В ответ на его пристальный взгляд необычные стражи обратили на него близко посаженные, ничего не выражающие глаза. Таита быстро открыл внутреннее око и увидел, что ауры у них примитивные, животные, а хищные инстинкты этих созданий едва сдерживались в узде, балансируя на лезвии ножа.
– Не смотрите им в глаза, – предупредил Онка. – Не искушайте. Это сильные опасные существа, понимающие только свою службу. И разорвать человека на части им так же легко, как нам разделать жареного перепела.
Сотник ввел их в горловину туннеля, и тяжелые ворота сразу с грохотом замкнулись за их спинами. Прикрепленные к скобам на стенах, здесь горели факелы, копыта лошадей звонко цокали по каменному полу. Ширина туннеля едва позволяла ехать по двое в ряд, и приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой о потолок. Скалы вокруг них тихо гудели от бегущих где-то под землей рек и лавы, бурлящей в протоках.
Проделанное расстояние и потраченное на это время никак не удавалось соизмерить, но наконец впереди появилось пятно дневного света. Оно приближалось, и вскоре путники достигли других ворот, подобных тем, что запечатывали вход в подземелье. Створки ворот распахнулись, и за ними показался еще один наряд обезьяньей стражи. Всадники проехали мимо караульных, жмурясь от яркого солнечного света. Понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли, и они принялись осматриваться вокруг, пораженные и восхищенные зрелищем. Отряд находился в исполинском вулканическом кратере, таком широком, что быстрой лошади потребовалось бы полдня, чтобы проскакать от одной вертикальной стены до противоположной. На сами эти стены, образованные застывшей лавой, не смог бы взобраться даже горный козел. Дно кратера представляло собой вогнутый зеленый щит. В его середине располагалось озерцо молочно-сапфирового цвета. Над его поверхностью клубился пар. Сосулька, свисавшая с брови Таиты, растаяла и упала ему на щеку. Маг заморгал и понял, что воздух в кратере напоен ароматами, как на каком-нибудь острове в тропическом море. Путники сняли кожаные накидки, и даже Мерен почувствовал себя лучше в этом разливавшемся по воздуху тепле.
– Здешние воды поднимаются от подземных печей и согревают это место. Тут не бывает лютой зимы. – Онка раскинул руки, широким жестом указывая на окружающий их манящий лес. – Видите деревья и прочие растения, произрастающие тут? Вы таких больше нигде на свете не сыщете.
Они поехали по хорошо утоптанной тропе, и по пути Онка знакомил их с особенностями кратера.
– Посмотри на цвет этих утесов, – предложил он Таите.
Тому пришлось задрать голову, озирая могучие стены. Они были не серыми и не черными, что являлось бы обычным для вулканической породы, а пестрыми, голубыми и золотисто-рыжими с прожилками лазури.
– То, что выглядит как разноцветная скала, – на самом деле поросль мха, такого длинного, как волосы прекрасной женщины, – пояснил Онка.
Опустив взгляд, Таита обозрел растущий во впадине лес.
– Это сосны! – воскликнул он, указывая на зеленые копья, пронзающие снизу густую поросль желтого бамбука. – И гигантские лобелии. – Маг узнал обильные соцветия этого растения, которые свешивались с толстых мясистых стеблей. – А это, рискну предположить, некий диковинный сорт молочая; а это растение с серебристыми и розовыми лепестками – протея. Высокие деревья за ними – благоуханные кедры, а те, что поменьше, – тамаринд и хайя, африканское красное дерево.
«Как бы я хотел, чтобы Фенн могла восхищаться ими вместе со мной», – подумал маг.
Туман, поднимавшийся с теплой поверхности воды, курился среди мшистых ветвей, как дым. Путники свернули, следуя течению речушки, но не успели проделать и пары сотен шагов, как до их слуха донеслись плеск, звонкие голоса и смех. Выехав на открытое пространство, они увидели, что в запруде плавают и резвятся три женщины. Заметив всадников, молодые купальщицы притихли и принялись наблюдать за проезжающими мужчинами. Они обладали смуглой кожей, их мокрые волосы казались черными как смоль. Таита предположил, что их родиной, скорее всего, являются земли за восточным океаном. Красавицы ничуть не стеснялись своей наготы. Все три находились в счастливом ожидании, и им приходилось немного отклоняться назад, чтобы уравновесить вес выпирающего живота.
– Сколько семей обитает в этом месте? – полюбопытствовал Таита. – Где мужья этих женщин?
– Скорее всего, работают тут, в лечебнице, возможно, даже врачами, – почти безразлично ответил Онка. – Мы их увидим, когда достигнем берега озера вон там.
Сквозь дымку испарений на другом берегу озера виднелась лечебница. Она представляла собой скопление неприметных и невысоких каменных строений. Очевидно, блоки для постройки были вырезаны из окрестных скал. Их не оштукатурили, сохранив природный темно-серый цвет. Здания окружали аккуратно подстриженные зеленые лужайки, на которых щипали травку стайки диких гусей. В озере плескались представители еще двух десятков видов водоплавающих птиц, а на отмелях важно вышагивали аисты и цапли. Когда всадники проезжали мимо галечного пляжа, Таита заметил несколько крупных крокодилов, дрейфующих у берега, подобно свалившимся в воду бревнам.
Миновав пляж, они пересекли лужайку и оказались у входа в главное здание, оформленного в виде красивого портика с колоннами, вокруг которых обвивались цветущие ползучие растения. Конюхи приняли лошадей, а четверо дюжих служителей сняли Мерена с седла и переложили на носилки. Когда его заносили в здание, Таита шел рядом.
– Ты теперь в надежных руках, – утешал он друга. Однако путешествие по горам сквозь ветер и холод взяло свое, и Мерен находился на грани сознания.
Служители доставили его в просторную, скудно меблированную комнату с широкой дверью, выходящей на озеро. Стены и потолок были отделаны бледно-желтой плиткой из мрамора. Больного уложили на толстый тюфяк посреди белого мраморного пола и раздели, после чего унесли грязную одежду. Затем обтерли горячей водой, которая сливалась из медной трубы во встроенную в углу комнаты раковину. Вода пахла серой, и Таита понял, что ее берут из подземных источников. Мраморный пол под ногами был теплым, и ему пришла мысль, что эта же вода циркулирует под плитами.
Теплый воздух и вода как будто принесли Мерену утешение. Служители насухо вытерли его льняными полотенцами, затем один поднес к его губам чашу с растительным настоем, источавшим сосновый аромат. После этого они ушли, оставив Таиту сидеть рядом с матрасом. Вскоре Мерен провалился в глубокий сон, навеянный, как догадывался маг, снадобьем.
Таите впервые выдалась возможность осмотреться. Обратив внутреннее око в сторону стены, примыкающей к двери уборной, он обнаружил за ней человеческую ауру. Не показывая виду, что его интересует это место, Таита сосредоточил на нем свое внимание и догадался, что там имеется тайное отверстие, через которое за ними наблюдают. Надо будет предупредить Мерена, когда проснется, решил он, и стал смотреть в другую сторону, словно не подозревая о соглядатае.
Вскоре в комнату вошли двое, мужчина и женщина, облаченные в безупречно белые туники по колено длиной. Хотя на них не имелось браслетов или ожерелий с магическими амулетами или резных фигурок и никто не нес других атрибутов тайных искусств, Таита узнал в них лекарей. Пришельцы вежливо обратились к нему по имени и сами назвались.
– Меня зовут Ханна, – сказала женщина.
– А я – Гибба, – представился мужчина.
Они немедленно приступили к осмотру пациента. Не обращая поначалу внимания на забинтованную голову, целители занялись ладонями рук и подошвами ног. Потом прощупали живот и грудь. Ханна поскребла египтянину спину острой палочкой, чтобы посмотреть, какой след та оставит. Лишь затем лекари перешли к голове пациента. Гибба поместил ее между колен и крепко зажал. Оба заглянули в горло, уши и ноздри Мерена. Затем сняли повязку, наложенную Таитой на глаз. Хотя она была перепачкана запекшейся кровью и гноем, Ханна одобрительно отметила искусство, с которым ее применили, и адресовала Таите восхищенный кивок.
Теперь врачи занялись пустой глазницей, воспользовавшись серебряным расширителем, чтобы развести веки. Ханна засунула палец внутрь и уверенно пропальпировала полость. Мерен застонал и попытался отвернуть голову, но Гибба крепко сжимал ее между колен.
Наконец джаррийцы встали. Ханна поклонилась Таите, коснувшись губ соединенными кончиками пальцев.
– С твоего позволения, мы ненадолго удалимся. Нам необходимо обсудить состояние пациента.
Они вышли через открытую дверь на лужайку и стали прохаживаться, погрузившись в разговор. Таита изучал через дверной проем их ауры. У Гиббы она блестела, как клинок меча в свете солнца, и Таита видел, что высокий ум сочетается во враче с холодностью и бесстрастностью.
Вглядевшись в Ханну, он сразу понял, что она из Долгоживущих. Накопленный ею опыт выглядел необъятным, а ее умения не поддавались исчислению. Он признал, что медицинские способности этой женщины могут превосходить его собственные, но ей не хватает сострадания. Аура ее была стерильной и суровой. Маг видел, что, исполняя свое призвание, Ханна действует прямолинейно и не принимает в расчет соображения доброты или милосердия.
Когда пара вернулась в палату, выглядело вполне естественным, что озвучить их решение взялась Ханна.
– Необходимо оперировать немедленно, пока действие успокоительного не прекратилось, – сказала она.
Четверо мускулистых служителей вошли и опустились на корточки напротив рук и ног Мерена. Ханна принесла поднос с серебряными хирургическими инструментами.
Гибба промыл глазницу Мерена и прилегающей к ней участок кожи ароматным настоем из трав, потом раздвинул двумя пальцами веки и вставил серебряный расширитель. Ханна выбрала скальпель с узким заостренным лезвием и занесла над глазницей. Указательный палец левой руки она положила на тупой конец инструмента и стала водить им, словно пытаясь нащупать в воспаленной ткани нужную точку и направляя туда скальпель. Целительница осторо