— Сегодня, — сказал Логан, — я объявляю вас первыми членами ордена Подвязки. Именно подвязки, потому что вы позор обратили в честь. Носите их с гордостью и беспрестанно говорите внукам о своей храбрости. И ни один мужчина не вступит в орден, пока не проявит беспримерный героизм и отвагу.
Народ разразился ликующими криками.
— Только боюсь, — продолжил он, успокаивая толпу, — что ваши подвязки еще не готовы. Сдается, под рукой нет нужных тканей. Но мы намерены сделать их из боевых знамен Халидора!
Люди приветственно зашумели.
— Что скажете, мужчины? Выручим их?
Толпа восторженно взревела.
— Теперь же, братья, будьте добры, встречайте своих возлюбленных. Вы им нужны. И вы, сестры, приветствуйте этих пристыженных мужчин с разбитыми сердцами. Они тоже в вас нуждаются.
— Скажу и еще кое-что. — Логан глубоко вдохнул. Он уже вел речь дольше, чем собирался. И не для того учредил орден Подвязки, чтобы заручиться поддержкой. Что-то надо было подправить и поставить точку. Куда бы он ни глянул, везде видел лица, полные надежды.
— Еще несколько месяцев назад я не хотел быть королем, — начал Логан, — однако в Дыре что-то меня изменило. До тюрьмы я расценивал вас как чернь. Теперь же вижу перед собой сестер и братьев. Я могу просить вас биться вместе со мной до крови, не на жизнь, а на смерть — и прошу. Завтра многие получат раны, кому-то суждено умереть. — Он посмотрел вниз. На Дыру. — Я могу просить вас пролить кровь, чтобы сбросить свои оковы, однако не могу просить ради моих амбиций.
Толпа притихла.
— В Дыре я понял, что мужчина или женщина могут обладать властью над жизнью и смертью, но ничто не властно над любовью. Друзья мои, я люблю и вас, и эту страну, и свободу, которую мы завоюем. Но я не чувствую любви к этой женщине. Я не женюсь на Тэре Грэзин — ни сегодня, ни вовеки.
— Что?! — завопила герцогиня и шагнула вперед. — Останови его, Хэврин!
Однако герцог Уэссерос придержал Тэру сзади, а мастер Найл не усилил ее голос.
— Тэра, — заметил герцог, — если вздумаешь остановить его сейчас, прямо здесь начнется гражданская война.
По толпе прокатился рев, и люди стали оглядываться на соседей, расчехляя оружие и пытаясь выяснить, кто на чьей стороне.
— Стойте! — вскричал Логан. Его голос пророкотал над собранием, и он поднял руки. — Я не позволю, чтобы хоть один погиб за то, чтобы сделать меня королем, не говоря уже о тысяче. — Он повернулся. — Леди Грэзин, вы присягнете мне на верность?
В ее глазах вспыхнул огонь, и на этот раз мастер Найл усилил ее голос.
— Нет и нет, даже пеной тысяч и тысяч жизней!
Логан снова поднял руки, опережая всплеск безумия.
— Друзья мои, мы не сможем победить Халидор, если будем разобщены. Поэтому, — он повернулся к Тэре Грэзин, чья красота заметно поубавилась от пятен ярости на лице, — дайте согласие, что учредите орден Подвязки и простите моим сторонникам все преступления вплоть до сегодняшнего дня… дайте согласие, и я присягну вам на верность.
Тэра Грэзин колебалась лишь секунду. В широко раскрытых глазах застыло неверие, однако она пришла в себя раньше любого выкрика из толпы.
— По рукам, — сказала она. — Теперь давай клятву.
Логан преклонил колени у центра помоста, где стояла Тэра. Наперекор кречету, который расправил крылья за черный круг покорности и несвободы, он протянул руку обратно в круг. В этом-то все и дело.
Иногда, чтобы выбраться из Дыры, лучше сидеть на месте. Логан коснулся ее ноги в обете покорности.
— В знак признания твоей доблести, — ядовито объявила королева Грэзин, — оказываю тебе честь возглавить первую атаку. Твои медоточивые речи несомненно поразят вюрдмайстеров.
61
Калдроса Уин стояла среди сотен женщин впереди толпы. Слезы, шок и неверие — все реагировали по-разному. Слишком много эмоций, чтобы держать их в себе. Обычно Калдроса ненавидела плакать. Теперь слезы облегчали душу.
Ей казалось, будто сердце ее стало втрое больше. Герцог Джайр удивил ее. Вот человек, который ради любви оставил в стороне величайшие на свете амбиции. Он пробил твердую накипь горечи, которой обрастало ее сердце. Превратил их из шлюх в героинь. Да он святой, а та сука посылает его на верную смерть!
Затем вокруг нее и других женщин образовалась толпа. Мужчины пропихивались в строй, чтобы найти отвергнутых возлюбленных. Рядом с Калдросой всхлипывала Дейдра. К ней через толпу ломился человек-медведь. Увидев его, она зарыдала громче. Отец. Глаза его покраснели, по огромным пушистым усам текли слезы. Не успел отец и слова вымолвить, как Дейдра упала в обморок. Он подхватил ее и поднял на руки легко, словно ребенка. Еще одна парочка молча обнималась рядом, все крепче и крепче сжимая друг друга.
Калдроса старалась не испытывать к этим женщинам ненависти за то, что им радостно. Она чувствовала себя другой, обновленной. Гора стыда с плеч долой. Томман наверняка в Сенарии. Простит ли он ее так быстро? Доведется ли ей еще лежать в его объятиях после ночи любви теперь, когда все по-новому?
Толпа начала редеть, и женщины, не нашедшие любимых, собирались вместе. Они смотрели друг на друга и узнавали даже тех, с кем ни разу не встречались. Ведь теперь они как сестры. И даже здесь не одиноки: добропорядочные жены, слушавшие речь издалека, наконец пробрались сквозь ряды мужчин и — все чужие друг другу — обнимались и плакали вместе.
Калдроса Уин заметила Мамочку К., которая стояла чуть поодаль и наблюдала. Ни слезинки в глазах великой женщины. Прямая, как стрела. Несмотря на горделивую осанку, казалось, она тоже ждет, когда и к ней через толпу пробьется мужчина. Калдроса шагнула к ней, восхищаясь собственной храбростью — пойти утешать саму Мамочку К.! — когда увидела его.
Он всматривался в толпу. Судя по форме, один из охотников генерала Агона за ведьмами: доспехи из вареной кожи поверх темно-зеленой туники с желтым кантом. В одной руке странный короткий лук, на спине — колчан. Ее свирепый, вспыльчивый Томман выглядел испуганным. Затем их глаза встретились.
Точно кукла, у которой обрезали ниточки, Томман рухнул на колени. Лук упал в грязь, забытый. Лицо исказилось болью. Он простер к ней руки, глаза наполнились слезами. Вряд ли он выглядел бы таким жалким, умоляя о прощении словами.
Калдроса бросилась к нему.
— Такое чувство, будто на острове я был дольше, чем люди, которые здесь живут, — сказал Кайлар.
— Тихо, — шикнула Ви.
Отправляясь за Логаном, Кайлар взял ялик, такой небольшой, что еле выдержал их обоих. Зато невероятно быстрый. Он смог уйти от единственной патрульной лодки у острова Вое. Теперь охрану несли три судна, и Кайлар собирался попасть на остров тем же способом, каким приходил спасать Элену.
Следуя за Ви, он закинул ногу на веревку, которая висела под мостом, согнул колено и стал подниматься, перебирая руками. Выстрел Ви был точен, и теперь им удалось натянуть веревку гораздо лучше, чем в прошлый раз Кайлару. Миновав обломок стрелы арбалета, застрявшей в дереве после ужасного выстрела Кайлара четыре месяца назад, Ви остановилась.
— Круто, клянусь моей задницей, — пробормотала она.
Отчего Кайлар переключил внимание на ее зад. В который раз. Попка Ви смотрелась весьма аппетитно. Приятная округлость, достойная облегающего костюма. В отличие от многих женщин спортивного сложения, Ви могла похвастать формами. У нее были крутые бедра и приводящие в трепет груди.
«Но почему я думаю о грудях Ви?»
Кайлар нахмурился, продолжая перебирать руками. Совсем не время отвлекаться. Он снова бросил взгляд на задницу Ви. Покачал головой. Глянул еще раз.
«Почему меня привлекает ее зад? Что за нелепость? Отчего мужчинам всегда нравится женский зад?»
Ви достигла стены замка и отпустила веревку. Затем что-то прошептала, и ее скрыли сумерки. Так себе сумерки, не чета тому, что умел Дарзо, не говоря уж о Кайларе. Лишь одна темнота, что размывает знакомые очертания человеческой фигуры. И все же не так бросается в глаза, как полуголая уличная девка, тело которой кричит: «Посмотри на меня!»
Последовав примеру Ви, Кайлар быстро соскользнул с веревки. Они вжались в скалу, когда внизу прошла патрульная лодка.
— Ты ничего не сказал про мои серые одежды.
Кайлар поднял бровь.
— Что? Хочешь услышать от меня, делают ли брюки твою задницу аппетитной? Не сомневайся. Довольна?
— Значит, все-таки смотрел на мой зад. Как тебе остальное?
— Нам что, больше не о чем поговорить? Именно сейчас?
Кайлар опять взглянул на ее грудь — и был застукан.
— Надменный вид и взгляд свысока пойдут тебе лучше, если не будешь краснеть, — сказала Ви.
— Шикарно, — ответил Кайлар, затем кашлянул. — В смысле, одежда. И дело даже не в груди — безупречно подходит стиль. Чуть выше грани сексуальности и бесстыдства.
Она не обиделась.
— Сначала внимание жертвы, затем — жизнь.
— Что-то холодно.
На этот раз он не взглянул на ее грудь. С трудом.
— Я женщина и одеваюсь не для комфорта.
— Не могу поверить, что так долго болтаю об одежде.
— И это, по-твоему, долгий разговор о тряпках? — спросила Ви. — Не слишком много было у тебя любовниц.
— Только одна. И то, по твоей милости, недолго, — ответил Кайлар.
Это ее заткнуло. Слава богу.
Он встал и продолжил путь. Каждый раз, когда под ними проплывала патрульная лодка, они прятались: Ви — чтобы не заметили, Кайлар — чтобы Ви не узнала, что он может стать невидимкой. Кайлар и сам носил довольно тесную одежду из той старой пары, что принесла ему Мамочка К. Чем больше кто-либо будет знать о пределах его могущества, тем он уязвимей.
Они достигли подземного хода в Утробу в час ночи. Его никто не охранял.
Кайлар проверил задвижку. Не заперто. Вот так сюрприз! Он взглянул на Ви: их мысли явно совпадали. И все же. Откуда король-бог мог узнать, что они придут? Кайлар хотел уже открыть дверь, когда Ви тронула его за руку. Указала на ржавые петли, заставив его повременить.