– Раб с четырьмя сильными руками и особо короткими ногами очень пригодится в самых неудобных шахтах, чтобы добывать в больших количествах золотую руду, – подхватила Рей. – Насколько удобнее, если его умственное развитие будет низведено до стадии вола, чтобы он упорно работал и без ропота переносил самые суровые условия? Целитель Ассем выращивает растения, способные производить подобный эффект на мозг. А мы с Ханной со временем сможем произвести физические улучшения.
– Ты ведь видел дрессированных обезьян, которые несут охрану у ворот туннеля, ведущего в сады? – спросила Ханна.
– Да, видел. И слышал, что их называют трогами, – ответил Таита.
Ханна слегка нахмурилась:
– Это слово в ходу у простонародья. Мы называем их троглодитами. Они произведены из вида древесных обезьян, населяющих большие леса к югу. За века содержания в неволе, а также в результате хирургического вмешательства и применения растительных снадобий мы смогли развить их интеллект и агрессивность до уровня, наиболее устраивающего нас. Подобными же средствами мы заставили их полностью подчиняться воле человека, отдающего им приказы. Естественно, разум у них примитивный и неразвитый, что делает их более восприимчивыми к вмешательству со стороны человека. Но мы пробуем эту методику на наших рабах и пленниках и добились изумительных результатов. Когда ты станешь членом гильдии, я с удовольствием познакомлю тебя с ними.
Таиту от этих откровений мутило. «Они обсуждают опыты по созданию существ, которые утратят человеческие черты, превратившись в омерзительных чудовищ, – думал он. Но маг предусмотрительно старался не выказывать своего отвращения. – Эти ученые развращены злом Эос. Их искусство оказалось искажено и отравлено ее ядом. Как не хватает мне общества простых честных людей, таких как Мерен и Наконто, – думалось ему. – Как хочу я ощутить освежающую и светлую невинность Фенн!..»
Как-то раз по пути из библиотеки он снова задал Ханне вопрос, разрешат ли ему покинуть Облачные Сады и съездить в Мутанги, хотя бы ненадолго.
– Товарищи наверняка обеспокоены моим затянувшимся отсутствием. Мне хотелось бы заверить их, что со мной все хорошо и мне ничто не угрожает. А затем я буду рад возвратиться сюда и начать подготовку к моему вступлению в гильдию.
– К несчастью, вельможа, решение не зависит от меня, – сказала она. – Насколько понимаю, Верховный совет хочет, чтобы ты оставался в Облачных Садах до полной поправки. – Она улыбнулась ему. – Но не унывай, вельможа. Этот процесс займет не более года. Уверяю, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ты провел это время как можно более плодотворно и насыщенно.
Перспектива прожить еще год, не видя Фенн или Мерена, угнетала Таиту, но он утешал себя мыслью, что едва ли колдунья станет ждать так долго, прежде чем сделать решительный шаг в затеянной ею игре.
Привитые части тела продолжали расти с изумительной скоростью. Ему вспомнился совет Лусулу: «Привыкайте наслаждаться радостями, которые приносят возвращенные вам целительницей Ханной мужские органы. Наслаждаться и гордиться». Лежа на циновке в ночи, Таита начал исследовать себя. Ощущения, порожденные собственными прикосновениями, оказались так сильны, что вторгались в сны. Демоны похоти, которые поселил в его душе бесенок из грота, становились все более настойчивыми и требовательными. Сны одновременно пугали и притягивали. В них его навещала прекрасная гурия. Она бесстыдно обнажала перед ним свои женские прелести, и маг восхищался их совершенной, как цветок орхидеи, формой. Запах и вкус женщины казались слаще любого спелого плода.
Впервые почти за столетие его чресла изверглись. Это сопровождалось таким мощным ощущением, что оно не могло сравниться ни с экстазом, ни даже с агонией. Таита очнулся, хватая воздух и дрожа; по телу стекала липкая жидкость. Прошла, наверное, вечность, прежде чем ему удалось вернуться из дальних пределов своего воображения, к которым увлекла его за собой гурия из сна.
Он встал и зажег масляную лампу; найдя подаренное Рей серебряное зеркало, встал на колени на циновке. При свете фитиля он ошеломленно воззрился на отражение своих гениталий. Пенис оставался набухшим, как на картине, показанной бесенком в воде пруда. Он имел идеальную форму, величественный и мощный.
«Теперь мне ясно стремление, управляющее всеми полноценными мужчинами, – подумал маг. – Я стал одним из них. Приобретенный мной орган является моим возлюбленным врагом, двуликим зверем. Если я научусь повелевать им, он будет доставлять мне удовольствия и наслаждения, о которых говорила Лусулу. Если он будет повелевать мной, то уничтожит меня так же бесповоротно, как это замышляет Эос».
Когда позже тем утром он пришел в библиотеку, то поначалу ему оказалось трудно сосредоточиться на свитке, раскатанном на низком рабочем столе перед ним. Он слишком хорошо осознавал свечение в нижней части своего живота и наличие органа под подолом туники.
«Как будто какой-то другой человек делит со мной мою жизнь – испорченный ребенок, беспрестанно требующий внимания к себе», – подумал он. Им овладела гордость собственника, владеющего таким сокровищем. «Это будет борьба, испытание воли, поединок, который решит, кто из нас главный», – снова подумалось ему. Однако такой ум, как у него, отточенный до такого совершенства, что ему удавалось подавлять высокие степени боли, и способный усваивать огромное количество информации, мог без особого труда справиться с подобными раздражителями.
Маг сконцентрировал все внимание на свитке. И вскоре настолько погрузился в него, что имел лишь смутное представление о том, что происходит вокруг.
Атмосфера в библиотеке располагала к ученым занятиям. Хотя в соседних залах за такими же столиками работали другие завсегдатаи, но это помещение оказалось в полном его распоряжении. Создавалось впечатление, что всех посетителей предупредили о необходимости держаться от него на уважительном расстоянии.
Время от времени через его зал проходили библиотекари с корзинами, заменяя стоящие на полках свитки. Таита едва замечал их.
Услышав, как открывается решетка в запретный зал, он поднял взгляд, как раз чтобы увидеть, как через проем проходит библиотекарь, женщина средних лет и непримечательной наружности. Не придав этому событию ни малейшего значения, маг вернулся к чтению.
Некоторое время спустя звук открываемой решетки раздался снова. Та же самая служительница вышла и заперла за собой замок. Медленно двигаясь по комнате, она вдруг остановилась у стола Таиты. Тот вопросительно посмотрел на нее. Женщина положила перед ним свиток.
– Боюсь, ты ошиблась, – сказал Таита. – Я не заказывал его.
– Вы должны его прочитать, – ответила библиотекарь так тихо, что он едва расслышал слова. Потом она оттопырила мизинец правой руки и коснулась им нижней губы.
Таита обомлел. Это был опознавательный знак, который показал ему полководец Тинат. Значит, это одна из его людей. Не добавив ни слова, женщина пошла дальше, оставив свиток у него на столе. Таита хотел окликнуть ее, но удержался и только смотрел, как она выходит из комнаты. Он вернулся к свитку, который читал до того, и только убедившись, что никто за ним не наблюдает, свернул его и отложил в сторону. Потом раскрыл вместо него тот, который принесла библиотекарь. Трактат не имел названия, и автор указан не был. И тут маг узнал почерк, которым были выполнены необычно миниатюрные и искусно нарисованные иероглифы.
– Целительница Рей, – прошептал он и стал торопливо читать.
Предметом трактата являлось восстановление частей человеческого тела посредством процессов посева и рассады. Его глаза скользили по листу папируса. То, о чем писала Рей, оказалось интуитивно понятно ему. Ученая излагала все ясно и понятно, но он не узнал ничего принципиально нового, пока не добрался до середины свитка. Там Рей стала описывать, как выращивается посев и как он готовится в высадке в рану. Глава называлась так: «Отбор и выращивание посевов». Пока он пробегал глазами по тексту, ужас и противоестественность того, что целительница так хладнокровно излагала, накрыли его снежной лавиной. Совершенно ошарашенный, он вернулся к началу главы и перечитал ее, на этот раз внимательно, то и дело обращаясь к отрывкам, которые не вписывались ни в какие разумные границы.
Донор должна быть молодой и здоровой. У нее должны наблюдаться по меньшей мере пять менструальных периодов. Ни она сама, ни кто-либо из членов ее семьи не могут страдать в прошлом серьезными заболеваниями. Наружности ее полагается быть приятной. Из соображений управления она обязана быть послушной и внушаемой. Если в этой области возникают проблемы, рекомендовано использование успокаивающих наркотиков. Давать их следует осмотрительно, чтобы не испортить конечный продукт. Список рекомендованных препаратов находится в приложении к данному трактату. Диета также важна. Следует ограничить потребление красного мяса и молочных продуктов, которые горячат кровь.
Далее продолжалось в том же духе. Маг перешел к следующей главе, называвшейся кратко: «Вынашивание».
Как и донор, осеменители должны быть молодыми и здоровыми, не иметь увечий или физических изъянов. Ныне эта функция рассматривается как награда отличившимся на государственной службе; зачастую жалуется за военные подвиги. Необходимо тщательно следить, чтобы между донором и осеменителем не возникало эмоциональной связи. Осеменителей следует менять через краткие промежутки времени. Как только беременность донора будет подтверждена, все ее встречи с осеменителем прекращаются.
Таита поднял голову и устремил невидящий взгляд на полку с табличками, расположенную прямо напротив него. Ему припомнился дикий ужас малютки Сидуду. В ушах у него звучала ее мольба: «Пожалуйста, помоги мне! Умоляю! Если я не избавлюсь от ребенка, они меня убьют. А я не хочу умирать ради ублюдка от Онки!» Беглянке Сидуду предстояло стать донором: не женой, не матерью, а донором. Онка же был осеменителем: не мужем, не любовником или приятелем, а осеменителем.