– Ты воображаешь, будто я лгу тебе, что уже солгала тебе, как ты сам солгал мне, – проговорила Эос после паузы в один удар сердца.
Его утешало, что он лишен ауры и Эос не способна прочитать ее, потому как чувства его вскипали.
– Я говорила тебе только правду. Образы, которые я явила тебе у грота, истинны. В них нет ни капли обмана.
– Это были очень убедительные образы, – заметил Таита ровным голосом, как бы невзначай.
– Все они были правдивы. В моих силах дать тебе все, что я обещала.
– Почему из всего человечества ты выбрала именно меня?
– Из всего человечества? – презрительно воскликнула колдунья. – Человечество имеет для меня не больше цены, чем колония термитов. Люди руководствуются инстинктами, а не разумом или мудростью, ибо живут слишком мало, чтобы успеть обзавестись этими достоинствами.
– Мне известно немало мудрых мужей, обладающих ученостью, состраданием и человечностью, – возразил он.
– Ты судишь о них с точки зрения своего краткого существования на земле, – сказала Эос.
– Я живу долго.
– Но осталось тебе не так уж много, – заметила она. – Твое время почти истекло.
– Ты прямолинейна, Эос.
– Я же обещала, что буду говорить тебе только правду. Человеческое тело – весьма несовершенная колесница, а жизнь эфемерна. Срок ее слишком краток, чтобы можно было обрести мудрость и понимание вещей. По людским меркам ты прожил много: сто пятьдесят шесть лет, по моим подсчетам. Для меня этот век лишь немногим длиннее жизни бабочки или цветка кактуса, который распускается на закате и осыпается на рассвете. Вещная колесница, в которой совершает путешествие твой дух, скоро сломается.
Неожиданно она выпростала изящную кисть из-под черной шелковой накидки и сотворила знак благословения. Если ее ноги казались прекрасными, то рука являла собой верх совершенства. У Таиты перехватило дух, волоски на предплечьях поднялись дыбом, пока он наблюдал за грациозными жестами собеседницы.
– Но с тобой этого произойти не должно, – тихо добавила она.
– Ты не ответила на мой вопрос, Эос. Почему именно я?
– За свою короткую жизнь ты многого достиг. Если я сделаю твою жизнь вечной, ты станешь исполином разума.
– Этим не объяснить всю твою затею. Я старый и уродливый.
– Часть твоего тела я уже обновила, – заметила Эос.
Таита горько рассмеялся:
– И теперь я стал уродливым стариком с новеньким и молодым пенисом.
Она рассмеялась вместе с ним все тем же чарующим смехом.
– Очень изысканное выражение. – Колдунья сунула руку обратно под накидку, огорчив Таиту. Потом продолжила: – У грота я показала тебя самого в твои молодые годы. Ты был прекрасен и можешь снова стать таким.
– Ты можешь заполучить любого юного красавца, на которого положишь глаз. И не сомневаюсь, что ты уже так поступала, – задел он ее.
Она ответила мгновенно, честно и искренне:
– Десять тысяч раз, а может, и больше. Но при всей своей красоте они были муравьями.
– А я, значит, другой?
– Да, Таита. Ты другой.
– Чем же я отличаюсь?
– Умом, – сказала женщина. – Плотская страсть сама по себе быстро угасает. А превосходящий интеллект влечет бесконечно. Великий ум, становящийся все острее в теле, наделенном вечной молодостью, – это атрибуты богов. Из тебя, Таита, получится идеальный спутник жизни для меня, такой, о котором я мечтала долгие столетия.
Их разговор продолжался не один час. Понимая, что ее гений злобен и холоден, Таита все равно находил беседу увлекательной и соблазнительной. Он ощущал, что на него направлен поток силы, физической и умственной.
В какой-то момент маг вдруг ощутил, к своей досаде, что ему необходимо справить нужду. Но прежде чем он успел заговорить об этом, Эос промолвила:
– Здесь для тебя приготовлены апартаменты. Пройди в ту дверь, что справа от тебя, и дальше по коридору до конца.
Комната, куда она его направила, оказалась большой и богато обставленной, но Таита почти не разглядывал ее убранство, потому что ум его пылал. Усталости он не чувствовал. В чуланчике обнаружился резной стульчак с подставленным под него ведром, в которое Таита и облегчился. В углу из желобка стекала в раковину из горного хрусталя струйка ароматной теплой воды. Омывшись, маг поспешил в зеленую гостиную, надеясь, что Эос по-прежнему там.
Солнечный свет больше не проникал через отверстия в потолке. Наступила ночь, и кристаллические глыбы на стенах заливали комнату приятным светом. Эос сидела на том же самом месте и, когда он занял место напротив, сказала:
– Тут для тебя еда и питье.
Прелестной рукой она указала на стоящий рядом с ним столик из слоновой кости. За время его отсутствия на столике появились скатерть и серебряные блюда.
Голода маг не испытывал, но фрукты и шербет выглядели заманчиво. Он слегка перекусил, после чего нетерпеливо вернулся к разговору.
– Ты с такой легкостью ведешь речь о вечной жизни?
– О ней грезят все, от фараона до раба, – согласилась Эос. – Люди мечтают обрести вечную жизнь в воображаемом ими раю. Даже древние, жившие задолго до моего рождения, украшали стены пещер изображениями этой мечты.
– Но реально ли ее исполнить? – спросил Таита.
– Я сижу здесь перед тобой как живое доказательство этому.
– Сколько же тебе лет, Эос?
– Я была уже старой, когда видела, как фараон Хеопс возводит великую пирамиду в Гизе.
– Как такое возможно?
– Тебе доводилось слышать об источнике? – спросила она.
– Это миф, пришедший к нам из древних веков, – ответил маг.
– Это не миф, Таита. Источник существует.
– Как так? И где же он?
– Это Синяя река жизни, изначальной силы, движущей нашей вселенной.
– Так это река или ключ? И почему «Синяя»? Ты можешь растолковать это мне?
– Нет таких слов, даже в языке тенмасс, способных достоверно передать его мощь и красоту. Когда мы станем единым целым, я отведу тебя туда. Мы вместе искупаемся в синеве, и ты обретешь всю красоту юности.
– Где же этот источник? На небе или на земле?
– Он перемещается из одного места в другое. Как образуются и высыхают моря, как возносятся и рушатся горы, так передвигается и источник.
– И где он теперь?
– Недалеко от того места, где мы сейчас сидим, – ответила Эос. – Но наберись терпения. В свое время я провожу тебя к нему.
Она солгала. Разумеется, солгала. Она ведь вся ложь. Даже если источник существует, она не откроет его никому на свете. И все равно обещание манило его.
– Вижу, что ты все еще сомневаешься во мне, – тихо промолвила Эос. – Чтобы доказать искренность моих намерений, я разрешу тебе взять с собой к источнику еще одного человека, чтобы он тоже приобщился к его благодати. Кого-то, кто тебе дороже всего. Есть такой человек?
Фенн! Таита мгновенно спрятал свои мысли так, что даже Эос не могла прочитать их. Эос расставила ловушку, и он едва не угодил в нее.
– Нет такого человека, – ответил маг.
– Однажды, прозревая тебя, я видела, как ты сидишь на берегу пруда в глуши. Рядом с тобой я видела дитя: хорошенькую девочку с бледными волосами.
– Ах да, – откликнулся Таита. – Я позабыл ее имя, ведь то была одна из тех, кого ты называешь термитами. Она лишь на краткий миг была моей спутницей.
– Ты не хочешь отвести ее к источнику?
– Не вижу причины делать это.
Эос молчала, но Таита ощутил легчайшее прикосновение к вискам, как если бы их ласкали пальцы феи. Он понял, что Эос не убеждена его ответом и пытается влезть к нему в голову, проникнуть в ум и прочитать сокровенные мысли. Внутренним усилием он перекрыл вход, и колдунья сразу отступила.
– Ты устал, Таита. Тебе нужно поспать.
– Я ничуть не утомился, – ответил он, и это была правда: маг чувствовал себя бодрым и свежим.
– Нам еще столько необходимо обсудить, что мы похожи на бегунов, только что начавших долгую гонку. Нам следует сберегать силы. В конце концов, нам предначертано разделить друг с другом вечность. Нет нужды спешить. Время – игрушка для нас, а не враг.
Эос поднялась с кушетки и, не сказав больше ни слова, выскользнула через дверь в дальней стене, которую Таита не замечал прежде.
Хотя усталости Таита не ощущал, стоило ему растянуться на стеганой шелковой циновке в своей комнате, как он погрузился в глубокий сон. Проснувшись, он обнаружил, что из отверстия в потолке падает столб солнечного света. Маг чувствовал себя на удивление свежим.
Его перепачканная одежда исчезла, вместо нее рядом со сброшенным накануне кожаным плащом лежали чистая туника и пара новых сандалий. На низком резном столике у изголовья стоял завтрак. Таита умылся, поел и оделся. Предоставленная Эос туника была сшита из тонкого материала, ласкавшего кожу при касании, а сандалии сработаны из кожи новорожденного козленка и украшены листовым золотом. Они подошли идеально.
Вернувшись в зеленую комнату Эос, он обнаружил ее пустой. Там ощущался только аромат ее духов. Таита подошел к двери, в которую колдунья вышла накануне вечером. Длинный коридор вывел его на поверхность. Когда глаза привыкли к дневному свету, он увидел, что находится в другом вулканическом кратере, не таком большом, как Облачные Сады, но гораздо более красивом. Однако взгляд его не задержался на роскошных лесах и садах, в изобилии покрывавших дно кратера, ибо прямо перед ним расстилалась зеленая лужайка, посреди которой на берегу пруда, куда каскадом вливался ручей, стоял небольшой мраморный павильон. Ручей серебрился прозрачной чистотой, но воды самого пруда выглядели темными и блестящими, как полированный гагат.
На мраморном крыльце павильона сидела Эос. Голова ее была непокрыта, но она сидела спиной к магу, поэтому Таита мог видеть только волосы. Он потихоньку направился к ней, надеясь подобраться незамеченным и посмотреть ей в лицо. Волосы ее, ниспадающие до пояса, были черными, как вода в пруду, но несказанно более богатого оттенка.
Подойдя поближе, маг заметил, что солнечный свет отражается от прядей, как от граней драгоценного рубина. Ему ужасно хотелось коснуться их, но едва он протянул руку, как Эос набросила на голову покров, не дав ему даже мимолетно взглянуть на ее лицо. Затем повернулась к нему: