го – средство для удовольствия. Нужно только помочь, заставить поверить в наличие чувств… Только вот навсеи в них не верят. После предательства – и подавно. Эллан любил Элизу, поэтому ничего не видел. Он запрещал себе – как я с Геральтом. Обжегся и теперь боится ошибиться.
Великая Мать, какая я ж дурочка! Эллан понравился мне с первой минуты, там, на балу, я бегала к нему в любой непонятной ситуации – и дарила ласки другому.
И магия, Эллан сделал столь щедрый подарок. Пусть даже в качестве платы за спасение руки, но отдать часть себя…
Воистину, юные девушки глупы!
– Я не хотел волновать. Вы начали бы отговаривать, еще со Свейном бы связались, требуя отозвать вызов, – Эллан поморщился. – А так у меня нашелся лишний повод проучить графа. Результат интересует?
– Вы живы, остальное неважно.
Приподнялась на цыпочках и запечатлела на его губах поцелуй. Так, словно делала это всегда.
Губы у Эллана твердые, но горячие. Справа небольшой порез, нижняя чуть обветрилась. Не удержавшись, лизнула ее и отстранилась, испугавшись, что отвлекусь от главной цели нашей поездки.
Лорд вздохнул. Значит, надеялся на продолжение.
– Не лучшее место для любовных игр, – он говорил совсем не то, что думал. – Я предпочел бы заниматься этим в обжитых местах.
– Значит, хотите? – уцепилась за его слова.
– Хочу. Глупо притворятся, будто вы мне безразличны. Я пытался, но не смог. Какое счастье, что вы сказали «да», Дария!
Он порывисто поцеловал руку и глубоко вздохнул.
Очертила контуры его лица и шепнула:
– Я не умею притворяться.
– Знаю, – столь же тихо ответил Эллан и прикрыл глаза.
– И не люблю лжи.
– Ее нет.
– Совсем?
Пальцы зарылись в волосы, заставив лорда млеть, словно уличного кота.
– Почти. Геральт Свейн жив и здоров, мы дрались до первой крови, – отбарабанил лорд, уйдя от скользкой темы. – Я его ранил. Когда очень хочется, – Эллан выразительно посмотрел на меня, – всегда добиваешься своего.
Странно, Геральт же получил от меня силу, почему же пропустил удар? Видимо, поплатился за самонадеянность. Или Эллан обладал большим стимулом? Он ведь знал о моих отношениях с Геральтом, и, если испытывал хоть что-то, похожее на любовь, на что я надеялась, безусловно, хотел наказать обидчика.
– Так, а теперь сосредоточились, Дария, – вернул из мира грез в реальность Эллан. – Я осмотрю источник, по возможности пополню магический резерв. Вы медитируйте и настраивайтесь на восприятие мира духов. Нам это очень пригодится.
Кивнула и неохотно отстранилась от лорда. На коже и одежде до сих пор сохранился его запах: горчинка осеннего дня. Хотелось уткнуться носом в собственный рукав и упиться создаваемой парфюмом любовника иллюзией защищенности.
Лорд подошел к камину и опустился возле него на корточки. Руки легли на гладкую облицовку. Странно, хозяева замка давно мертвы, а камину ничего не сделалось. Идеальный черный базальт. Наверху, на колпаке, тоже каменном, – грубо высеченная голова волка.
Пара движений, и от камина к пальцам Эллана потянулись разноцветные нити. Как завороженная, наблюдала за тем, как энергия перетекала из источника в лорда. Эллан даже начал светиться. Со стороны смотрелось жутковато.
– Все в порядке, – не оборачиваясь, заверил лорд. – Тут безопасно. Садитесь рядом и давайте руку. Даже интересно, что с вами произойдет.
Не нравятся мне его эксперименты! Хватит с меня остановки сердца и прочих фокусов, которые проделывал Эллан, стремясь понять, так ли я устроена, как навсеи.
– Дария, не бойтесь! Энергия нейтральная.
Лорд встал. Его окружал ореол, как на изображениях Вседержителей. Волосы цвета спелого каштана превратились в серебристые: так сильно преобразили их искры энергии, с шипением срывавшиеся вниз, на выщербленные плиты пола. Эллан легко смахнул их, вернув себе прежний вид.
Зачем мне энергия? Дар слабенький, колдовать все равно не умею. Эллан – другое дело. Ему энергия жизненно необходима. Но лорд не желал слушать возражений, ухватил под мышки и поставил возле камина. Пришлось коснуться камня.
Кончики пальцев засвербели. Их кольнули десятки невидимых иголок. Тело обуяло странное ватное тепло, словно я очутилась в мягком коконе пледа. Быстрее заструилась по жилам кровь, сердце, наоборот, забилось медленнее.
Прикрыла глаза и отдала себя на волю волн энергии.
Так хорошо, так спокойно, век бы стояла.
Увы, Эллан думал иначе. Он вырвал из объятий источника и кинул на пол. Больно ударившись, в недоумении взглянула на лорда: за что он так со мной? И ахнула: там, где мгновение назад я млела от неги, зияла дыра.
– Просто чудесно, Дария! – сквозь зубы процедил Эллан. – Ловушка! Вы ведь это тогда слышали?
Лорд прищелкнул пальцами, и в ушах раздался мамин голос: ««Уходи, откуда пришел, ланг, я не верю ни единому слову!»
Из глаз потекли слезы, а потом вспомнила: взрыв! Филипп уничтожил зал, отчего же все стены целы?
Вскочила и поспешила к Эллану.
– Все ил-л-люзия? – едва не прикусила язык от страха.
– Полагаете, универсальные источники для всех желающих устанавливают по доброте душевной? – сердито прошипел лорд. – Одно дело – светлый, другое – такой. Спасибо, я вовремя заметил.
– Можно подумать, я виновата!
Потерла скулу. Кажется, вскочит синяк.
– Нет, конечно, – уже спокойнее ответил Эллан. – Просто не стоило сюда приходить. Видите, к чему приводит сентиментальность? Эмоции – ловушка, подарок для врага.
– Значит, я враг, – чуть слышно прошептала в ответ, опустив глаза.
Эллан услышал и метнул на меня очень странный взгляд. В нем последовательно сменилась вся гамма эмоций; губы плотно сжались.
– Что вы чувствуете? – деловито осведомился лорд.
Он окутал нас серебристым облачком. Оно почти мгновенно слилось с воздухом.
– Пока ничего. – Вряд ли Эллан спрашивал о моих ощущениях – о духах.
Хотела обнять Эллана, но тот не позволил. Видимо, чтобы оставить руки свободными. И он прав, желанием защититься теплом чужого тела можно подписать обоим смертный приговор. Равно как и выяснением отношений. На месте Эллана я бы давно на себя прикрикнула.
Молчаливые тени. Они выстроились полукругом, отрезая пути к отступлению. Готова поклясться, прежде их тут не было.
Духи молчали, но кожей чувствовала: сейчас повторится полный боли и страданий вой, от которого некогда едва не сошла с ума.
– Ну? – нетерпеливо поторопил Эллан, перебрасывая посох из руки в руку, легко, как пушинку.
– Мы в ловушке, – опустив голову, признала правоту любовника и тихо добавила: – Прости.
Не могла я ему сейчас сказать «вы».
Дрожала, ощутив внезапный могильный холод. Посреди голых камней он казался и вовсе нестерпимым.
Не прижаться, не уткнуться лицом в грудь Эллана. Он наверняка все чувствовал, но не спешил раскрывать объятия. Правильно, милый, не надо. Пока ты утешаешь, подкрадется смерть.
Неужели сейчас вновь появится Шепчущий? Помнится, в прошлый раз он заманивал точно так же – маминым голосом. Видимо, Шепчущий каким-то непостижимым образом выяснял тайны и страхи каждого, создавал иллюзию, запускал в зал и отбирал душу.
– Мамы здесь никогда не было, верно? Голос – обманка?
Эллан не ответил и поднял палец, призывая к тишине.
Голос зазвучал вновь, явственно, отчетливо.
Перед Элланом сгустилась дымка, воздух пошел рябью – лорд плел очередную паутину колдовства. Пальцы работали быстро и четко, без единого слова. Предельно сосредоточенный Эллан уставился в одну точку, со стороны казалось, он окаменел.
Сотканная же из воздуха картина обретала материальность.
Я увидела женщину с рвано остриженными светлыми волосам в длинной ночной рубашке. Большой живот до предела натягивал ткань. Под рубашкой ничего нет: отчетливо видела выпуклости сосков и контуры большой налитой груди. Босоногая женщина до побелевших костяшек сжимала кинжал.
Гулко прозвучали в тишине знакомые слова: «Уходи, ланг».
Картинка мигнула и сменилась на другую. Мама лежала на полу. Рубашка задралась до шеи, кинжал валялся рядом. Женщина силилась его достать, но не могла: мешал мужчина. Он… он насиловал беременную! Пальцы грубо сжимали грудь, толчки сотрясали бедра и живот несчастной. Лица мерзавца не видно, но и без него понятно: магистр Онекс. Значит, вот, как я родилась, вот как на самом деле поступил мой так называемый отец, который столько лет морочил голову мнимым родством! Обманул, изнасиловал и добил, когда ребенок издал первый крик.
Омерзительно!
Отвернулась, чтобы не слышать довольного сопения ланга и стонов матери. С удовольствием бы подняла кинжал и воткнула в спину магистра. И не просто, а провернула.
– Жаль, он мертв, а то бы подсказал, как лучше.
Эллан хлопнул в ладоши, и картинки прошлого исчезли.
Недоуменно глянула на него, силясь разгадать смысл последней фразы.
– Тот ланг. Вы мечтали его убить, но, насколько я знаю, он уже ушел к предкам. А так бы, будьте уверены, помог свершить месть. Простите за увиденное, но вы жаждали найти мать…
– Ничего, – сдавленно ответила я, все еще не в силах прийти в себя после картин прошлого.
– Это не моя инициатива, – лорд говорил со мной, а взгляд блуждал по стенам. – Вместе с голосом сюда принесли воспоминания. Значит, враг знаком с вашим даром. Вывод сами сделаете, или помочь?
Промолчала.
Меня трясло и тошнило одновременно.
Магистр Онекс называл темных ублюдками? Из горла вырвался нервный смех. Ублюдок называл других ублюдками! О, я давно поняла, что все разговоры о добре и зле ничего не стоят. Одни убивают других в угоду собственным интересам.
– Дария, не время для истерик! – прикрикнул Эллан. – Или пощечину дать?
Покачала головой и тихо спросила:
– Все правда?
Лорд помрачнел и кивнул.
– Вы правы, я мог все придумать, – глухо признал он. – Чувствующий мгновенно угадывает чужие страхи.
– В таком случае я тоже Чувствующая, потому что знаю, вы себя оговариваете.