– Я бы забрал, только… – темный отвел глаза и поджал губы. – Тут она при семье, а меня в любой день убить могут.
– Так и у вас семья, можно ведь в Веос ее переправить.
Навсей ответил тягостным молчанием. То ли нельзя, то ли семьи нет. Оказалось, второе.
– Я тут родился, в другом городе, но не в Веосе. Тоже от местной. Отец – ссыльный маг. Сами понимаете, если он меня не забрал, Герда и подавно ему не нужна.
Сочувственно кивнула. Вот и ответ на вопрос, откуда магия у младенца в утробе дочери кузнеца. О самом навсее спрашивать не стала и так слишком далеко зашла, темные подобного не жалуют, попросила проводить обратно.
Пошел дождь. Он монотонно барабанил по крышам, стекал лужицами к ногам. Ботинки быстро намокли, провожатому пришлось взять меня на руки, чтобы не заболела.
– Дайте мне! – послышался знакомый голос откуда-то справа.
Обернулась и увидела Филиппа. Брюнет стоял под навесом; кончики волос завивались от влажности. Он выглядел так, словно валялся в глиняном овраге, но, судя по самодовольной усмешке, с лангами покончено. Только где Эллан? Встревоженно заозиралась, но нигде не мелькнуло знакомое лицо.
Навсеи медленно, устало возвращались в город. Фыркали кони, чуть слышно переговаривались люди.
Краем глаза заметила пару носилок и лошадей без седоков.
Сердце кольнуло.
Только бы не Эллан!
Филипп забрал меня от провожатого, однако, вопреки ожиданиям, не опустил на землю, а точно так же устроил на руках. От брюнета пахло лошадиным потом и кровью. Я слышала его частое дыхание, видела, как дергается мышца на шее, чувствовала, как подрагивают руки.
– Вам тяжело, – намекнула на нежелание столь интимного общения.
Заерзала на руках бывшего жениха. Странно, если пару минут назад я ощущала только неловкость, хотя меня нес совершенно посторонний человек, теперь волновалась. Брюнет пах опасностью, его поведение накануне похода вызывало множество вопросов.
– Но ему же вы позволяли, – Филипп кивнул на стоявшего чуть поодаль навсея-полукровку.
Может, попросить любовника Герды вмешаться? Только у него скоро родится ребенок, девушке он нужен живым, а брюнет может вспылить, затеять поединок, а то и вовсе убить, если посчитает себя оскорбленным. Силы заведомо неравны.
– Вы сами понимаете.
Предприняла очередную, более активную попытку высвободиться, но Филипп только крепче прижал к груди. Теперь я слышала чуть учащенное биение его сердца.
– Дария, зачем вы так? – брюнет изображал оскорбленную невинность.
Он размашисто шагал к форту, спокойно, словно нес невесту, а не постороннюю женщину. Все, абсолютно все видели и сделали выводы. Мне ничего не оставалось, как смириться, не устраивать же скандал!
– Милорд? – однако я имела права потребовать объяснений.
– Может, спасете меня еще раз? – раскрыл карты Филипп и начал подниматься по лестнице. – Что вам стоит?
Дверь отворилась сама, без касания руки, и мы очутились в темном помещении нижнего зала. Тут размещали раненых, остро пахло кровью и лекарствами. Не позволив взглянуть, чем-то помочь, брюнет увлек дальше. Он тянул и тянул за руку, бочком протискиваясь мимо сновавших туда-сюда мужчин, пока не очутился в одной из караулок под крышей.
Низкий потолок косо нависал над головой, от каменных стен веяло холодом.
Из всей обстановки – соломенный тюфяк и чурбан. На последний Филипп усадил меня, сам же скинул грязный плащ и с облегчением развязал тесемки рубашки местного покроя, без пуговиц.
Взгляд тут же приковала характерная белая полоса – след магического ожога.
– Где Эллан? – закусив губу, подавила желание подойти, рассмотреть.
Он наверняка на это рассчитывал: Филипп успел хорошо меня изучить. Все его поведение – игра, пока не узнаю правил, с места не сдвинусь.
– Чуть задержался, – отмахнулся брюнет.
По лицу скользнула недовольная гримаса – неприятно, что спросила.
Та-а-ак, кажется, я начинаю догадываться, Эллан беспокоился не на пустом месте. Все не могу привыкнуть к тому, что он Чувствующий, различает чужие эмоции.
– Зачем вы привели меня сюда, милорд?
Скрестила руки на груди, всем своим видом выказывая раздражение. Пусть знает, я не в восторге от импровизированного свидания.
– Поговорить.
Филипп устроился рядом на тюфяке, проигнорировав мое сопение. Заложив руку за голову, он самым наглым образом развалился на подстилке и продолжил:
– Хотел узнать, что вам сказал отец, и предложить его не слушать. Единственный мой шанс выбраться из этой дыры – женитьба.
Открыла и закрыла рот.
Все оказалось серьезнее, нежели я полагала.
– Вы вряд ли согласитесь добровольно, придется вас скомпрометировать, – продолжил бессовестный темный. – Полагаю, вы запомнили нашу первую близость, эта выйдет не хуже, заверяю. Обещаю доставить не меньше удовольствия, чем лорд Марон. Я ведь моложе, сами понимаете, в некоторых вещах возраст важен.
Кровь прилила к щекам. Сидела и не знала, что ответить.
– Ну же, Дария, идите ко мне, – Филипп приподнялся на локте и многозначительно положил руку на завязки брюк – тут они тоже шились иначе, без ширинки и пояса. – Жена боевого мага – куда более почетное будущее, чем любовница потасканного члена Совета. На лорда Марона женщины уже не смотрят, он второй сорт, а за мной бегают.
– Удачи им, милорд!
Встала, полная решимость закончить комедию. Неужели Филипп решил, будто я с радостью брошусь в его объятия? Задеру юбки и придамся страсти из-за внешности и внушительного мужского достоинства? Не спорю, оно словно вылеплено рукой скульптора, настолько идеально, что не могла налюбоваться, но влечения не вызывало. Как и брюнет – любви. Я не шлюха, не ложусь в постель без чувств. Могла бы высказать все ему в лицо, но зачем сотрясать воздух, не поймет. Для навсеев любви не существует, а желания плоти продаются.
Однако я тоже кое-что могу, ударю по больному месту.
– Вряд ли ссыльный боевой маг надолго задержит их внимание.
Филипп заскрежетал зубами и вскочил. Охнуть не успела, как он заступил дорогу и оттеснил от двери.
– Да, ссыльный, – с необыкновенной злобой выплюнул он в лицо, – но все еще не ничтожество, леди Эрасса. Я-то помню, кто вы, уж и вы не забудьте, какая у меня фамилия.
В следующий миг брюнет жестким поцелуем впился в губы и повалил на тюфяк. Навалившись сверху, он будто не чувствовал моих ударов.
Страх спазмом сковал горло.
Неужели изнасилует?! Но законы запрещали… С другой стороны, мы в Умерре, пока дойдет до Веоса, Филипп успеет сочинить легенду о строптивой невесте. Сама назвала его женихом, значит, брюнет имел права искать близости. О, много бы дала, чтобы вернуть те слова обратно!
Филипп удивил, довольствовался только поцелуем. Надежно стиснув запястья, чтобы не могла поцарапать, придавив ноги, чтобы не добралась коленом до самого дорогого, он довольно улыбнулся:
– Приятно отомстить лорду Марону. А вы, Дария, сначала послушайте, а потом вертите хвостом. Я предлагаю выгодную сделку. Никакого насилия, близость только по вашему желанию.
Удивленно подняла брови и затихла.
– Да, именно так, по вашему желанию, – повторил брюнет и ослабил хватку. – Нужно всего лишь изобразить ее наличие. Мол, волновались за жениха, не терпелось уединиться. Далее герцог. Ради вас он передумает, допустит к наследству и титулам.
– С чего бы? – недоверчиво переспросила я.
– Вы наиви, мысль о внуках с двойной кровью сделает его шелковым. Плюс вы имеете некоторое влияние на папочку, – хмыкнул Филипп и отпустил, позволив сесть. – Юная наиви его очаровала, не влюбила, тут другое, – подчеркнул брюнет. – Ни одной пощечины, поразительное терпение, даже забота. Опять же в истории со мной не угрожал, а настаивал. Словом, солжете, будто отяжелели. Предчувствие у вас, кажется. Отец побушует и даст согласие на брак. А ребенок… Родится потом.
Каков наглец!
– Вы забыли о самом главном – моем согласии, – оправив юбки, напомнила дерзкому темному. – И на брак, и на ребенка. Или так уверены в себе?
– Уверен, – кивнул брюнет. – Навсейка бы не далась, вы – да.
И после подобных оскорблений он на что-то надеется?
– Всего хорошего, милорд, так и быть, лорд Марон ни о чем не узнает.
Внутри закипала злоба. Значит, вот как он отблагодарил за спасение жизни! Да если бы не я!.. Помню, как в замке Геральт с Филиппом на пару уговаривали стать невестой брюнета. Он бы не дожил до суда, да что там, суда бы и вовсе не было, если бы не я. Соланж бы убил одержимого до ритуала изгнания демона. И как Филипп руки целовал, тоже не забыла. Правда, в тюрьме брюнет не отличался раболепием, норовил предложить услуги интимного характера, но до такого не опустился.
– Я не сказал о вашей выгоде, – полетело мне вслед.
Замерла, гадая, чем таким попытается соблазнить ссыльный.
– Герцогиня, – он произнес всего одного слово.
В караульной повисло молчание, только курлыкали голуби под стропилами. Надо же, выжили, хотя долина практически опустела. Верно говорят, будто их ничего не берет.
– И как вы собираетесь стать герцогом? – развернувшись, скептически оглядела Филиппа с ног до головы.
О да, я знала, как это унизительно, за последний год успела изучить кодекс поведения навсеев. Напрасно брюнет считает, будто наиви, ставшая королевской милостью местной аристократкой, позволит над собой издеваться. Давайте, Филипп Соурен, старайтесь, доказывайте, что достойны моего внимания. И благодарите всех двенадцать Вседержителей за неведение Эллана, он бы оторвал вам голову, благо поводов для дуэли достаточно.
Брюнет мрачно молчал, затем растянул губы в улыбке, больше напоминавшей оскал.
– А вы поумнели! – констатировал он.
Ужели! Надеялись встретить ту же дурочку из бильярдной, которая, стесняясь, отводила глаза? Может, я не изжила из себя светлую, но давно не наложница Геральта Свейна.
– Итак, как вы собираетесь сделать меня герцогиней? Какие подарки сделаете, подвиги совершите? Или полагаете, – косая усмешка, – достаточно постели? Так Эллан отлично справляется, еще и пылинки сдувает.