястье. – Уходите в город и приготовьтесь защищаться. Басма вернется со всеми своими полками.
– Уходя из Тамафупы, я заберу тебя с собой, Калулу. Наша охота на колдунью не увенчается успехом без твоей помощи.
– Я чувствую, как кровь наполняет мой живот. Мне не дано пойти с вами.
К закату Калулу умер. Четыре телохранительницы вырыли грот в склоне большого покинутого муравейника за пределами частокола Тамафупы. Таита завернул тело покойного в белое льняное полотно, и они положили его во влажный глиняный туннель. Потом запечатали вход каменными валунами, чтобы не дать гиенам добраться до тела.
– Твои древние боги примут тебя, шаман Калулу, ибо ты был на стороне правды, – напутствовал друга Таита.
Когда он отвернулся от могилы, четыре телохранительницы карлика встали перед ним.
– Наш господин умер, – заговорила от имени всех Имбали на языке шиллуков. – Мы вдали от родной земли и одиноки тут. Ты могущественный шаман, более великий, чем даже Калулу. Мы хотим следовать за тобой.
Таита посмотрел на Наконто.
– Что ты думаешь об этих женщинах? – спросил он у нубийца. – Если я приму их в отряд, возьмешь ли ты их под свою команду?
Наконто погрузился в раздумья.
– Я видел их в бою и буду рад, если они согласятся следовать за мной.
Имбали ответила на его слова царственным кивком.
– Пока нас это устраивает, мы готовы идти бок о бок с этим хвастливым шиллукским петухом, но не плестись у него в хвосте, – сказала она Таите.
Ростом воительница почти не уступала Наконто. Величественная пара взирала друг на друга с нарочитым презрением. Таита открыл внутреннее око и усмехнулся, увидев, что в их аурах, как в зеркале, отражается взаимное влечение.
– Ты согласен на это, Наконто? – спросил маг.
– Согласен покуда, – ответил Наконто, снисходительно махнув рукой. – А там поглядим.
Фенн и шиллукские жены воинов убрались в одной из самых больших хижин, чтобы разместить там Мерена. Затем Фенн сожгла в открытом очаге щепотку особых растений, собранных Таитой. Едкий дым выкурил наружу пауков и других насекомых, облюбовавших хижину. Женщины набили тюфяк свежей травой и расстелили на нем Меренову подстилку. Мерена угнетала такая боль, что ему с трудом удавалось поднять голову и отпить глоток из чаши, которую Фенн подносила к его губам. Таита поручил Хилто-бар-Хилто командовать всеми четырьмя подразделениями, пока Мерен не поправится настолько, чтобы снова приступить к своим обязанностям.
Таита и Хилто обошли город и проверили готовность к обороне. Главной их задачей стало обеспечение водой. В самом центре селения имелся глубокий колодец с внутренней спиральной лестницей, спускающейся до самой воды – свежей, чистой и сладкой. Маг отрядил команду под началом Шофара наполнить все сосуды и бурдюки, готовясь к неизбежному нападению басмара, – во время ожесточенной схватки страдающим от жажды бойцам некогда будет спускаться в колодец.
Следующей заботой Таиты стало состояние внешнего частокола. Командиры обнаружили его в достаточно приличном состоянии, если не считать нескольких участков, где термиты источили бревна. Однако им сразу стало ясно, что у них не хватит людей, чтобы оборонять такую протяженную линию. Тамафупа представляла собой большой город, служивший некогда приютом для многочисленного племени. Периметр частокола составлял почти половину лиги.
– Нам необходимо сократить его, – сказал маг, обращаясь к Хилто. – Потом мы сожжем остальную часть города, чтобы очистить подходы к стенам и дать нашим лучникам возможность простреливать их.
– Ты ставишь перед нами непростую задачу, – заметил Хилто. – Нам лучше начать без промедления.
Как только Таита разметил новый периметр, мужчины и женщины принялись за работу. Выкопав самые крепкие из бревен частокола, они расположили их вдоль проведенной магом линии. Времени на постройку полноценных укреплений не оставалось, поэтому проемы между столбами заполнили ветками колючего киттара. В четырех углах нового палисада воздвигли сторожевые башни, с которых открывался хороший обзор на долину и окрестности. Таита распорядился разложить по периметру костры, чтобы они освещали стену на случай ночной атаки. Покончив с этим, маг построил вокруг колодца цитадель, последнюю линию обороны, если орды басмара прорвутся в город. Внутри этого внутреннего оплота он приказал складировать все оставшиеся мешки с дуррой, запасное оружие и прочие ценные припасы. Здесь же сделали стойла для уцелевших лошадей. Дымка и ее жеребенок чувствовали себя хорошо, но многие другие кони болели, а то и умирали от тягот долгого пути.
Каждый вечер, покормив Мерена и подсобив Таите перебинтовать раненому пустую правую глазницу, Фенн отправлялась навестить Вихря и угостить его лепешкой из дурры, которые жеребенок очень любил.