— К чему все это? — спросил Солон, поднимая то, что было золотой чашей.
Теперь она напоминала нечто среднее между шлемом и маской. Как раз по голове Дориана; закроет полностью. В носу остались две маленькие дырочки для дыхания. Солон перевернул маску. На него смотрел точный слепок лица пророка; из глаз текли золотые слезы.
— Это убережет меня от того, чтобы видеть Хали, слышать ее и кричать в ответ. Удержит на месте. Поможет не поддаться последнему соблазну — вере в то, что я достаточно силен, чтобы с ней бороться. Надеюсь, удержит и от применения вира. Вот только я не могу связать себя магией. Ты нужен, чтобы сделать это. После того как Хали пройдет мимо, я смогу ускользнуть — когда встанет солнце и вновь наполнит мой талант. Так что обо мне не беспокойся. Если тебе понадобится золото, оно останется здесь.
— Ты уходишь. И неважно от чего.
Дориан улыбнулся.
— Только не спрашивай куда.
— Удачи, — сказал Солон.
Комок в горле напомнил ему, как хорошо не быть снова одиноким. Даже ссоры с Фейром и Дорианом куда лучше, чем мир без друзей.
— Ты был мне братом, Солон. Верю, что мы встретимся опять, прежде чем все закончится, — сказал Дориан. — А теперь поторопись.
Солон примерил золотой шлем к голове Дориана и закрепил его магией, самой сильной, на которую был способен, почти опустошив запас. Все. Теперь до рассвета больше никакой магии. Неутешительная мысль. Спустившись вниз со скалистого выступа, он мог поклясться, что видел, как открытые руки Дориана обрастают корой.
С дороги Дориан был незаметен.
— Прощай, брат.
Солон повернулся и зашагал к стене.
Теперь остается убедить Лероса Вэсса, что Солон не обезумел и не несет полный бред.
35
Король-бог восседал на троне из огнеупорного стекла, который приказал высечь из скалы в Утробе. Режущая глаз чернота служила ему напоминанием, одновременно возбуждала и успокаивала.
Перед ним стоял сын. Его первый настоящий сын, а не просто семя чресл. Король-бог разносил семя широко и далеко. Он никогда не считал сорняки, пустившие корни, своими сыновьями. Так, ублюдки. Гэрот о них не думал. Интересовали его только те мальчики, которые станут вюрдмайстерами. Однако далеко не всякий мог выдержать такую тренировку. Лишь единицы из числа тех, кто родился с задатками магов, выживали, чтобы стать его этелингами — сыновьями, достойными трона. Каждому из них давался уурдтан, последнее жестокое испытание, чтобы доказать свою ценность. Пройти его пока удалось только Мобуру. И только Мобуру он признает сыном. Но тем не менее еще не наследником.
Говоря по правде, Мобуру его огорчал. Гэрот помнил мать мальчика. Что-то вроде принцессы острова, плененной в дни перед тем, как империя Сета разбила флот короля-бога. Он увлекся принцессой и, пока бесконечная процессия других женщин, высшего и низшего сословий, желавших того или нет, проходила через его опочивальню, пытался завоевать ее сердце по-настоящему. Она была такой же необузданной и пылкой, как он — расчетливым и холодным. Очаровательная, экзотичная. Гэрот испробовал все, кроме магии. С юношеской уверенностью он считал, что перед ним не устоит ни одна женщина.
Спустя год она по-прежнему его надменно презирала. Ни во что не ставила. Как-то ночью он потерял терпение и изнасиловал ее. После чего собирался задушить, но, как ни странно, устыдился. Позднее Неф сказал ему, что принцесса беременна. Гэрот выкинул ребенка из головы, пока Неф не доложил, что мальчик прошел все испытания и готов к уурдтану. Гэрот дал Мобуру уурдтан, не сомневаясь, что посылает юношу на верную смерть. Однако тот выполнил задачу так же легко, как все другие, поставленные перед ним Гэротом.
Самым скверным было то, что наследник, претендующий на трон Халидора, ни на йоту не выглядел халидорцем. У него были глаза матери, ее грудной голос и — ладешская кожа.
Горько и обидно. Ну почему не смог Дориан? Гэрот возлагал на него такие надежды. Дориан нравился ему. Он прошел уурдтан, а затем предал Гэрота. Куда меньше король-бог надеялся на того, кто называл себя Ротом. Но тот хотя бы был похож на халидорца.
Мобуру носил регалии командира алитэрской кавалерии: красная парча, расшитая золотом, и знак в виде головы дракона. Юноша умный и смышленый, исключительно самоуверенный. Несмотря на ладешскую кожу, почти красавец (неохотно признавал Гэрот), с репутацией одного из лучших наездников. Безжалостный. Конечно. Он держался, как и должен держаться сын короля-бога. Покорность в облике так же естественна, как и повседневная одежда.
Гэрота это раздражало, но, кроме себя, винить было некого. Он строил жизни своих отпрысков так, что те, кто выживал, получались всегда точь-в-точь как Мобуру. Проблема состояла в том, что король-бог замышлял испытания, чтобы получить несколько кандидатов. В таком случае их внимание сосредоточилось бы друг на друге. Брат начал бы плести интриги против брата — что вполне устраивало отца. Однако теперь, когда Дориан его покинул, Рот мертв, а другие и близко не способны на уурдтан, остался один Мобуру. Скоро амбиции юноши обратят его взор на самого короля-бога. Если уже не обратили.
— Какие новости из Фриза? — спросил Гэрот.
— Плохие, ваше святейшество, как мы и предполагали. Может, даже хуже. Кланы выдвинули ультиматум. Они согласились на перемирие и теперь собираются перезимовать рядом с границей, чтобы весной примкнуть к боевому отряду. Выращивают крула, а возможно, и зела с ферали. Если преуспеют в этом, то в ближайшие девять месяцев увеличат их число.
— Как, во имя Хали, нашли они место для их создания? — чертыхнулся Гэрот. — У себя, в вечной мерзлоте?
— Мой господин, — сказал сын. — Эту угрозу можно легко нейтрализовать. Я взял на себя смелость и приказал, чтобы сюда доставили Хали. Она пройдет через Ревущие Ветра. Так быстрее.
— Что ты приказал?! — Ледяной голос Гэрота звучал угрожающе.
— Она уничтожит один из наиболее грозных гарнизонов Сенарии, избавляя вас от головной боли. Прибудет через несколько дней. Под замком есть идеальное место. Местные называют его Утробой. С Хали мы сможем вырастить армию, какой свет еще не видывал. Это место пропитано страданием. За семь столетий пещеры под Халирасом выработаны. Крул, которого могут вырастить наши вюрдмайстеры, — ничто по сравнению с тем, чего возможно добиться здесь.
Король-бог напрягся, однако на лице не дрогнул ни единый мускул.
— Сын, дорогой мой. Ты никогда не выращивал крула, ни разу не выковывал ферали и не разводил ферози. Ты даже не представляешь, чего это стоит. Вот почему я использовал людские армии, чтобы завоевать горцев, речные кланы, Тланглангов и Гростов. Я укрепил свою власть в стране и четырежды расширял границы — и никогда не использовал крула. Знаешь, как начинают сражаться люди, зная, что если проиграют, то их семьи будут съедены? Они бьются до последнего человека. Даже детей вооружают луками. А женщины хватаются за кухонные ножи и кочерги. Я видел это в детстве, и крул ровным счетом ничего не дал моему отцу.
— У вашего отца не было вира.
— Дело не только в вире. Разговор окончен.
Мобуру никогда не осмеливался заговаривать с ним в таком тоне. Да еще без спросу приказал доставить Хали!
Впрочем, Гэрот солгал. Делал он и крула, и ферози. И даже ферали, который убил двух его последних братьев. Гэрот зарекся: больше никогда. Никаких чудовищ, кроме нескольких пар ферози, над которыми он работал, чтобы однажды послать в лес Иаосиан за сокровищами Эзры. За этих ферози уже заплачено сполна, и взять с него больше нечего.
Хотя Мобуру, пожалуй, прав. Вот что самое скверное. Гэрот привык относиться к нему на равных. Так, как другие отцы относятся к своим сыновьям.
Это ошибка. Он выказал нерешительность. Безусловно, Мобуру уже готовит заговор с целью захвата трона. Гэрот мог бы его убить, но Мобуру слишком ценное орудие, чтобы избавляться от него так легкомысленно. Будь он проклят! Почему так жалки его братья? Мобуру нужен соперник.
Король-бог поднял палец.
— Я передумал. Сын, поразмысли вслух. Изложи мне свои доводы.
Мобуру начал не сразу, его распирало от самодовольства.
— Я допускаю, что наши армии могут устоять против дикарей из Фриза. Даже если их кланы останутся вместе, чашу весов в нашу пользу склонят вюрдмайстеры. Однако чтобы это сделать, нам придется послать на север всех мало-мальски одаренных майстеров. Если честно, то худшего времени не придумаешь. Сестры напуганы, становятся все более подозрительными. Некоторые говорят, что с нами нужно сражаться именно сейчас, пока мы не станем еще сильнее. Известно, что кьюрцы воспользуются малейшей слабостью, чтобы хлынуть через границу. Сотни лет они мечтали захватить Сенарию.
— Кьюрцы расколоты.
— Блестящий молодой генерал по имени Лантано Гаруваши собирает массу сторонников в северной части Кьюры. До сих пор он не проиграл ни одного сражения, ни одной дуэли. Если пошлем наши армии и майстеров на север, он того, возможно, и ждет, чтобы объединить Кьюру и напасть. Маловероятно, но возможно.
— Продолжай, — сказал король-бог.
О Лантано Гаруваши он знал все. Да и о сестрах не волновался, поскольку самолично спровоцировал их текущий политический кризис.
— Похоже, что Са'каге организовано гораздо лучше, а его руководство более умело, нежели нам представлялось. Работа нового шинги, Джарла. По-моему, это показывает, что он вошел в новую стадию…
— Джарла нет в живых, — заметил Гэрот.
— Не может быть. Я не нашел ни единого признака…
— Джарла нет в живых уже неделю.
— Но ведь не было даже слухов, а с таким уровнем организации… я не понимаю, — пробормотал Мобуру.
— Тебе и не нужно, — сказал Гэрот. — Продолжай.
О, сейчас Мобуру выглядел куда менее уверенным. Отлично. Явно хотел спросить что-то еще, но не посмел. Юноша запнулся, потом сказал:
— Ходят слухи, что Шо'сенди посылает делегацию, чтобы изучить, как они выражаются, мнимую угрозу Халидора.