– А ты повзрослела и стала еще прекраснее, чем при последней нашей встрече, – отозвался он.
– Ах, глупенький Мерен! – Она рассмеялась, и у Таиты снова ревность шевельнулась в груди.
В деревне их с такой же радостью встретили Хилто, Наконто и Имбали. Билто прислал им в знак гостеприимства пять больших кувшинов превосходного вина и жирную овцу. Хилто и Наконто забили ее, а Имбали и Фенн приготовили тем временем блюдо из дурры и овощей. Они полночи просидели у костра, празднуя встречу. После странного мира Облачных Садов все казалось таким родным и приятным, что на миг угроза Эос показалась далекой и несущественной.
Наконец друзья разошлись от костра по своим спальням. Впервые со времени отъезда Таиты и Мерена маг и Фенн остались одни.
– Ах, Таита, я так переживала. Я ждала, что ты обратишься ко мне, и почти не спала, боясь пропустить вызов.
– Прости, что причинил тебе такие неудобства, малышка. Я находился в странном месте, где творятся странные дела. Ты понимаешь, что у меня имелись веские причины молчать.
– Веские причины переносить так же трудно, как и легкие, – заявила девочка с чисто женской логикой.
Таита хмыкнул и стал смотреть, как воспитанница, скинув тунику, помылась, потом прополоскала рот водой из глиняного кувшина. Она взрослела с такой поразительной быстротой, что у него снова кольнуло в груди. Фенн выпрямилась, обтерлась туникой, затем перебросила ее через дверь, чтобы обсохла. Улегшись рядом с ним на циновку, она обняла его и прижалась потеснее.
– Без тебя было так холодно и одиноко, – прошептала девочка.
«Возможно, в этот раз мне не придется отдавать ее другому, – думал маг. – Вдруг у Ханны есть способ превратить меня в полноценного мужчину? Вдруг в один прекрасный день мы с Фенн станем мужем и женой, любящими друг друга не только духовно, но и плотски? – Он воображал ее в цвете женственности, а себя молодым и красивым, как на образе, явленном бесенком в пруду. – Если боги смилостивятся и мы соединимся, какая получится замечательная пара!»
Таита погладил ее по голове и спросил:
– Пора рассказать тебе о том, что мне удалось выяснить. Ты слушаешь или уже засыпаешь?
– Конечно слушаю! – отозвалась она, сев и строго посмотрев на него. – Какой ты жестокий – я всегда слушаю, когда ты говоришь!
– Ну хорошо, хорошо. Ложись и слушай. – Он помолчал немного, потом заговорил, и в голосе его уже не слышалось даже намека на шутку. – Я обнаружил логово колдуньи.
– Рассказывай! Расскажи мне все, ничего не утаивай!
И Таита поведал ей про Облачные Сады и волшебный грот. Описал лечебницу и то, что делает там Ханна. В подробностях рассказал про операцию на глазу у Мерена. Потом помялся, но все-таки набрался храбрости и выложил все про операцию, которую Ханна собиралась провести над ним.
Фенн молчала так долго, что ему показалось, будто ее сморил сон, но тут она снова села и серьезно посмотрела на него:
– Ты хочешь сказать, что она даст тебе ту болтающуюся штуковину, про которую мне говорила Имбали? Ту, которая может изменять размер и форму?
– Да. – Он не мог не улыбнуться, слыша такое описание.
Девочка подумала еще какое-то время, потом улыбнулась совсем как ангелочек, хотя и шаловливо потупила при этом глазки.
– Мне кажется, что будет хорошо, если у нас появится такая вещь. Похоже, это забава что надо, куда лучше, чем щенок.
Таита рассмеялся над тем, что она рассматривает это как совместное достояние, но чувство вины ранило его, как бритва. Бесенок из пещеры заронил в его ум дьявольское семя, и Таита понимал это, но в то же время тешил себя образами, которые лучше бы держать запертыми покрепче и даже о них не упоминать. Он видел, что за время, которое они с Фенн провели вместе, его воспитанница повзрослела гораздо быстрее, чем полагалось обычному ребенку. Но ведь она не обычный ребенок, а реинкарнация великой царицы, а значит, не подвластна естественным законам природы. По мере того как менялось ее тело, менялись и отношения между ними. Его любовь к ней крепла день ото дня, но перестала быть исключительно отцовской. И она смотрела на него иначе: с легким прищуром зеленых, как у персидской кошки, глаз. Фенн уже не была девочкой – совсем близко под наружной оболочкой ребенка, как бабочка в коконе, скрывалась женщина. По кокону побежали первые трещинки; скоро он лопнет совсем, и бабочка вылетит на волю.
Впервые за все время, проведенное ими вместе, колдунья из Облачных Садов оказалась напрочь забыта, и они остались только вдвоем, безразличные ко всему остальному.
В последующие дни, в ожидании вызова от Верховного совета, жизнь вошла в привычное русло. Время с раннего утра до обеда Таита и Фенн посвящали занятиям. Во второй половине дня упражнялись в стрельбе из лука или отправлялись вместе с Мереном и другими поохотиться на крупных кабанов, в изобилии водившихся в окрестных лесах. Наконто и Имбали выступали в роли гончих: вооруженные только копьем и секирой, они бесстрашно проникали в самые густые заросли и заставляли животных выйти на открытое пространство. Хилто встречал их копьем, а Мерен тренировал новый глаз, выпуская стрелы, а затем добивал подранков мечом. Они поднимали старых секачей, свирепых и бесстрашных, способных разорвать человека на клочки своими клыками. Свиньи, хотя и были мельче самцов, не уступали им яростью и остротой зубов. И еще самки лучше подходили на жаркое. Таита не отпускал Фенн далеко и не позволял ей выскочить на Вихре вперед – она желала опробовать на здоровенных кабанах силу своего маленького лука. Эти звери обладали короткой шеей, мощной грудью и такой толстой шкурой, что в ней застревали все стрелы, за исключением самых тяжелых. Их горбатые спины, поросшие густой черной щетиной, в высоту достигали стремени Вихря. Одним поворотом головы им ничего не стоило вскрыть бедро всадника до кости, перерезав клыками артерию.
Зато когда из зарослей вынырнула жирная свинья, Хилто и Мерен уступили место и закричали:
– Эта для тебя, Фенн!
Наскоро оценив ситуацию, Таита не стал возражать. Он научил воспитанницу, под каким углом нужно подобраться к животному сзади, а затем, наклонившись в седле, натянуть изогнутый короткий лук так, чтобы тетива коснулась губ.
– Все зависит от первой стрелы, – напутствовал он ее. – Подойди поближе и стреляй прямо в сердце.
Ощутив боль, свинья одним прыжком развернулась и опустила голову, готовая ринуться на врага; острые белые клыки торчали из пасти. Фенн без труда отвела Вихря в сторону, позволяя кабанихе атаковать и тем самым загнать вглубь тела стрелу, разрывающую сосуды, легкие и сердце. Таита и прочие пылко поддерживали девушку.
– А теперь стреляй по-персидски! – вскричал Таита.
Этому он научился у всадников на великих равнинах Экбатаны, а теперь передал прием ей. Фенн ловко перебросила лук из левой руки в правую и натянула тетиву так, чтобы стрела оказалась направлена ей через плечо. Затем, управляя жеребцом коленями, она придержала его, позволяя свинье подойти на расстояние верного выстрела. Не разворачиваясь в седле, девушка стала посылать стрелу за стрелой в грудь и шею зверя. Кабаниха даже не дергалась, продолжая атаку до тех пор, пока не свалилась на полном ходу и не испустила дух.
Фенн развернула Вихря и, смеющаяся и раскрасневшаяся от возбуждения, подъехала, чтобы забрать трофеи: хвост и уши добычи.
Солнце уже клонилось к горизонту.
– Хватит на сегодня! – заявил Таита. – Лошади устали, да и мы тоже. Возвращаемся в Мутанги.
От деревни их отделяло не более двух лиг по петляющей через густой лес тропе. Наступали сумерки, и на тропу падали тени деревьев. Охотники скакали вереницей: Таита и Фенн впереди, Наконто и Имбали замыкали строй, ведя на поводу лошадей с навьюченными на них тушами пяти добытых животных.
Внезапно из лесу, справа от них, послышались испуганные крики. Охотники натянули поводья и схватились за оружие. Прямо перед ними на тропу выскочила девушка. Ее туника была грязной и разорванной, коленки сбиты, голые ноги исцарапаны в кровь шипами и камнями. В густых черных волосах запутались листья и веточки, в больших темных глазах застыл ужас. Но даже в таком состоянии она казалась прекрасной. Кожа у нее была молочно-белой, тело – гибким и стройным. Беглянка заметила лошадей и с быстротой ласточки устремилась к ним.
– Помогите! – вскричала она. – Не выдавайте меня им!
Мерен погнал коня ей навстречу.
– Берегись! – взвизгнула девушка. – Они гонятся за мной по пятам!
В этот миг из леса появились две громадные косматые фигуры, перемещающиеся на четырех лапах. Поначалу Мерен принял их за кабанов, но потом заметил, что у них длинные руки, на которые они опираются при каждом прыжке. Твари стремительно настигали беглянку.
– Обезьяны! – крикнул Мерен, накладывая стрелу и побуждая гнедого скакать во весь опор, чтобы перехватить первого из преследователей прежде, чем тот схватит добычу. Согнув лук до отказа, он спустил тетиву. Стрела попала зверю в грудь. Взревев, обезьяна одним движением обломала древко, как соломинку, и бросила на землю. Почти не сбавив хода, тварь помчалась дальше; она отставала от бедняжки всего на несколько шагов. Мерен выпустил еще стрелу, вонзившуюся рядом с тем местом, где из косматого торса торчал обломок первой.
На подмогу уже спешил Хилто. Его выстрел тоже угодил в переднего зверя. Гигант находился так близко от беглянки, что, когда он взревел, у нее подкосились ноги. Обезьяна уже протянула лапу, но Мерен вклинился между ними и, обхватив девушку за талию, забросил перед собой поперек седла, после чего развернул гнедого и поскакал к своим. Обезьяна, вереща от боли в ранах и от досады из-за упущенной добычи, бросилась в погоню. Вторая следовала за вожаком, быстро сокращая расстояние.
Хилто ухватил длинное копье и ринулся наперерез ей. Заметив врага, обезьяна повернулась ему навстречу. Сближаясь, Хилто опустил копье; тварь кинулась на него, высоко подпрыгнув. Египтянин насадил зверя на копье, вогнав бронзовое острие в грудь до самой крестовины на древке, мешающей оружию углубляться более чем на локоть. Обезьяна взвыла, когда Хилто использовал силу удара и инерцию разгона, чтобы пригвоздить жертву к земле. Вожак же, хоть и смертельно раненный, из последних сил старался догнать Мерена и девушку. Держа беглянку, Мерен не мог пользоваться луком, а расстояние между ними и преследователем сокращалось. Прежде чем Таита успел понять, что происходит, Фенн повернула Вихря и устремилась на выручку.