преобладали различные виды акации – деревьев скудных и колючих, с нежными, похожими на перья листьями, черными стволами и темными ветками. Самые высокие из них украшали связки бледно-лиловых плодов, виноградными гроздьями свисавшие с высоких побегов.
Это была плодородная, обильная дождями земля с пышной зеленью на равнинах и дюжинами речушек, вливающихся в главный поток Китангуле. На лугах паслись стада животных, и не проходило дня, чтобы путники не увидели львиный прайд, охотящийся или отдыхающий на просторе. По ночам раздавался пугающий львиный рык. Не важно, как часто приходится человеку слышать его, нервы все равно натягиваются как струна, а сердце начинает биться чаще.
Наконец на горизонте обрисовалась возвышенность, и по мере приближения к ней все отчетливее до путников доносился рокот. Обогнув очередной поворот реки, они увидели перед собой могучий водопад, с грохотом низвергавшийся каскадами белой пены с вершины утеса в бурлящее зеленое озерцо у подножия. На берегу озерца ждали воловьи упряжки, чтобы вытащить корабли на сушу. Снова началась высадка, на этот раз последняя, так как никакое человеческое ухищрение не могло поднять суда на вершину этих скал. В поселении у реки имелись гостиницы, в которых разместись офицеры и отряд Таиты на время, пока людей, лошадей и груз переносили на берег. Невольников-басмара заперли в бараках.
Прошло три дня, прежде чем полководец Тинат смог возобновить марш. Теперь всю поклажу навьючили на волов. Рабов выгнали из бараков и, построив длинными рядами, связали одного с другим. Воины и гости ехали верхом. Растянувшийся караван двинулся в обход основания утесов. На протяжении лиги дорога шла резко вверх и изобиловала крутыми поворотами, при этом сузилась до тропы. Уклон оказался таким крутым, что всадникам пришлось спешиться и вести коней на поводу, а тяжело нагруженные волы и рабы плелись следом.
На половине подъема встретилось место, где через глубокую расселину тянулся узкий подвесной мост. Переправой руководил Онка, разрешавший лишь ограниченному количеству вьючных животных и людей ступать одновременно на хрупкую конструкцию. Но даже так мост пугающе раскачивался и прогибался, и каравану удалось переправиться на другую сторону ущелья лишь к исходу дня.
– Это единственный путь на вершину утесов? – спросил Мерен у Онки.
– Есть более удобная дорога, поднимающаяся на плато в сорока лигах к югу отсюда, но этот крюк стоил бы нам нескольких дней пути.
Оказавшись на противоположной стороне разлома, путешественники обнаружили, что отсюда взору раскрывается словно вся земля. С высоты они обозревали золотистые саванны, по которым змеями извивались русла речных потоков, а воды великого озера Налубаале, по которому они приплыли сюда, блестели, как расплавленный металл.
Наконец они достигли пограничного форта, который, примостившись на уступе, охранял перевал Китангуле, ворота в Джарри. Уже стемнело, когда караван встал на привал под его стенами. В течение ночи шел дождь, но утром ласково засияло солнце. Выйдя из шалаша, Таита и Фенн увидели перед собой ландшафт, по сравнению с которым самый живописный пейзаж показался бы заурядной картиной. Под их ногами расстилалось плато, уходящее вдаль до самого горизонта. Вдоль него тянулся хребет из скалистых гор, таких высоких, что они по праву могли называться обиталищем богов. Три центральных пика сияли в сверхъестественном свете полной луны. Таите и Мерену доводилось странствовать по горам Хорасана, а вот Фенн никогда прежде не видела снега, и ее заворожило это дивное зрелище.
– Поглядите! – воскликнула она, обретя наконец дар речи. – Горы в огне!
Из вершины каждой сияющей горы поднимались к небу серебристые облака дыма.
– Ты, маг, вроде как один вулкан искал, – заметил вполголоса Мерен. – А нашел три. – Он повернулся и указал на блестящее зеркало озера Налубаале вдали. – Огонь, воздух, вода и земля…
– …Но господин им огонь, – закончил за него Таита заклинание Эос. – Наверняка это и есть логово колдуньи.
Эмоции захлестнули мага, у него задрожали колени. Они забрались так далеко и столько всего претерпели, чтобы добраться до этого места! Ему требовалось срочно присесть, потому как ноги отказывались его держать. Он нашел местечко, с которого открывался хороший вид, и сел. Фенн устроилась на скале рядом, разделяя его переживания.
Закончилось тем, что из головы каравана вернулся Онка.
– Нельзя больше медлить, мы должны идти дальше, – сказал он.
Дорога пошла немного под уклон. Таита и его спутники сели на коней и направились к подножию утесов и плато. Остаток дня прошел в пути по направлению к горам. Они ехали по сказочной местности. На этом возвышении над уровнем озера, пустыни и джунглей климат претерпел чудесные изменения. Каждый вдох словно наполнял тела силой и очищал разум. С гор струились прозрачные ручьи. По обочинам стояли дома и фермы, построенные из камня и крытые золотистой соломой, а вокруг раскинулись плодовые сады и оливковые рощи. На ухоженных виноградниках лозы клонились под весом спелых гроздьев. Поля были засеяны дуррой, в огородах росли дыни, бобы, чечевица, зеленый и красный перец, тыквы и другие овощи, которых Таита не знал. Зеленели пастбища, на которых паслись стада коров, овец и коз. Жирные свиньи бродили среди деревьев, утки и гуси плескались в речных заводях, куры копались в земле на каждом дворе.
– Редко за время наших странствий мы видели столь процветающую страну, – заметил Мерен.
Крестьяне и их домашние выходили поприветствовать путников, угощая их чашами с шербетом и красным вином. Говорили эти люди по-египетски с акцентом, распространенным в двух царствах. Они явно не голодали, а их одежда была сшита из добротной кожи и льняной материи. Дети выглядели здоровыми, но какими-то до странности смирными. Женщины были все как на подбор симпатичные и розовощекие.
– Какие смазливые девчонки! – восхищался Мерен. – Ни одной страшненькой нет.
Вскоре египтяне выяснили, почему пастбища тут такие зеленые. Тройной пик покрытых снежными шапками вулканов затянула вдруг плотная пелена туч.
– Надевайте накидки, – посоветовал подскакавший Онка. – Через час пойдет дождь.
– Откуда такая уверенность? – удивился Таита.
– Здесь каждый день в это время идет дождь. – Сотник указал на собирающиеся облака. – Три горы, господствующие над Джарри, имеют много имен, и одно из них – Творцы Дождя. Благодаря им здешний край столь плодороден.
Едва он успел договорить, хлынул ливень, и, несмотря на накидки, путники вымокли до нитки. Листья на деревьях заблестели от капель, почва источала аромат лепешки из дурры.
Караван подошел к развилке на дороге. Колонна рабов повернула налево, и, пока они проходили мимо, до Таиты донеслось замечание десятника стражи: «Их уже заждались в рудниках Индебби». Остальные пошли по правой дороге. Время от времени к Тинату подъезжали его воины и, отсалютовав, скакали в разные стороны, возвращаясь на свои фермы. В итоге остались только Тинат, Онка и десяток солдат.
Близился вечер, когда путники одолели невысокий подъем и их глазам предстало очередное поселение, угнездившееся среди садов и пастбищ.
– Это Мутанги, – сообщил Таите Тинат. – Местный торговый и административный центр. Он послужит вам домом на некоторое время. Вам предоставят комнаты, и я уверен, что они окажутся вполне удобными. Вам уже это говорили, но я повторю – в Джарри вы почетные гости.
Городской магистрат лично вышел поприветствовать их. Это был мужчина средних лет по имени Билто. В его окладистой бороде уже проклюнулась седина, но он оставался силен и крепок, с твердым взглядом и радушной улыбкой. Таита направил на него внутреннее око и увидел, что человек это честный и добродетельный, но, как и полководец Тинат-Анкут, не испытывающий счастья и не живущий в мире с собой. К Таите он обращался с глубоким почтением, но глядел на него как-то странно, будто ожидал чего-то. Одна из жен магистрата повела Хилто и остальных, включая Наконто и Имбали, в каменный дом в дальнем конце селения, где девушки-рабыни уже все приготовили для гостей. Сам же Билто проводил Таиту, Фенн и Мерена в большое здание на другой стороне дороги.
– Надеюсь, вы найдете там все, что нужно, – сказал он. – Отдохните и подкрепитесь. Через несколько дней совет олигархов пришлет за вами. Я тем временем рад играть при вас роль хозяина и готов исполнить любую вашу прихоть.
Прежде чем уйти, Билто посмотрел на Таиту озабоченным, ищущим взглядом, но ничего не добавил.
На пороге дома гостей встретили выстроившиеся в ряд дворецкий и пятеро рабов. Комнаты оказались большие и светлые; окна можно было закрыть кожаными занавесками. В гостиных уже горели открытые очаги. Хотя солнце еще не скрылось за горизонтом, в воздухе ощущалась прохлада, поэтому в преддверии заката никто не возражал против тепла очагов. Для прибывших приготовили чистую одежду и сандалии, рабы принесли кувшины с горячей водой для омовения. Ужин, накрытый при свете масляных ламп, состоял из обильной порции жаркого из кабанятины и крепкого красного вина.
До этого момента они даже не осознавали, насколько утомило их проделанное путешествие. Больной глаз беспокоил Мерена, поэтому Таита залил в пустую глазницу теплый бальзам из оливкового масла и успокоительных снадобий, а потом дал другу настойку красного шепена.
На следующее утро все встали поздно. Глаз Мерена все еще саднил, но не так сильно.
После завтрака Билто показал им деревню, которой очень гордился, и рассказал о том, как живет местное сообщество. Он представил гостей старейшинам, и Таита выяснил, что большинство из них – люди честные и цельные. Он ожидал обнаружить в их душах некую противоречивость, как в случае с Тинатом и Билто, которую можно было бы приписать близкому влиянию Эос, но не выявил ничего существенного, если не считать мелких слабостей и изъянов, присущих роду человеческому. Один негодовал на свою жену, другой украл у соседа топор и теперь терзался муками совести, а третий испытывал похоть к юной падчерице.