Поджав ноги, сидела и смотрела на то, как медленно растекаются темным пятном любимые духи.
Сердце сковал холод. Словно камень положили на грудь.
Не любит и не любил.
Опомнившись, Геральт замер, тяжело дыша, и обернулся ко мне. Чужой взгляд, пристальный, изучающий. Хищник, оценивающий, кто перед ним: соперник или жертва.
– А ты изменилась! – Геральт сделал шаг к кровати и остановился. – Уже не наивная девочка, даром, что светлая. Только играешь с огнем! Я терплю, хотя давно должен убить, Дария. – Вот, значит, как. Любимая – и убить. Маски сброшены, актер не считает нужным соблюдать условности. – Вспомни, сколько пощечин ты мне дала, сколько раз оскорбила? Ничего не пожелала узнать, но уже сделала выводы. Знаешь ли ты, – напирал навсей, – что ее величество приказала тебя уничтожить? Только моими стараниями ты еще жива. Да, я спохватился слишком поздно, зато убеждал королеву в твоей невиновности, хотя, свидетельница Тьма, сомневался, уж не прельстилась ли Соланжем Альдейном. В итоге ты жива, ее величество успокоилась, а я дрянь. Отличная плата за добро, леди Дария!
Искренен ли Геральт или потчует очередной ложью? Слишком много злости. Навсей ненавидел и не думал этого скрывать. Ноздри раздувались, пальцы теребили цепочку часов, свешивавшуюся из кармана жилета.
– Благодарю, милорд, – ответила подчеркнуто холодно, хотя хотелось кричать. Губы дрожали. Я кусала их, чтобы позорно не разрыдаться вновь. Хватит! – Теперь мы квиты. Я дважды спасла вам жизнь, вы дважды ее возвратили. Уходите. Нас больше ничего не связывает.
– Дария… – нахмурился Геральт.
– Нет! – поспешно вскинула руки, не желая ничего слушать.
Хватит лжи, хватит красивых слов! Не хочу в них верить, вновь оказаться в плену иллюзий. Если Геральт любит, он извинится, остановит.
– Хорошо, – неожиданно быстро сдался навсей, укрепив худшие подозрения. – Воля ваша. Настаивать не стану. Позволите навещать или навсегда вычеркнете из жизни, миледи? Доставил удовольствие и пошел вон.
О, он знал, как ударить!
Кровь прилила к щекам. Хлопала ртом, как рыба, не в силах достойно ответить.
Геральт галантно, словно пару минут назад не наставил синяков, склонился над рукой и удалился, плотно прикрыв за собой дверь.
Не знаю, сколько я пролежала, обнимая подушку. Приходила горничная – прогнала. Не могла ни с кем разговаривать, не желала есть. Потом вспомнила об Эллане и заставила себя встать. Только стоит ли одеваться?
Подозрительность прочно пустила корни в разуме.
Лорд Марон тоже отличился, обвинил невесть в чем. А ведь мог бы сказать, предупредить. Он выбрал атаку – признак вины. Неужели очередной притворщик?
Тяжко вздохнула.
Эллан, с вами будет еще горше. От Геральта в последнее время я подсознательно ожидала чего-то подобного, от вас – нет. Вы приручили к себе, заставили поверить в тепло и участие. Своеобразное, темное, но участие.
Посмотрела в зеркало. Веки опухли, глаза покраснели. Волосы растрепаны. Красавица! Утерла лицо и направилась в умывальную комнату. Там долго отмокала в ванной, уставившись в шапку ароматной пены. Вода остывала, я подогревала ее и так по кругу.
Предательство – это всегда больно. Но вдруг Геральт таки любит? Возможно, я ошиблась, и он нервничал совсем по другой причине. Если насчет королевы правда, навсей ходил по лезвию орудия палача.
От тягостных раздумий отвлекло очередное появление горничной. Боясь зайти, она подослала духа. Он сообщил о приходе Эллана. Тот ждал в Малой гостиной.
– Хорошо, я сейчас спущусь. Позови служанку.
Кое-как выбралась из ванной. Учитель заслужил прелестную наиви, а не суровое: «Извините, леди вас принять не может». Он-то не предавал, хотя не уверена, что спасал бескорыстно. Я теперь ни в чем не уверена.
Интересно, чем они с Соланжем занимались за моей спиной, и отчего во дворце тихо? Королева спокойно вернулась, выходит, никто не знает о ее родственнике.
Эллан, наверное, выпил не один бокал, когда я, наконец, доползла до Малой гостиной. Выглядела паршиво. Внешний вид отражал душевное состояние. Заметив такое «чудо», лорд вскочил, все еще сжимая в пальцах фужер. Потом спохватился, поставил на столик и решительно шагнул ко мне.
На лице мелькнула тревога. Истинная или наигранная?
Остановилась в паре шагов от Эллана и апатично уставилась в пол. Простите, никаких светских бесед.
– Вина миледи! – распорядился лорд и, нахмурившись, добавил: – И еды. Что-нибудь легкое, но обязательно с мясом. Живо!
Однако, как смело он распоряжается в чужом доме! Полагала, дух возмутится, но нет, материализовался из воздуха с подносом, безмолвно расставил яства и удалился. Странно. И еще более странно то, что нам прислуживал призрак, хотя это работа обычных слуг.
– Ешьте! – Эллан насильно усадил в кресло и сунул в руки блюдо с мясным салатом. – Никаких разговоров, пока не съедите.
Честно попробовала, но кусок не лез в горло. Прожевала пару листиков салата и отставила тарелку на столик. Вот выпью с удовольствием.
– Вас покормить, Дария? – огорошил вопросом лорд.
– Зачем? – покосилась на салат и перевела изумленный взгляд на собеседника.
– Забочусь о здоровье. С духами заниматься натощак нельзя, а я намерен сделать из вас хорошего медиума.
Покачала головой.
– Всего листик, – настаивал Эллан. – А потом налью вина.
Значит, догадался, чего хочу. Неудивительно – Чувствующий.
Лорд взял тарелку и опустился возле моих ног.
Сердце гулко ударилось о ребра. Щеки покраснели.
Со стороны сцена выглядела так интимно. Пусть мы оба знаем, что не состоим в отношениях, но любовники любовниками!
– Не надо! – промямлила я.
И кормить, и сидеть на полу тоже. Неуютно мне, неприятно, когда унижаются.
Эллан вопросительно поднял брови и улыбнулся.
– Это не унижение, иначе неудобно. Можно, конечно, пододвинуть кресло.
– Нет, – предупредив дальнейшие действия, положила ладонь ему на плечо и забрала тарелку.
Выиграл, поем, сколько смогу.
Довольный вид лорда подтвердил догадку: он смущал намеренно и добился своего.
Не чувствуя вкуса, отправила в желудок половину закуски и в качестве приза получила бокал вина.
– Кто вас обидел, Дария?
Лорд устроился рядом, теперь уже в кресле, наклонился и сжал безвольно свисавшую с колена ладонь.
Покачала головой. Не хочу говорить и не могу.
– Дария… – нахмурившись, начал Эллан, но вдруг замолчал.
Лорд некоторое время разглядывал, словно вычислял карту энерготоков, а потом, ударив рукой по колену, простонал:
– Идиот!
Ахнула, когда Эллан неожиданно опустился на корточки и поцеловал ладонь. Да как – чувственно! От его прикосновения по коже разбежались иголочки.
– Вы наиви, а я мерил по нравам темных. А вот оно как! – Лорд говорил загадками и гладил пальцы. – Прошу, не берите в голову мои слова!
– Какие слова?
Ощущая себя безмерно смущенной, не сводила взгляда с опущенной макушки учителя.
Я полагала, речь о Геральте, причем тут Эллан?
– Слова, сказанные в запальчивости в другом мире. Тогда, когда появился Соланж Альдейн.
Лорд еще раз поцеловал руку, заставив кровь быстрее бежать по телу, одним плавным движением поднялся и занял прежнее место. В пальцах тут же оказался фужер.
– Почему вы тогда разозлись? – Раз уж начали выяснять, надо идти до конца.
Реакция на Эллана пугала. Прежде его поцелуи не оставляли мурашек. Раньше… Но прежде он так не целовал – как мужчина, трепетно, порывисто, словно силясь удержать и выразить всю глубину чувств. Если бы не знала об отношении навсеев к эмоциям, решила бы, что небезразлична лорду Марону. Глупо ведь, правда?
– Из-за обвинений в предательстве. Видите ли, Дария, – Эллан тщательно подбирал слова, вертя в пальцах ножку бокала: нервничал, – как я уже говорил, отношения учителя и ученика предполагают доверие. В нашем случае оно подкреплено клятвой мага и дворянина. И тут вдруг мысли об убийстве. Я не обратил внимания на ваш эмоциональный фон и сказал то, что сказал. Однако обидели меня гораздо больше.
– Но вы все-таки пришли.
– Пришел, – согласился лорд и отставил бокал. – И вовремя. Вас нельзя оставлять одну.
– Почему?
Ответ знала, просто хотелось выяснить, насколько далеко простираются возможности Чувствующих.
– Вы сейчас склонны к самоубийству, – огорошил лорд и тут же удивил вторично, позвал: – Идите сюда.
– Куда?
Эллан не тот мужчина, чтобы сажать женщину на колени со всеми вытекающими последствиями. Или тот? Собирался же он кормить с рук! В конце концов, он не бесполое существо, еще молод и хочет утешить брошенную любовницу Геральта Свейна самым древним способом.
Как-то не сегодня, не так и не сейчас.
Простите, Эллан, но дам пощечину.
Очевидно, лорд догадался о мыслях, которые бродили в моей голове, и поспешил разъяснить ситуацию:
– Вам нужна эмоциональная подпитка. Лучше бы обратиться за ней к Филиппу Соурену, но, боюсь, вы успеете натворить бед. Не беспокойтесь, – мягко улыбнулся Эллан, – никаких домогательств.
Приличная женщина не сдвинулась бы с места, а я встала, уткнулась в ворот пахнущей знакомой горчинкой рубашки Эллана и разрыдалась. Лорд усадил на колени, обнял, погладил по волосам.
Обмякнув, пыталась бессвязно объяснить, отчего поступила так в странном зале без потолка, куда перенес Твейн. Нет, я верила Эллану, но он мог просто сказать. Доверие всегда взаимно и не предполагает двойной игры.
– Ничего подобного! Какие игры? – возмутился Эллан, прекратив массировать плечи. – Я всего лишь хотел уберечь от неприятного разговора. Зачем леди видеть мужские разборки? И о похитителе забудьте, иначе на вас начнут охоту.
– А на вас? – подняла на лорда заплаканное лицо и встретилась с его внимательным серьезным взглядом.
– Я сам умею охотиться, – неожиданно жестко ответил Эллан. – Ничего, никто вас не тронет, – пообещал он и вновь провел ладонью по лопаткам, – а Соланж Альдейн извинится за ловушку.