Алексей Басманов. Чадо мое милое, молод ты еще, семи лет, и играешь по-детски, так что не поймешь отцовскую печаль. (Утирает слезы.) Позван я был царем с вечеру, и сказал царь: «Завтра приходи со мной ко мне обедать». И поглядел недобро.
Афанасий Вяземский. То по наущению Малюты да Грязного, да иных сыскных судей. Были мы любимцы царские. Я был до того любим царем, что царь Иван, иной раз, ночью вставший с постели, приходил ко мне беседовать.
Федор Басманов. Не с тобой одним царь в постели беседовал.
Афанасий Вяземский. Со мной не так, как с тобой, Федор. С тобой царь в постели дело имел дурным свойством. (Смеется.)
Федор Басманов (сердито). Неверный ты и поганый человек, Афанасий Вяземский.
Алексей Басманов. Не ко времени ныне распри, други. Были мы все в числе любимцев первые, ныне же царь к нам переменился.
Афанасий Вяземский. Воистину, прежде, когда царь был болен, то только от меня одного принимал лекарства. Ныне же, когда царь переменился ко мне, человек облагодетельствованный мной и порученный мной царской милости, Григорий Ловчиков, донес на меня, своего благодетеля, будто я предупредил архиепископа Пимена о грозящей Новгороду опасности. Вчера царь призвал меня к себе, говорил со мной ласково, а тем временем по его приказанию были перебиты мои домашние слуги. Воротившись домой, увидал трупы, однак повинен был не обнаруживать виду, что в том дурное усмотрел, ибо кругом двора поставлены опричные стрельцы. Жена же моя и дети в трясовице, сиречь в лихорадке. Споро отправил их из слободы в Москву. Не ведаю, что далее будет, какое новое царя наставление, не темница ли, али более того?
Алексей Басманов. Ты, Вяземский, не говорил против похода царя на Новгород, а я говорил. Царь знает, что я не одобрил того похода и потому я не был допущен к походу. Мы, члены Опричной думы, опасаемся, что расправа с Пименом усилит неприязнь к опричному делу.
Афанасий Вяземский(тихо). Царь вовсе разум потерял. Слыхал, еще женится.
Алексей Басманов. На ком же?
Афанасий Вяземский. На новгородской гостье, деве Марфе Собакиной. А сватает Малюта, чтоб через родичку свою с царем породниться да поднять свое худородство. Он-то, Малюта, даже из среднехудородных наших опричников выделяется своим худородством.
Алексей Басманов. Что ж прежние родичи царицы Марьи Темрюковны? Прежде прочего шурин, черкасский князь Мамстрюк Темрюкович, сиречь Мишка, он-то в опале?
Афанасий Вяземский. Любимый царский шуринько в фаворе. Хочет царь сделать его главным воеводой опричного войска вместо родича твоего, Басманов, вместо Захария Очина.
Алексей Басманов (тихо). И Черкасский долго не усидит… Если б его ныне к нашему делу привлечь…
Афанасий Вяземский (тихо). А царь кто?
Алексей Басманов(тихо). Наследник Иван Иванович уж созрел. Был у меня на сей счет разговор с земским боярином Юрием Романовым… Ежели бы с Темрюковичем сговориться, у него войско опричное…
Федор Басманов. Не получится, батюшка, сговор с кострюком-мамстрюком. Кострюк-мамстрюк – это по-нашему значит кострика, костриковый человек, несговорчивый, строптивый, басурман крещеный.
Афанасий Вяземский. Тихо, идут сюда.
Иван. Все ли в сборе?
Алексей Басманов. Все, кто зван, государь.
Иван. Кругом слободы чума! И на богомолье не выедешь. То будем здесь пировать. (Садится к столу.) Несите еду и поите моих бояр!
Иван. Люблю хвастанье разгулявшихся сотрапезников. (Выпивает еще. Все выпивают.) Люблю, когда пьют, едят. Когда потешают, зелено вино иссушают, белую лебедь рушат. (Смотрит на Басманова и Вяземского.) Басманов с сынами да ты, Вяземский, чего невеселы? Пир не нравится? Не хотите царя потешить? Знаете вы ведь: не люблю, когда на пиру молчат, – не лихо ли думают? Молчания не выношу. Не сидит ли где измена на пиру?
Малюта. Почто царю не отвечаете?
Грязной. Уж не лихо ли кто против царя думает?
Шут. Они, государь, тайные цели имеют.
Иван. Которые, шут?
Шут. Хотят каменную Москву в полон взять, хотят войти в Кремль-городок.
Иван. Чую, правду шут говорит. Так ли Вяземский, любимец мой?
Вяземский. Государь милостивый, аки пес был я тебе предан всегда.
Иван. Аки пес? Вот мы у ловчего про пса спросим. Малюта, здесь ли ловчий Григорий Ловчиков.
Малюта. Здесь, государь.
Малюта. Имеется донос на него, Афанасия Вяземского, от ловчего Григория Ловчикова. Предупредил Вяземский о новгородском походе. Так ли, Григорий Ловчиков?
Ловчиков. Так было. Оружничий Вяземский тайно предуведомил Пимена о грозящей ему опасности от царя.
Иван. Согласники Пимена в ближнем окружении! Ныне, когда я, царь, дознался про твои, Вяземский, тайные сношения с Пименом, спытать хочу: внес ли ты уже вклад на помин души?
Вяземский(испуганно). Государь милостивый, оговорен напрасно.
Иван(гневно). Внес ли вклад?
Вяземский. Велел детям внести в Троицкий монастырь сельцо Офросимово Московского уезда на помин души отца и сына.
Иван. Сельцо Офросимово? Вызнать! Сколько ты за опричное время награбил? Схватить его, засадить в тюрьму, убить несколько его именитых родственников, а его самого подвергнуть пытке, допрашивать, где его сокровища. (Кричит.) Все отдашь, что награбил у народа и нажил за время своего благополучия. (Вяземского хватают.) Помимо того, чтоб показал на многих богатых людей, которые тебе должны. Да и весь тот долг взять в царскую казну.
Малюта. Государь, впоследствии Пимен, готовясь сдать литовцам Новгород и Псков, ссылался со своими московскими сообщниками: с боярином Алексеем Басмановым, с его сыном Федором, с оружничим Вяземским, земским боярином Юрьевым-Романовым и дьяками.
Иван (встает из-за стола, нервно ходит). Огромный заговор против меня всех руководящих земщины и опричнины. Того ли хотел, Алексей Басманов?
Алексей Басманов. Государь, знаешь ли, мы, Басмановы, главные зачинщики опричнины. Я, государь, подал тебе мысль об опричнине, чтоб защитить отечество от вельможного произвола. А служил я тебе и отечеству не как Вяземский, обозным воеводой али в опричной казне. Отличился и награжден тобой при взятии Казани, отразил нападение Девлет-Гирея на Рязань да еще немало раз отражал татар, также с успехом в Ливонии воевал.
Иван (гневно). Для кого ты все делал, для меня, не для себя ли? При малолетстве моем сам участвовал в смутах, а после новым Адашевым сделался, меня поработить хотел. (Кричит.) Адашев сгинул в опале, так и тебе будет! Влиянию твоему конец!
Алексей Басманов. Государь, мое влияние было на истинных заслугах воеводы да на пролитой своей крови. Я был за выведение измен, однако против погрома Новгорода. Государь, в правительстве опричном есть люди независимые в суждениях. Они, как и я, не одобряют погрома Новгорода.
Иван. После сокрушения суздальской знати и смены боярского руководства земщины хотите вы надо мной, самодержцем, верх взять, и теми, кто заправляет в опричнине. На вас обрушу свой последний удар. Круг замкнулся. (Гневно ходит.) Советники Пименовы, ныне как раскрылось, что встревожились?
Алексей Басманов. Государь, новгородское дело встревожило тех опричных, которые не утратили способности соображать свои дела, помимо служения твоему величию, с пользой для отечества, також со здравым смыслом. Нелепость обвинения против Пимена для нас сама собой разумеется. Среди церковных деятелей новгородское архиепископство издавна поддерживало опричнину, и было предано тебе, царю. Пимен дружен был со мной да опричниками, да помогал свергнуть митрополита Филиппа, тебе, царю, и опричнине враждебного.
Иван. Все то делалось для своих нужд.
Алексей Басманов. Опричнину ввели, чтоб истреблять неправды боярских правителей. На деле же ныне в глазах народа опричники страшней татар.
Иван. Ах, так-то говоришь? Ты-то, Алексей Басманов, предстатель, заступник народа, так ли? Речи твои прелестные и обманные. Вспомни-ка про свои многочисленные душегубства и убийства в земщине! Душегуб, сколько ты народу погубил! Я же, царь, про многое не ведал, а про многое мне обманом доносили. Также и грешен, слабость имею – привязчив я. Говорят на меня, что я недоверчив и жесток. Я же доверяю безгранично до излишества. Так было с Сильвестром, проклятым попом, так с Адашевым, так и с тобой, Алексей Басманов! Однако Бог наставляет меня, открывает мне верный путь. Ты, Адашев…
Малюта. Басманов, государь.
Иван. Оговорился, а к месту. Ты, Басманов, внушил мне мысль об опричном управлении, устроенном на великом насилии против вельмож, а пожелал ты насилие обратить на меня, самодержца. Однако, с Божьей помощью, обратится то насилие на тебя самого. А заместо тебя и тебе подобных всегда люди найдутся честные. Не оскудела Русь! Вот шурин мой, Михаил, Темрюкович прозванный, человек честного рода. Что скажешь, Михайло Темрюкович, черкасский князь?
Михаил Черкасский. Великий и грозный наш царь Иван Васильевич! Для твоей царской светлости и утехи пустился б я в такое дело. Привел бы черкасские свои силы, горских людей черкасских привел, ибо не все русские надежные.
Иван. То дело говоришь. Приведи. Истинно, не все наши надежны.
Михаил Черкасский. Грозный и сильный царь, сотворю повеление твое. И царь Черкасский горский Темрюк Юрьич выступил с черкасами, с двумя тысячами. С луками казанских татар взяли две тысячи. В Свияжске взяли двести пушек, казны пороховой взяли шесть пуд.